подавилась, произнеся его имя.
— Мы с ним расстались некоторое время назад.
В день, когда умер твой сын… Воспоминание об Эвересте, точно это были два электрода, нанесло удар прямо мне в грудь.
Я вынула ноги из красивых туфель и бросила кусочек бумаги в коробку, но линии чёрных чернил на нём привлекли моё внимание. Я подняла бумажный комочек и разгладила его. Когда я прочитала слова, написанные на клочке бумаги, у меня перехватило дыхание.
Надеясь, что моё лицо не выдало моих эмоций, я сказала:
— Мне нужно собираться.
Я поспешила в свою спальню, по пути набирая номер Лиама. В ту же секунду, когда он ответил, я выпалила:
— Лиам, ручейные идут за запасом Силлина сосновых. Они знают, где ты его спрятал.
— Откуда ты это знаешь? — его голос прозвучал приглушённо, как будто он не мог говорить.
— Я не могу тебе сказать, но ты должен увезти его оттуда.
В трубке наступила такая тишина, что я подумала, что связь оборвалась.
— Ладно. Я позвоню Лукасу.
Я уже собиралась попрощаться, когда он добавил:
— Кстати, с днём рождения.
— Спасибо.
Скрипнули дверные петли, а затем я услышала, как в трубке засвистел ветер.
— Какие у тебя планы? — спросил он, на этот раз громче.
— Просто поужинаю с Эвелин, Фрэнком и Джебом.
Я не упомянула, что там также будут и Ватты.
Снова наступила тишина. Неужели он ждал, что я его приглашу?
Он вздохнул и сказал:
— Я позвоню тебе позже.
А потом повесил трубку.
Я думала, что беременность Тамары уменьшит его чувства ко мне, но что, если это было не так? Возможно, это был вопрос времени. Или, возможно, дело было в том, что я была сейчас одинока?
Может быть, Аманда была права? Может быть, если бы у меня были отношения, Лиам перестал бы иметь меня в виду?
* * *
Фрэнк, Нельсон и Изобель уже сидели за столиком в задней части ресторана, когда я вошла туда с Джебом. Все трое встали. Фрэнк и Нельсон приобняли меня и прошептали «С днём рождения», а Изобель расцеловала мои щёки, а затем заключила в объятия, которые были почти такими же крепкими, как у моей матери.
Когда моё сердце сжалось, меня затащили в новые объятия.
— Feliz cumpleaños, querida13.
Эвелин чмокнула меня в лоб.
— Ты сидишь здесь. Рядом со мной.
Опустившись на стул, который Фрэнк галантно подвинул для неё, она наклонилась и провела большим пальцем по моему лбу.
— Я всё время оставляю на тебе следы.
Я не возражала против следов, которые она на мне оставляла. Я позволила ей стереть их с меня, хотя была уверена, что их появится ещё много до конца вечера.
Свободное место в конце стола заставило меня взглянуть на Изобель.
— А Август придёт?
— Он сказал, что едет. Ты сегодня прекрасно выглядишь. Не так ли, Эвелин?
— Она всегда выглядит прекрасно, — ответила Эвелин немного грубоватым тоном.
Губы Изобель изогнулись в широкой улыбке, когда она наклонилась и прошептала:
— Напоминай мне периодически, чтобы я с ней не ссорилась.
Затем пришёл Трент, владелец «Серебряной чаши», и я встала, чтобы пожать ему руку и поблагодарить за то, что он принял нас у себя.
— Это честь для меня.
Он откупорил бутылку шампанского моего года рождения. Это означало, что он знал, что я несовершеннолетняя, и всё же наполнил шампанским мой бокал, стоявший на столе. Подмигнув мне, он сказал.
— Небольшой подарок от меня и моей жены. Наслаждайся.
Как раз в тот момент, когда он заканчивал разливать шампанское по бокалам, дверь ресторана открылась. Мне не нужно было поднимать голову, чтобы узнать, кто пришёл, но я всё равно посмотрела в ту сторону, потому что связь завибрировала. Август улыбнулся хостес, стоявшей у двери, а она улыбнулась ему в ответ. Он сказал ей пару слов, и она захихикала, опустив пальцы к V-образному вырезу своего платья. Неужели она пыталась заставить Августа опустить глаза на её грудь?
До чего же незаметно!
Наконец, она повернулась боком и указала на наш столик. Его глаза встретились с моими, когда она повела его к нам. Наверное, мне следовало отвести взгляд, и я вроде бы даже сделала это. Я посмотрела вниз, сначала на его белую рубашку, которую он оставил расстёгнутой сверху, а затем ещё ниже, на его тёмно-серые брюки, которые обтягивали его длинные мускулистые ноги.
Я поняла, что веду себя так же, как хостес, поэтому, наконец, оторвала от него взгляд и перевела его на шампанское, бурлящее у меня в бокале, который я бессознательно взяла со стола.
— Простите, я опоздал.
Прежде чем занять своё место, он поцеловал свою мать в щёку, и нежно сжал моё плечо своей рукой. Моё сердце подпрыгнуло так высоко, как будто пыталось дотянуться до его ладони.
— С днём рождения, Ямочки.
Он протянул мне маленький мешочек.
Моё сердце всё ещё парило, когда я поставила своё шампанское на стол.
— Тебе не обязательно было приносить подарок.
— На самом деле это ничего особенного.
Он улыбнулся, и я почувствовала, что между нами опять всё хорошо. Ему потребовалась неделя односложных текстовых сообщений, чтобы прийти в себя.
Я развязала мешочек, затем погрузила пальцы в бархатную ткань и извлекла оттуда что-то тёплое и гладкое: это была пальма, искусно вырезанная из дерева и подвешенная на металлическое колечко для ключей. Усмешка появилась на моих губах, когда я погладила идеальный кусочек дерева.
— Я слышал, у тебя теперь есть машина. Я подумал, что тебе может понадобиться что-нибудь, на что ты могла бы повесить свой новый ключ.
— Это что, пальма? — спросила Изобель, наклоняясь ближе, чтобы рассмотреть брелок.
Я кивнула, и волосы, которые я высушила феном, разлетелись в стороны над одним из тех платьев, что были отвергнуты Сарой. Это платье было таким же красным, как и помада Эвелин. Оно спадало с одного плеча, сужалось в талии, а потом снова расширялось. В нём было что-то винтажное, что заставило меня подумать о том, что его могла бы надеть какая-нибудь голливудская звезда.
— Это моё любимое дерево, — объяснила я, а затем добавила. — По-видимому.
— По-видимому? — Изобель изогнула нарисованную бровь.
Как и её волосы, которые были прикрыты париком, её настоящие брови уже отрастали, но процесс шёл медленно.
— По-видимому, когда я нарисовала дом своей мечты, будучи ребёнком, посередине двора была пальма. Август однажды напомнил мне об этом.
— Могу я взглянуть на резьбу? — спросил Джеб.
Я передала ему пальму, и он начал охать и ахать, рассматривая детали, а потом передал её Фрэнку.
Я одними губами
