От свежего воздуха она едва не потеряла сознание, но, ухватившись за бревно, выступающее из стены, сумела прийти в себя, озираясь. На улице царила ночь, и в кромешной тьме Ольга ничего не могла разглядеть. Света от факелов было мало, слышались только крики, звон мечей и еще странный звук, нечто сродни шипению и сдавленному крику.
Сдерживая дрожь от холода и страха. Ольга попыталась найти глазами Ингемара, но ей это, понятное дело, не удалось. Крики становились все громче, в некоторых явно слышалась паника.
Девушка прижалась спиной к стене дома, пытаясь сориентироваться, но получалось плохо. Воздух словно звенел от ощущения чего-то страшного, неизбежного. Все мелькало перед глазами Ольги – тела людей, сверкающие полосы лезвий мечей, слышался свист стрел… Глаза ее привыкли к темноте, и она стала различать сражающихся, но ей никак не удавалось разглядеть нападавших…
Снова протяжно загудел рог, и этот низкий вибрирующий звук будто прошел сквозь тело Ольги. Ноги ее ослабели, она сделала шаг вперед, и в этот момент кто-то подскакал к ней на лошади, едва не сбив девушку с ног.
Ольга без раздумий ухватилась за протянутую руку, и всадник усадил ее позади себя. Она обхватила воина руками, чтобы не слететь с коня, а мимо проезжали другие – они отступали. Рог загудел снова, и на сей раз Ольга различила низкий голос Ингемара, который точно глас бога разносился на головами:
- Отходим! Назад, все назад!
Ее спаситель развернул коня, но замешкался, высматривая кого-то в гуще сражающихся. Ольга посмотрела в направлении его взгляда и едва сдержала рвущийся из груди крик.
Ибо теми, кто столь яростно нападал на северянин, были мертвецы. Их тела, местами сгнившие, с обнажившимися костями, шли напролом, будто из какой-то страшной ужасной сказки. С легкостью воины перебивали мечами рыхлую плоть и трухлявые кости, но тех словно становилось только больше. Они шли сплошной стеной, вынуждая лучших воинов беспомощно отступать.
Ветер задул со стороны нападавших, и Ольгу едва не стошнило от мерзкого запаха разложения. Вот чем пахло от северянина – похоже, не в первый раз он сражался с ними.
- Уходим! – снова разнесся над долиной голос предводителя, и тот, кто забрал Ольгу, ударил пятками по бокам коня. Они поскакали, оставляя позади чудовищных созданий.
Когда они добрались до вершины холма, Ольга не выдержала и оглянулась. Глаза ее едва вынесли зрелище, которое им предстало.
Вся долина внизу кишела мертвецами. Слова живая отвратительная река, они шли единым потоком, и будто не было конца этой реке.
Задрожав, точно осиновый лист, Ольга зажмурилась и прижалась к спине воина покрепче, чтоб не упасть. Только бы он увез ее отсюда… Куда угодно, только подальше от них.
Глава 27
Агнар гнал коня до темноты, а ночью пришлось немного сбавить темп – животное рисковало запнуться о камень или корень, торчащий из земли.
Проклиная темноту, воин упрямо двигался вперед. За тяжелыми думами и тревогами ночь пролетела быстро, а с рассветом он вновь пустил коня вскачь. Оставалось ехать уже не так долго – к вечеру он должен был добраться до начала владений Ингемара. Поход за колдуном, что он и его товарищи совершили весной, был более долог, потому что колдун обитал далеко на севере. Ингемар же со своими воинами обосновался поближе. Как считал Эрлинг, чтоб надолго не упускать из виду владения к югу.
Агнару сейчас было наплевать на интриги между двумя властителями. Он хотел лишь одного – добраться до своей жены как можно скорее. Не был уверен воин, что застанет ее живой или хотя бы невредимой – он слишком хорошо знал Ингемара. Его не зря прозвали Безжалостным, ибо никто и ничто не могло заставить его переменить решение, если он принял его. Если Ингемар решит развлечься с Олли, ему никто не помешает.
От одной этой мысли Агнару хотелось рычать от бессилия. Как, как он мог быть столь беспечным? Пенял Свану, де-тот знал, каков его брат, а разве же сам Агнар того не знал? Знал, но предпочел забыть, понадеялся на то, что Транд забудет и простит нанесенную ему обиду. Глупейший проступок – северяне не прощают обид и ничего не забывают. Кому, как не Агнару, это знать.
С Ингемаром он был знаком давно. После того, как, вернувшись из похода, Агнар не нашел своей семьи в живых, он на время уехал из родных мест, примкнув к северянам. Норды – так их называли те, кто жил южнее – были свирепы и неумолимы. В их рядах Агнар совершил немало того, чего мог не совершать – норды в своих набегах не жалели никого, ни женщин, ни детей. Только ярость и боль, что владела сердцем юного тогда еще Агнара, направляли его руку. Он был одним из нордов тогда, разве что татуировки не успел сделать.
Но вскоре Агнар одумался. Боль его утихла, а жизнь, которую он вел, не была ему по душе. Он понял, что скучает по родным местам, по Гуннару и Халле, к которым относился, как к родным. Попрощался он с Ингемаром, хотя тому и не хотелось его отпускать, а после вернулся к себе, в свой опустевший дом. Болью в сердце отзывались воспоминания о днях, когда его родители, братья и сестры жили тут, но уже не столь невыносимо как прежде. Жизнь потекла своим чередом.
А теперь ему предстояло встретиться с Ингемаром вновь. Конечно, знай тот, чья жена попала к нему в руки, он, возможно, не тронул бы ее. Но Агнар не мог знать этого наверняка, ведь прошло столько лет с момента их последней встречи. Да и неизвестно, сможет ли Олли рассказать о себе, и поверят ли ей – ведь она чужеземка.
Снова Агнару захотелось огреть себя чем-то да посильнее – ни о чем он не думал, совсем потерял бдительность. Кто знает, как теперь все обернется…
Но одно Агнар знал точно – Транда в живых он не оставит. Вызвал бы его на поединок, как подобает настоящему воину. Но тот предпочел нанести удар подло, со стороны, с которой Агнар того не ждал. Что ж, значит, и смерть его будет такой же.
Теша себя подобными раздумьями, Агнар миновал лесные тропы и выехал на равнину. Мало-помалу воин начал ощущать знакомый отвратительный запах гнили. Конь хрипел и не слушался временами, но Агнар упрямо гнал его вперед. Тел мертвецов не было видно, но, похоже, что они проходили здесь.
И точно – за холмом, на вершину которого он выехал, Агнар разглядел множество разрытых курганов, причем они были словно вскопаны изнутри. Мороз пробежал по коже северянина – за переживаниями о жене позабыл он слова Вестара, а стоило бы подумать о вести, что принес лучник. Коль Ингемар послал к ярлу Эрлингу за помощью, знать, совсем худо пришлось нордам. И Олли сейчас была там…
Агнар стегнул и без того усталого коня и помчался во весь опор.
***
Рагнейд и ее люди приближались к цели своего похода. Оставалось лишь полдня пути до усадьбы Халфбьорна, когда, выехав к краю долины, отряд королевы узрел ужасающую картину.
Вся долина была усеяна трупами, причем некоторые из них явно умерли много лет назад, а после восстали. Ужасные, смердящие тела, над которыми кружились мухи, лежали повсюду, и не было им числа. Рагнейд скрутил приступ сильнейшей тошноты, которую она и так сдерживала с самого утра. Королева держалась из последних сил, повязав платок на лицо. В глазах ее верных слуг она читала настоящий ужас, а Хенрик был бледен как сама смерть.
Мертвецы – нанизанные на копья, разрубленные на куски мечами, пригвожденные к земле стрелами – были везде, куда ни кидался взгляд. Лошади фыркали и рвали из рук поводья, а всадники торопились проехать мимо этого кошмара.
Рагнейд вздрогнула, когда встретилась с невидящим взглядом мертвеца, что лежал на земле, разрубленный напополам. И едва не закричала она, когда посиневшая рука того внезапно задвигалась, перебирая пальцами, а из горла трупа вырвалось шипение.
Хенрик вскрикнул и перекрестился, а Вестар, соскочив с коня, подбежал к драугру и вонзил меч в его голову, точно промеж невидящих глаз.
- Как же боги допускают такое… - пробормотал Улаф, один из воинов. – Глаза мои не верят тому, что я вижу…
