Новое сердце для Кат, увеличение лимита “своих людей” и некоторые личные свободы тоже входили в этот список, впрочем…
Родас никогда не был идиотом. Если даже со стороны умел казаться таковым.
Это у них с Балбесом определённо было общее.
— Я копаюсь в чужих головах в режиме нон-стоп, — отметил он, — ничего нового.
— Не закапывайся глубоко, — оскалился Егор, — личное пространство и всё такое. Я же знаю, через вирт тебе совсем не обязательно читать собеседника. Вот и расслабься, идёт?
Родас задумчиво смотрел на парня.
Возможно, Фобос был прав. Возможно, им нужно было настоять на депортации Егора и всей его семьи в Коалицию. Это было бы не слишком вежливо, но, возможно, несколько безопаснее.
— Хорошо, не буду закапываться, — пообещал Родас, наблюдая, как Егор наливает себе виски. — Но ты ведь обратишься ко мне, если у тебя возникнут проблемы?
— Никаких проблем, — фыркнул Балбес. — Так, небольшие семейные неурядицы… говорить не о чем. Фигня. Так что давай, если ты не против, вернёмся к твоим половым трудностям. Что там, Кат чудит? Или не Кат? Учти, Кат, может, тот ещё кадр по жизни, но всё ещё мой бро. Так что каких-то левых краль за её спиной обсуждать не буду. Идёт?
Родас дал себе пометку, что нужно будет узнать побольше об этих таинственных “семейных неурядицах”. Образы, которые он увидел, были смазанными и перепутанными, но всё же насторожили его.
— Понимаю, — вздохнул Родас, — но, боюсь, чудит не Кат.
Наблюдая, как Балбес накачивается алкоголем, он обрисовал ситуацию, стараясь с одной стороны не слишком вдаваться в интимные подробности, но с другой — описать всё достаточно подробно.
Под конец Балбес вздохнул, потёр лицо руками и страдальчески посмотрел в потолок.
— Когда это стало моей жизнью? — уточнил он, очевидно, у мифических высших сущностей.
Оные предсказуемо промолчали.
— Ты пытаешься сказать, что всё плохо? — решил расставить все необходимые пунктуационные знаки Родас.
— Да не то чтобы совсем плохо… Давай так: с Кат тебе с одной стороны повезло, а с другой — не очень. И я вот не берусь сказать, чего больше, первого или второго. Повезло тебе в том смысле, что Кат у нас понятия не имеет, чем девочки от мальчиков отличаются — ну, кроме очевидной физиологии, конечно. Она не из тех, кто накачивается мужскими гормонами, как та же Зара. Но и пользоваться тем, что имеет, она не умеет тоже. Давай честно: Кат красотка, даже с учётом того, что она не особенно этим запаривается. А уж если бы она этим запарилась…
— Всё так, — подтвердил Родас сдержанно. — Катерина проектировалась, как мод удовольствия, и в некоторых аспектах это проявляется. Но она не самоидентифицирует себя так. Это надо уважать.
— Ну, у нас в ЗС проектируют… не настолько жёстко, как у вас, да? — Егор внимательно посмотрел на Родаса неожиданно-трезвыми глазами. Родас поймал себя на том, что почти не слышит его мыслей — только какие-то разрозненные обрывки. — Но ваши моды всё равно идентифицируют себя. И мне вот интересно: насколько они вообще настоящие, Родас? Я не про ребят вроде тебя, с тобой мне всё понятно. А вот менее прокачанные модели — Ал-ы там, Эйм-ы? Они… они вообще способны, как ты выражаешься, самоиндефицироваться?
Интересно.
— Некоторые — могут, — ответил Родас, внимательно рассматривая Балбеса. — Не все, конечно. Но достаточное количество, чтобы признать это возможным. А почему ты спрашиваешь?
— Да так, — усмехнулся он как-то зло. В его памяти снова замелькал разговор в клубе, но слишком смазано, чтобы можно было что-то наверняка считать. — Забудь, идёт? Вернёмся к Кат. Точнее, ко всей этой ерунде между вами. Я к чему веду? К тому, что Кат у тебя скорее свой парень, чем баба. Она не станет дуть губы, устраивать истерики на ровном месте и искать пятнадцать тайных междустрочных смыслов в том, что её парень почесал хрен. Базово она из тех, кто просто придёт и вывалит правду-матку тебе на голову… что, в общем-то, и имело место. Причём извини, но по поводу ответа Кат мне нечего ни добавить, ни убавить.
Родас слегка прикрыл глаза, привычно наслаждаясь идущим от Балбеса дружелюбием. Кому-то другому, (возможно, даже Кат и Нико), он бы не сказал этого, но с Балбесом было легко. Он казался очень простым. Не потому что был примитивным, или глупым, или поверхностным. Просто Балбесу Родас мог, возможно, признаться в некоторых вещах, о которых не мог говорить ни с кем ещё.
Вот и сейчас он выдал то, что зудело внутри, как заноза, отравляя.
— Мне иногда хочется вернуться, — сказал он. — Во времена, когда я был просто оружием.
Стало тихо. Егор задумчиво смотрел в бокал — искал там правду, возможно. Родас слышал, что иногда люди ищут что-то на дне стаканов, бутылок и бокалов, хотя и не вполне понимал смысл этой фразы. Но те поверхностные эмоции, которые исходили от Балбеса, действительно были похожи на поиск правды — или, возможно, на попытку что-то понять.
— Вон оно как, — протянул Балбес со странной интонацией. — Предсказуемо. Мне стоило догадаться. Думаю, все вы, моды, через это проходите; вам хочется вернуться назад, даже если вы жвёте нормальной жизнью. Или особенно если живёте?.. Даже странно, что я об этом не подумал.
— Предсказуемо? — удивился Родас. — Это иррационально. Это даже не то, чего мне на самом деле хочется. Но иногда это желание возникает в моей голове, потому что дефект — это… трудно.
— Слушай, ну ты же читаешь чужие мысли. Должен получше прочих знать, что в человеческих головах чего только не возникает в режиме 24/7. Это совершенно не значит, что ты действительно это имеешь в виду. Просто… чувак, иногда не знать проще, чем знать. Жить жизнь, которую для тебя выбрали, легче, чем выбирать собственную — плавал, знаю. Иногда мне тоже хочется развидеть и откатить назад. Прямо сегодня я многое предпочёл бы забыть, просто поверь.
Насмешливые глаза напротив. Пойло на языке горчит. Соблазнительная улыбка на чужих губах кажется острой, как лезвие.
— А ты точно уверен, что знаешь, кто ты? Точно знаешь, что твои заслуги именно твои? Уверен, что видишь в зеркале своё лицо?..
— Неважно, — вздохнул Балбес. — Важно другое: ты сам-то понимаешь, почему иногда хочешь обратно?
— Думаю, да, — отозвался
