и животное опрометью понеслось вперед, выбрасывая из-под копыт мелкий гравий.
Вскоре Солтивэль остался позади. Молнией Райлих пронесся мимо поисковой группы магполиции, что организовал лорд Малиган.
Райлих гнал коня во весь опор. Его не покидало ощущение, что время Агаты на исходе. Он спешил, но, как ни странно, голова его оставалась ясной.
На первой крупной развилке пришлось задержаться. Взмыленный конь тяжело дышал. Ответвление вело на дублирующую дорогу через мелкие деревни. Преступники вполне могли свернуть туда. Подгоняемый страхом за любимую, Райлих не стал полагаться на волю случая. Ему необходимо было действовать наверняка.
Использовать магические импульсы для поиска ему доводилось всего пару раз. Первый – чтобы закрепить изученное заклятье. Второй… Райлих старался о том случае не вспоминать, но бурю, в которой погибли его родители, было сложно забыть. Вложив в импульсы больше половины своего запаса, он выплеснул магию по двум направлениям. Невидимая человеческому глазу волна разошлась в стороны, постепенно расширяясь, подобно вееру. Райлих не скупился, вливая в заклятия тьму. Если Агаты не станет, магия ему уже не понадобится.
Секунды тянулись мучительно долго. Райлих, словно паук, ждал, когда по тонкой энергетической паутине вернутся отголоски заклятья. Первый же сигнал возвестил его, что выше, по главной дороге на Варгос, едет повозка с четырьмя людьми. Магические отголоски троих из них не вызывали какого-либо интереса. Слабые маги, потолок которых простейшая бытовая магия. Но четвертый… Дар четвертого мага был ему знаком. Он помнил отпечаток силы Агаты и теперь не сомневался: в той повозке находится именно она.
Пришпорив коня, Райлих продолжил погоню. На болото быстро опускались сумерки. Густой белый туман стелился по дороге. «Нужно успеть до темноты», – пронеслось у Райлиха в голове. Последнее, чего ему хотелось, это столкнуться с болотными тварями, что вылезали из своих уютных трясин по ночам.
Вскоре он увидел вдали мерцающих магических светлячков. Сквозь стук копыт ветер донес женские крики. По мере приближения вырисовывалась жуткая картина. Несколько болотных дреґвней напали на открытую повозку и пытались утащить ее в трясину. Кони сопротивлялись, наваленный сверху скарб разбросало по сторонам.
Меньше всего повезло Гибсону. Его первым стащили с места возничего и уже волокли в глубь болот.
– Кэтти! – крикнул он напоследок, и мутная жижа скрыла его с головой.
– Рональд, нет! – взревела та и попыталась вырваться из огромных лапищ дрéвня.
Быстро оценив ситуацию, Райлих понял, что Гибсону уже не помочь, и не стал тратить драгоценное время на попытки вытащить его на поверхность. Райлих достал сотканный из тьмы клинок и, не дожидаясь, когда конь полностью остановится, спрыгнул.
Древни, двухметровые разумные растения, напоминали искореженные ветрами и болезнями деревья. Их кору покрывали мхи, лишайники и грибы. Но древни редко нападали на людей. Почему они взбесились, Райлих не знал, да и некогда было разбираться.
Со свистом рассекая воздух, он отрубил клинком одну из толстых веток с крючковатыми пальцами.
– Где Агата?! – рявкнул Райлих, обращаясь к Кэтти, но уже в следующий миг его сбили с ног.
Все тело пронзила резкая боль. Превозмогая ее, он встал. Один удар мечом, другой… В стороны летели щепки. Древень протяжно застонал, как стонут деревья в лесу во время сильного ветра.
– Симона… Они забирают Симону! – крикнула Кэтти, дрожащей рукой указывая на сестру.
– Плевать я на нее хотел. Скажи, где Агата, или она составит компанию твоему муженьку! – пообещал Райлих.
Тьма уже давно прощупала границы дозволенного и хотела захватить все его существо.
– В сундуке, – заплакала Кэтти, с ужасом хватаясь за волосы.
Райлих отправил испепеляющее заклятье, и болотник, державший Симону, вспыхнул, тут же разлетаясь сотнями алых искр в темноте. Возможно, и ей бы досталось, не будь она вся в болотной жиже.
Райлих обвел взглядом дорогу. В придорожной канаве наполовину в воде лежал огромный сундук, перехваченный сверху цепями. Райлих кинулся к нему. Его ноги тут же провалились по колено в вязкое месиво. Голыми руками, окутанными тьмой, он разорвал цепи и даже не почувствовал сопротивления металла. С треском оторвав крышку, Райлих увидел Агату. Ее лицо было слишком бледным, а глаза закрыты. Одежда выглядела сухой, а значит, сундук оказался герметичным.
– Боги, Агата, – хрипло произнес он, чувствуя, как горло словно взяли в тиски.
Он поднял ее на руки и вышел из трясины. Осторожно прижимая Агату к себе, Райлих опустился на мощеную дорогу. Со стороны послышался визг. Последний древень, что до этого пытался утащить лошадей, теперь переключился на сестер. На этот раз Райлиху не нужно было даже управлять тьмой. Она сама метнулась к дрéвню, обволокла его, вытянула все жизненные соки, и тот превратился в высохшее безжизненное полено.
Райлих коснулся холодной щеки Агаты. Он смотрел на нее и чувствовал, как тьма пожирает его изнутри. И Симону Берт с Кэтти Сорроу он спас не из благих побуждений. Нет, Райлих планировал заставить их заплатить за страдания своей жены. А тьма тем временем ликовала от предвкушения.
– Агата, – он тихо ее позвал, – прошу, приди в себя.
Ее веки остались неподвижными.
– Ну же, – уже требовательнее произнес он, похлопав ее по щеке.
И снова ничего. Тьма же нашептывала ему, что все тщетно. Его Агаты больше нет, как и родителей. Этого оказалось достаточно, чтобы сдерживаемая сила вырвалась наружу. Печать на груди нестерпимо жгло. Казалось, она уходит вглубь сквозь кожу и кости, доставая до самого сердца.
Райлих опустил тело Агаты на землю и направился к двум женщинам, что плакали и жались друг к другу посреди разбросанных ваз, картин и прочей домашней утвари. Рука Райлиха сама достала из воздуха меч тьмы. Он уже занес руку, но все еще не решался нанести удар. Симона и Кэтти смотрели на него и не могли даже пошевелиться. Они онемели от страха и неверия, что сейчас для них все закончится.
* * *
Когда повозка остановилась, кто-то скинул сундук на землю. От сильного удара Агата снова пришла в сознание. Еще никогда она не чувствовала себя настолько слабой и апатичной. В кромешной темноте ей мерещились вспышки света, но она не нашла сил даже простонать. Судя по отборной ругани, Гибсон потащил куда-то сундук. Всем телом Агата чувствовала каждую кочку на дороге. Боль пронизывала все ее существо, и она малодушно молила богов о забвении. Сундук заскользил вниз и с громким бульканьем остановился. «Они решили меня утопить», – подумала Агата, но уже без паники и ужаса. Снаружи послышалась странная возня, возможно – крики. Под них Агата медленно отключалась, искренне надеясь, что на этом ее мучения закончились.
Ей снился кошмар. Будто она тонула в черной,
