клонит в сон: последние четыре дня он ничего не ел и только сейчас ощущает, насколько сильно устал. Вода в личной фляге закончилась прошлым утром, но, не успевает он в очередной раз подумать о безнадежной затее, как за деревьями поднимается огромный лесной коттедж в два этажа с затемненными окнами, широким крыльцом и заснеженной двускатной крышей. “База!” — радостно проносится в затуманенном сознании. Со стороны и для непосвященных она выглядела как-то так, напоминая самый обыкновенный большой дом. Почти бегом — насколько это возможно — Варяг добирается по камням до деревянных ступеней, с разбегу, не удержав равновесие, едва не летит носом в пол и прикладывает к двери Сойкину ключ-карту.
Ничего не происходит.
Конечно, понятно, что все эвакуировались и на базе никого нет, но…
Из последних сил Варяг стучится, цепляясь за круглую ручку, заглядывает в тонированные окна, но там ничего не видно. Сначала рукой, ладонью, потом кулаком, расцарапав кожу на костяшках пальцев, потом — тяжелым ботинком. В доме тихо, и, зло выругавшись с досады, парень с размаху бьет в дверь обеими ладонями и прижимается лбом к теплому, пахнущему хвоей дереву… Очередной приступ кашля скручивает и не дает дышать. Воздух из легких вырывается с каплями крови.
Но вдруг дверь открывается, едва не ударив его. На пороге стоит женщина в защитной маске и гермокостюме. Ее длинные волосы темным водопадом струятся по плечам, но Варяг успевает заметить, что шеврона Цитадели на ее костюме нет, да и вообще одежда не форменная.
— Помогите, — шепчет он хриплым сорванным голосом и совершенно без сил падает плечом на распахнутую дверь. Изумленно ахнув, женщина подхватывает его под руки и, обернувшись, кричит вглубь коридора:
— Максим! Иди сюда!
Вдвоем с мужем они заводят его в дом, усаживают в глубокое мягкое кресло с подогревом. Варяг безостановочно кашляет, задыхаясь, и мужчина — очевидно, хозяин дома — приносит ингалятор, помогает парню пристроить маску на лицо. Маска наполняется свежим ароматом эвкалипта и можжевельника, и хотя поначалу не получается глубоко вдохнуть, через пять минут становится ощутимо легче.
— Спасибо, — наконец тихо говорит он.
— Как ты здесь оказался? Во время химической атаки ни в коем случае нельзя выходить на улицу! — женщина обеспокоенно заглядывает ему в лицо, разворачивает к свету, придерживая за подбородок. — Какой ты бледный… Ну конечно. Еле живой. Отдохни, потом все расскажешь. Сейчас поешь, потом можешь прилечь. Душ справа по коридору, диван в твоем распоряжении.
С этими словами она пультом управления вызывает кухонного робота, и тот выезжает из-за угла, держа на лапе-пружинке поднос с едой. Тарелка горячего грибного супа, мясное рагу, свежий хлеб и дымящаяся чашка чая после четырех дней вынужденного голода сводят с ума, и Варягу стоит больших усилий вежливо поблагодарить и аккуратно приняться за еду. В доме уютно и спокойно: мягкая светлая мебель, высокие окна от пола до потолка в гостиной, на деревянных самодельных полках — мелкие безделушки, гаджеты и книги, повсюду сладко пахнет ванилью и сандалом: впрочем, после едкого кислотного дыма любой аромат покажется чарующим. Чтобы не смущать нежданного гостя, хозяева поднимаются на второй этаж, и Варяг, засыпая, слышит их приглушенные голоса, тихий гул телевизионной стены и тоненькое попискивание робота-помощника на подзарядке.
К полудню он чувствует себя гораздо лучше, и хотя глубокий сухой кашель по-прежнему изводит, у него есть силы на разговор. Хозяин, мужчина лет сорока пяти с явной военной выправкой, просит не особенно церемониться и звать его просто Максим, хозяйка Алена — то ли его жена, то ли просто подруга — в разговор не вмешивается, молча рисует на графическом мониторе, сидя по-турецки на ковре у электрокамина.
— Она у меня художница, — Максим ласково ерошит густые каштановые волосы Алены, проходя мимо, и Варяг чувствует, как в груди поднимается давно забытая волна теплоты дома. — Потом покажем тебе картины, если захочешь. Ну, рассказывай. Что ты делал в лесу во время тревоги?
— Я с базы Цитадели, — вытащив из кармана помятый и испачканный сажей шеврон, парень протягивает его хозяину в подтверждение, и тот задумчиво хмурится, расправляя обрывок ткани. — Меня зовут Варяг… То есть Юра. Из-за того, что Грань исчезла, служащие с базы эвакуировались, а мы… В общем, мой отряд по некоторым причинам не успел улететь со всеми. Я знаю, что они в Системе. И мне очень нужно попасть на базу Горы…
— До Гор пешком ты и за неделю не доберешься, — качает головой Максим. — Сейчас я тебя огорчу, но база вообще в другой стороне. Дроны очень часто промахиваются и летают большими кругами над лесом.
— А как тогда?.. — Варяг поднимает голову и замолкает, не договорив, потерянно глядя на хозяина дома. — Чем быстрее, тем лучше. Мне помочь им надо, понимаете? На базе Горы должны быть в курсе, что наш отряд пропал, но они не знают, что мы живы, не знают, где мы! Я один остался, но у меня даже средства связи нет. Коммуникатор забился снегом и испортился, связной браслет… потерял, наверно.
— Что же ты собирался делать на своей базе?
— Ну, для начала связаться с Горами… — Юра задумчиво скребет пробивающуюся светлую щетину. Бриться не стал: ему кажется, так серьезнее. — Потом, может, долететь туда…
— На чем? — вопросы Максима больше напоминают допрос, чем доверительный разговор, но так, без лишних слов, даже проще.
— Вдруг там остались аэромобили… У меня нет прав, но сейчас уже все равно…
— Это вряд ли, — коротко отвечает он и, недолго думая, бросает на плечи защитную куртку-мембранку, берет из медицинского отдела маску и протягивает запасную все еще кашляющему Варягу. — Времени мало. За мной. Аленка, к ужину не жди.
Максим целует женщину в уголок губ и быстро выходит. Юра, поспешно натягивая маску, шепотом благодарит хозяйку и выбегает за ним.
Дисплей связного браслета в очередной раз гаснет. Загрузка не приводит ни к чему, связь молчит, и Мелисса, безнадежно уронив голову на руки, беззвучно плачет, всхлипывая, срывает с запястья бесполезный браслет. Фауст, вздохнув, мягко опускает руку ей на плечо: теперь ему не до шуток и не до флирта с симпатичным санинструктором, беда одного отряда объединила всех.
— Не плачь, — тихо повторяет он в сотый раз, гладя мягкие светлые локоны напарницы. — Они живы. Я уверен. Их уже ищут.
Но эти слова, сказанные не в первый раз, не утешают Мелиссу: она рыдает только сильнее, уткнувшись в локоть.
— За Гранью ничего нельзя отследить…
— Грани больше нет. Разве ты забыла?
И то правда: она ведь разрушалась, когда
