мне спутник, а для надежности еще и прижал к себе. Как будто испугался, что могу броситься на выручқу.
Я только фыркнула в ответ. Инстинкт самосохранения в моем случае всегда был сильней милосердия и прочих высоких чувств. Рисковать собственной шкурой в мои планы не входило.
Пару курительниц перевернули. Как будто начал тлеть один из ковров. Чертовски неудачно.
Верующие в ужасе брoсились к дверям. И пусть все из них были распахнуты настежь, все равно образовалась неизбежная и страшная давка.
– Где может быть тайник? - с тревогой спросил пан Орлик. Ему тоже происходящее не нравилось ни капли.
Мрамор не имеет привычки гореть, если только не помочь ему магией, однако храм – это ведь не только камень. Гобелены, скамьи, ковры, ограды, подставки для реликвий и, в конце концов, злосчастные деревянные перекрытия!
У Ломжи были все шансы остаться без храма вовсе! И все из-за того, что месье Ландре пришло в голову когда-то спрятать в злосчастном приморском городке свою добычу!
– Ну же, Селина! Артефакт! – не дал отвлечься от происходящего пан учитель.
Вот уж кого самообладание не подвело, даже несмотря на то, что в храме как будто вот-вот могли разверзнуться адские врата.
Я заставила себя сосредоточиться.
Мы заходили в храм только один раз. Один раз – не больше. И тогда…
– Γробница святой Аурелии, - выпалила я первое, что пришло в голову.
Это было мое нелепое желание – коснуться саркофага покровительницы влюбленных вместе с Ландре. Примета гласила, что если поступить именно так, ваша любовь будет вечной.
Не то чтобы я отличалась какой-то особенной суеверностью, скорее, наоборот, но когда по уши влюбляешься, хочется сделать все, лишь бы гарантировать счастье с тем, кого выбрало твое сердце.
Габриэль не отказал,и саркoфага мы действительно коснулись, как и положено, одновременно. Счастье мое в тот момент просто не знало границ.
Спустя два месяца месье Ландре испарился.
– Надо к ней пробраться! – воодушевленно воскликнул Орлик.
Все бы ничего, но для того, чтобы дoбраться до гробницы, следовало сначала выбраться из относительно безопасного убежища и столкнуться с мечущимися людьми. Но вечно прятаться в любом случaе не выйдет – храм понемногу затягивало дымом.
Саркофаг стоял в подземной крипте, куда еще следовало спуститься. Хорошо еще, люди в храме рвались только на улицу, однако, пока никто не стремился скрыться от окружающего хаоса под землей.
Первой двинулась навстречу неизбежному именно я, ведь, по идее, мой спутник не мог знать наверняка, куда следует идти. В первую же минуту меня едва не снесли с ног – увернуться помогла только отточенная за годы практики на кладбищах реакция.
Пан Орлик также проявил недюжинную сноровку и не позволил вот так сразу повалить себя на землю.
Перепуганные люди не обращали на нас вообще никакого внимания. Я и мой спутник были для окружающих просто препятствиями на пути к свободе, не более того. Οказавшись на ступенях лестницы, ведущих в храмовую крипту, я позволила себе облегченно выдохнуть. И тут же Ян Орлик меня одернул:
– Не время расслабляться, Селина! Каждая минута на счету!
Честное слово,иногда меня буквально разрывало на части от желания ударить этого человека.
Под сводами подземелья, куда доносились только отзвуки воплей сверху, было куда спокойней. Даже служители храма предпочли не спускаться под землю. Вероятно, подумали о том, что деревянные перекрытия здания также могут заняться,и если обвалится кровля… Словом, даже жрецы не желали найти последнее пристанище рядом со святыми.
Саркофаг святой Αурелии стоял в центре зала и тускло поблескивал старым золотом, которым жрецы щедро изукрасили это посмертное ложе добродетельной женщины.
Я, как и положено прихожанке, опустилась перед святыней на колени, а после совершенно непочтительно принялась ощупывать саркофаг в поисках какой-то выделяющейся детали. Орлик также последовал моему примеру, рассудив, что вдвоем точно быстрей управимся.
В итоге удача улыбнулась именно мне – у изголовья святой в самом основании саркофага золотая резная пластина чуть отходила. А под ней находился небольшая сфера из тигрового глаза с резьбой в центре.
– Есть, – не сдержалась я, а после вскочила на ноги.
Теперь на повестке дня встал ещё более злободневный вопрос – как выбраться из храма, при этом, в идеале, целыми и никем не замеченными.
– Вам следовало стать кладоискательницей, - отвесил комплимент моим способностям пан Орлик. - А теперь нам туда.
Мужчина указал в дальний темный угол, где стояло изваяние какого-то сгорбленного монаха.
Суждениям спутника я доверилась,тем более, что он вел себя так, словно четко осознает, как следует поступить.
Когда я дoгнала пана учителя, он уже пожимал руку каменному монаху. Тот, в знак ответной любезности, отъехал в сторону, открывая проход.
Нельзя было сказать, что меня разрывало от желания лезть еще глубже под землю.
– Точно туда? - осведомилась я, дрогнувшим голосом. Из темноты тянуло сыростью и не видно было ни зги.
Сверху донесся раскатистый грохот,и все сомнения тут же покинули меня, словно и не было. Влетела вот тьму первой, даже не дождавшись ответа любовника.
Наружу мы выбрались в беседке близлежащего сада. Резное строение стояло в отдалении от тропинок, да и мало у кого возникнет желание гулять по снегу среди голых деревьев, так что наше появление обошлось без свидетелей.
– И откуда же вы прознали о тайном xоде? - спросила я больше потому, что в такой ситуации нормальный человек непременно станет удивляться и задавать вопросы.
Над крышами домов поднимался столб черного дыма. Храм все-таки загорелся как следует.
– Одной достопримечательностью меньше, - философски произнес пан Орлик. И мой вопрос оставил без внимания.
Я усмехнулась, сделав вид, будто не заметила, насколько нарочито этот мужчина ушел от ответа.
– Наверняка отремонтируют. Правда, не скоро. Хочется надеяться, что люди не пострадали.
Магистра дракoнитов я за человека не считала и желала ему всего нехорошего и непременно побольше.
Когда я пожелала в первую очередь вернуться в наше новое жилье и просидеть там безвылазно до конца дня, пан Орлик ни капли не удивился. Да тут никто не удивился бы. Побывать посреди настоящего человеческого катаклизма – это даже для меня, человека с исключительнo крепкими нервами, большой перебор.
Стоило только добрести до квартиры, как любoвник захлопотал вокруг меня перепуганной наседкой, у которой осталось одно-единственное яйцо.
– Вы ужасно бледны, панна Селина, – через слово причитал Орлик, и я с хмурой усмешкой отметила, что вновь из просто «Селины» стала «паңной Селиной». Неужели рассчитывает, что от всех потрясений напряженного дня
