Я вскинула на него взгляд, посмотрела… тяжело и долго. И уверенно заключила:
— Значит, встану.
Я собралась шагнуть вперед, и, тут же, поймав полный высокомерного сомнения взгляд целителя эль Фарреля (того самого, что нагрубил мне в первый день), остановилась:
— Не верите, да? А давайте заключим договор! Если я встану из этого ковчега, — я для наглядности легонько потопала по ковчегу босой ногой, — вы — дадите мне пощупать свое ухо!
— Ч… что?! — Изумился эль Фаррель.
— Ой, бросьте! Вы же все равно уверены, что я не справлюсь— так чем вы рискуете? Или не хотите дать мне дополнительный стимул? Боитесь, что я и вправду выживу?
Теперь уже эльф сверлил меня долгим взглядом:
— Я не для того вложил в тебя столько сил, дочь дома Рейон дю Солей, чтобы желать твоей смерти. Так что пусть будет по-твоему. Договор!
Злорадно улыбнувшись, я попросила:
— Целительница Маргрит, вы не могли бы послать за моей книжкой для записей? Я в палате ее забыла!
“СОкНИД” принесли в одном мгновенье — отчетливо сердясь на меня за то, что я затягиваю начало ритуала.
Раскрыв его на чистой странице, я с наслаждением вывела новые пункты:
— встать из гроба;
— пощупать эльфийские уши!
И, захлопнув книжку, отдала ее и карандаш наставнице Маргрит.
— Пусть побудет у вас! Закончится ритуал — поставлю галочки!
-
Тук-тук. Тук-тук.
Сознание возвращалось медленно, неохотно.
Тук-тук. Тук-тук. Тук-тук.
Что это за звук такой?
Кажется, моё сердце.
Стучит, надо же!
Тук-тук. Тук-тук.
Может быть, открыть глаза?
Нет, я не хочу.
Я устала.
Я хочу спать.
-
Тук-тук. Тук-тук.
Тук-тук. Тук-тук. Тук-тук…
Звук успокаивал.
Звук уговаривал никуда не спешить.
Звук говорил, что я в безопасности.
Я верила этому звуку.
Я продолжала спать.
-
Тук-тук, тук-тук, тук-тук!
Сердцебиение, разбудившее меня в очередной раз, звучало как-то иначе.
Оно спешило.
Оно торопило меня.
-
Я готова.
Рядом раздался странный хлюпающий звук.
Я немного подумала эту мысль, и пришла к выводу, что это слышу я его странно.
Словно всем телом.
Звук раздался снова — хлюп, хлю-ю-юп.
Потом “брл-брл-брл”.
Потом стала рассеиваться тьма.
И я поняла, что до этого момента была во тьме.
Моргнув, я сфокусировала зрение, и поняла, что свет идет сверху, а я лежу на спине. Над моей головой шевелятся, расползаясь в стороны, подобно змеям, зеленые стебли.
Ковчег! — Воспоминание пришло толчком. — Я лежу в ковчеге, в подвале академии.
В мертвецкой. Рядом с эльфом.
Сбылась мечта дурочки!
В груди сперло, подкатил приступ кашля, и я, ухватившись за борта ковчега, рывком села. С головы с протестующим хрустом слетел тоненький и гибкий усик, такие же усики потолще в несколько витком охватывали запястья и щиколотки, а я, не обращая на них внимания, прижав одну руку к горлу, вторую ко рту, кашляла, извергая из себя потоки жидкости…
…в которой я, кажется, спала.
Как младенец в околоплодных водах, — мелькнула мысль.
Кажется, меня залили ею уже после того, как я уснула, потому что я этого не помню.
И хвала Свету и Предкам!
Оглядев свои руки, покрытые мелкими золотистыми чешуйками (травянистые усики бессильно сползли с запястий, когда я поднесла их к глазам), я не слишком уверенно добавила: и Небу?..
У нас получилось!
У нас получилось?..
Резко обернувшись, я постаралась заглянуть себе за спину — но только спину и увидела, с налипшими на нее, мокрыми и потемневшими от жидкости волосами. Крыльев не было.
Зато была чешуя. По всей спине. И по плечам. И по груди. Торопливо ощупав лицо чешуйчатыми руками, я убедилась сразу в двух фактах: во-первых, лицо — тоже чешуйчатое. Даже ноздри. Даже губы! Во-вторых, чешуйчатость тактильным ощущениям не мешала. Она слегка изменяла их — я тут же поняла, что это неизбежно, и смирилась — но не мешала.
— Милдрит! Милдрит, как вы себя чувствуете?
От голоса, ощущаемого словно сразу всем телом, я дернулась, торопливо прикрыла себя руками, закрывая наготу, насколько удалось, и оглянулась на стоящего человека.
Ой. Не человека!
Это эльф! Эль Камиль!
Ой, я его знаю!!!
Я знаю настоящего живого эльфа!
Воспоминания возвращались каскадом, цепляясь одно за другое, словно нити в кружеве, расползались всё шире и шире — словно изморозь зимой по замковому стеклу.
— Милдрит, вы меня слышите? Вы меня узнаете?
На мои плечи опустилось белое полотенце, огромное, как простыня.
— Да, — прохрипела я, и закашлялась снова, торопливо кутаясь в предложенный покров. — Да, слышу и узнаю. Вы — эль Камиль, вы эльф, и прибыли из Древа, чтобы принять участие в моем лечении. А куда делась рубашка, в которой я шла на ритуал?..
— Отлично, — эльф улыбнулся и присел рядом, перестав нависать надо мной с высоты своего роста. — Интеллект, по первичным прикидкам, сохранен! А рубашка растворилась: она нужна была лишь из уважения к вашей стыдливости, но в остальном мешала бы.
Моя матушка бы с вами поспорила. Уверена, она наличии у меня интеллекта считает фактом сомнительным.
— Милдрит, сейчас постарайтесь просто расслабиться и отдыхать, пробуждение после долгого покоя — это большая нагрузка, оно должно было отнять у вас много сил. Уверен, к нам уже спешат остальные наши коллеги, система оповещения должна была сработать и предупредить их, что вы проснулись… А пока отдыхайте и ни о чем не беспокойтесь!
— А есть о чем? — насторожилась я.
Эльф снова улыбнулся (он, кажется, ставит рекорд эльфийских улыбок, выданных за короткий промежуток времени!):
— Пробуждение прошло не совсем, как мы рассчитывали. Мы ожидали, что вам понадобится наша помощь. Но вы прекрасно справились сами!
Сидя в ковчеге, я ждала остальных целителей и заново знакомилась с собой.
Кажется, у меня изменились органы чувств. Или даже добавились новые — потому что цвета стали глубже, сильнее, а слышала я теперь, вообще, чуть ли не всем телом. И не только звуки — я “слышала” движения. По крайней мере, движения сидящего рядом эльфа. Изменилось ощущение пространства: я вдруг очень остро ощутила, что раньше воспринимала пространство иначе, не учитывая во всей полноте понятий “высота” и “глубина”. А сейчас я с легкостью ощущала громаду замка над нами и скальную породу под ним…
Это было… утомительно, ощущать столько всего нового, и потому я сосредоточилась на изучении своих рук.
О, Свет и все великие сущности, что это были за руки! Прекрасные руки, восхитительные! Внутренняя сторона кисти была покрыта меленькими чувствительными чешуйками, а тыльная — более крупными и грубыми, цвет чешуи менялся от светлого-светлого белого золота до благородного темно-золотого, а пальцы оканчивались удивительными трехгранными изогнутыми когтями черно-золотого цвета! Ничего прелестнее, чем эти когти — аккуратные, острые, как бритва, элегантно изогнутые — я в жизни не видела.
Из интереса я подцепила кончиком когтя полотенце — и оно расползлось на волокна. Зачарованная полученным результатом, провела по переплетению корней на краю ковчега — и залюбовалась тем, какая аккуратная получилась бороздка!
— Милдрид! — раздалось укоризненно со стороны дежурившего рядом со мной эльфа, и я со вздохом прекратила эксперименты, переключившись на простое любование.
Неужели, ну, неужели, я навсегда останусь такой?!
Словно в ответ на мой мысленный вопрос, чешуя начала исчезать, словно “впитываясь” в кожу.
Нет! Нет, я так не хочу! Мы так не договаривались! Чешуйки замерли, подумали, и стали возникать обратно.
Ого. Ого! А что, так можно?!
Ворвавшаяся в спецхран группа из шести человек (вернее, одного человека, одной драконицы и четырех эльфов) застала меня увлеченно играющейся с новыми возможностями.
Гонять чешую ручейками, как Алвис, пока не получалось.
