говорит она, ее глаза становятся стеклянными, когда она отворачивается от моего пристального взгляда. Я сжимаю ее руки. — Я была там. Видела, как он умер. Он был в постели. Рано утром. Мама выбежала в коридор и позвала меня. Сказала, что с ним что-то не так. Я вбежала в спальню, и он держался за сердце, хватая ртом воздух. Я подбежала к нему, а мама пошла звать на помощь.
Она закрывает глаза, и одинокая слезинка стекает по ее щеке. Я чувствую, как еще одна нить внутри меня распутывается, желание защитить ее усиливается, становясь чем-то грубым и яростным.
— Он посмотрел на меня, и в его глазах я увидела столько печали, — тихо продолжает она, ее голос срывается. — Ему было так грустно, что он умирал, и я… я знала, что с этого момента в моей жизни никогда не будет ничего хорошего. Я потеряла единственного человека, который любил меня. Но даже в свои последние минуты его слова были обращены к моей маме, а не ко мне.
Я хмурюсь. Это не похоже на человека, которого она описывала, на того, кто сделал бы все для своей дочери, на того, кто создал всю ту любовь, которую я чувствовал, когда был в ее воспоминаниях.
— Что он сказал?
— Он сказал, чтобы я присматривала за своей матерью, — говорит она. Затем замолкает, ее брови сходятся, когда она встречается со мной взглядом. — Нет. Нет, не так. Он сказал «следи за своей матерью».
— В смысле, следить? — осмеливаюсь я.
Она сглатывает.
— Не знаю, — шепчет она. — Я всегда считала, что мне придется присматривать за ней. Она стала такой слабой после его смерти, как будто он знал, что она зачахнет без него.
Что-то странное есть в этой ситуации, но я не знаю, что именно.
— Как будто он поддерживал в ней жизнь, — тихо размышляю я.
— Да, — говорит она, и выражение ее лица становится резким. — Как будто он поддерживал в ней жизнь. После его смерти она никогда не была прежней. Похоже, что ее жизненная сила… ушла. Никто не может понять, что с ней не так.
Я наклоняю голову.
— Ну, и что ты об этом думаешь?
— Не знаю. Может быть, их магия была единой. Связанной. Как те грибы, о которых ты говорил. Может, в нем было что-то такое, что поддерживало в ней жизнь.
— Хм-м-м, — за этим кроется нечто большее, но мы на правильном пути. По крайней мере, я так думаю. Меня снова охватывает разочарование. — Черт возьми, я надеялся, что смогу разгадать одну тайну, прежде чем переходить к другой.
— Может быть, если ты разгадаешь одну, то разгадаешь все, — говорит Кэт. — Ты можешь начать с Брома. Потому что вчера вечером после ужина я была с ним наедине, и он начал вести себя очень странно. Становился злым… жестоким.
— Жестоким? — восклицаю я, ярость вспыхивает во мне. — По отношению к тебе?
Я убью его нахрен, если он причинит ей хоть какую-то боль.
— На самом деле он меня не тронул, но он стал… физически другим, — говорит она. — Он был сам не свой. Я смотрела в его глаза, и мне показалось, что они стали такими черными, будто принадлежали кому-то другому, — она замолкает, ее взгляд опускается в землю. — Он намекнул, что я шлюха, потому что спала с тобой.
Я стискиваю зубы, поскольку ярость продолжает разгораться во мне.
— И не важно, что мы на даже не трахались.
Ее подбородок вздергивается от моего выбора слов.
— Извини, — быстро говорю я. — Это было не очень по-джентльменски с моей стороны, — я делаю паузу. — Ты можешь сказать Брому, что проблем не будет, раз уж вы помолвлены.
Она странно смотрит на меня.
— Только не говори, что ты ревнуешь?
— Ревную? — издаю смешок. — Конечно, я ревную. Влюбился в одну из своих студенток вопреки всем доводам разума и логики, а она помолвлена с другим.
— Влюбился? — тихо повторяет она, в ее взгляде теплая нежность.
Я вызывающе вздергиваю подбородок.
— Да, ты меня нервируешь, сладкая ведьмочка. Я не буду скрывать этого. Ты распутываешь все нити, которые держали меня вместе.
Она моргает.
— Ого, — говорит она, слегка улыбаясь.
Было бы приятно услышать что-то подобное в ответ, но не уверен, что мне так повезет.
— Я не помолвлена с Бромом, — продолжает она. — У меня все еще есть свобода воли. И он не чужой тебе. Ты был с ним. Он был твоим Эйбом.
Я беспокойно сглатываю.
— Это, конечно, все усложняет, да? Как будто нам сложностей не хватало.
— Есть еще кое-что, — говорит она.
— О боже, что теперь? — говорю я со вздохом, проводя рукой по подбородку.
— Прошлой ночью убили парня, — говорит она, и мои глаза расширяются. — Не просто какого-то парня и не просто убили. Это был Джошуа Микс, фермер, с которым у меня были… отношения в прошлом году.
— Как он умер? — осторожно спрашиваю я.
Она морщится и проводит пальцем по горлу.
Отрубили голову.
— На кукурузном поле его убил всадник, — говорит она. — И хуже всего то, что прошлой ночью я рассказала Брому о наших отношениях с Джошуа. Сразу после того, как рассказала ему о нас с тобой.
Ну просто замечательно.
Глава 24
Кэт
Крейн проводит рукой по своим растрепанным черным волосам и начинает расхаживать взад-вперед по стойлу, как беспокойная лошадь. Я знаю, что такая информация перегружает его организм, шестеренки в его мозгу работают в полную силу, пытаясь сложить все кусочки воедино.
— Итак, ты рассказала Брому, что встречалась с этим Джошуа Миксом, а на следующее утро Микс мертв. Очевидно, стал жертвой всадника без головы. Верно?
Я киваю, теребя концы своей блузки.
— Да.
— И ты была с Бромом, когда подошел констебль?
— Да. Я посмотрела на Брома, и, казалось, он был удивлен, но все же знал, о чем я подумала. А когда мы ехали сюда…
Он останавливается, его взгляд становится
