Поколебавшись, Квинн положила руку тигру на голову, и его глаза распахнулись. Ещё одна загадка оборотней: в человеческой форме глаза были зелеными, а в тигриной горели чистым янтарным огнём. Она смотрела в их глубины, размышляя о поговорке, где глаза называют зеркалом души. Если это правда, то на месте души Джека зияла пустота.
Там не осталось ничего человеческого.
Только волнующе-дикое сознание смотрело из пылающего янтаря. Квинн попыталась унять сотрясающую тело дрожь и пропустила между пальцев шелковистое ушко. Джек закрыл глаза, и несколько долгих минут они просто сидели в молчании, как два раненных воина с разбитым сердцем. Её клонило в сон из-за грохочущего храпа Джека, и веки начали опускаться. Тигр напрягся и поднял крупную голову за несколько секунд до того, как послышался голос Аларика.
После того как перенёсся сюда ради неё, он оставался в стороне, давая ей время и место для отдыха и исцеления, время, чтобы попытаться помочь Джеку вернуть человечность. Но как бы сильно она не переживала за Джека, все эти долгие недели Аларик ни на одну минуту не покидал её мыслей. Задумчивый, настороженный и одинокий. Он рассказал ей, что Серай и Дэниел преуспели в своих поисках, поведал, что у Райли с сыном всё хорошо. И хотя Аларик не нарушал её покой, судя по силе эмоций, похоже, его терпение подходит к концу.
— Ты уже готова поговорить со мной? – спросил он спокойно, переводя взгляд с лица Квинн на лежащего рядом тигра.
— Где та женщина, дух портала, или кто она там на самом деле? – спросила Квинн. До этой минуты у неё не было сил ничем интересоваться.
— О ней заботятся Архелай и его люди. Ты же знаешь, тут расположено убежище для крайне нуждающихся. Местные жители прекрасно умеют заботиться о потерянных душах.
— Таких, как мы? Поэтому ты доставил нас сюда? – Квин говорила с горечью, но слишком устала, чтобы скрывать свои чувства. Сражение затянулось. Потери очень велики. Больше десяти лет её жизни прошли в борьбе за независимость человечества от вампиров и оборотней, которые завоёвывали страну и мир, а она не продвинулась ни на шаг, осталась в том же положении, в каком была ещё отчаявшимся подростком. Не помогает даже союз с атлантийцами. Сопротивление, кажется, никогда не одержит победу. Теперь к команде зла присоединились некоторые люди: тёмные маги и даже те, кто не обладал особыми способностями, по своей воле перешли в услужение к злодеям, как овцы, добровольно идущие на заклание.
Квинн покачала головой.
— Ну и пусть. Нам-то чего беспокоиться? Это социальный дарвинизм.
— Ты о чём? – Аларик подошёл к ней и, взяв за руки, поднял на ноги – и у неё перехватило дыхание от электрического тока, пронзившего их соединенные пальцы. Даже самое лёгкое прикосновение Аларика было подобно удару наотмашь по эмоциям. А сейчас любой, эмпат или нет, понял бы, что чувствовал жрец в этот момент.
Острую потребность и сильное влечение. Огонь желания опалил их с Алариком, и Квинн с трудом сохранила самообладание. Она положила ладонь ему на грудь, чтобы удержать на расстоянии, но удары сердца под пальцами только всё ухудшили.
— Тебе следует приглушить все сильные эмоции, – прошептала она. – У меня не осталось сил справиться с ними. Я потратила слишком много энергии, пытаясь вернуть Джека…
Аларик легко поцеловал Квинн в лоб, и её колени чуть не подогнулись: такая сильная тоска таилась в мимолетной ласке. Но потом всё исчезло, между ними словно опустился металлический щит. Неожиданно Квинн перестала ощущать жреца – ни малейшего намёка на его чувства.
Как ни странно, ей не понравилась такая потеря. Квинн вопросительно посмотрела на Аларика.
— За сотни лет я научился скрывать свои чувства, ми амара. Даже такая сильная анэша, как ты, не пробьет мою защиту, – спокойно пояснил он. Ну, по крайней мере спокойным голосом. Вполне возможно, внутри он кипел от подавляемых эмоций, но ни одна капля не просочилась наружу.
Тут наконец до утомленного сознания дошли его слова, и Квинн отпрянула:
— Ты же знаешь, мы никогда не будем вместе, так что не называй меня своей возлюбленной, ладно? Пусть будет анэша, мы оба знаем, что я эмпат. Но я не твоя любимая.
Она отвернулась и прошептала, почти неслышно:
— Даже если бы мне этого хотелось.
Джек, будто ощущая напряжение в комнате, обнажил клыки и зарычал на Аларика.
— Я бы предпочла, чтобы у него хватило сил наброситься на тебя.
— Благодарю, – сухо ответил Аларик. – Твоя забота о моей безопасности поистине трогательна.
Квинн закатила глаза:
— Я не беспокоюсь, ведь, если ты забыл, видела тебя в действии.
Джек обратил взгляд огромных золотистых глаз на неё и снова зарычал, словно понял её. Они с Алариком с первой встречи мерились силами, поэтому Джек, которого она знала – его человеческая половина – никогда бы не пропустил мимо ушей такой комментарий. То, что тигру слова Квинн, очевидно, пришлись не по вкусу, подкрепило надежду.
Архелай появился в дверях и кивнул:
— Миледи, я понимаю, что вам нужно уединение, но наша гостья хотела бы поговорить с вами обоими.
Квинн задумалась на пару секунд, припоминая, о какой гостье шла речь. Но потом Аларик крепко схватил её за руку, словно предупреждая, чтобы Квинн не двигалась. Она пристально посмотрела на его пальцы, а затем на лицо.
— Нет. Я ей не доверяю, – процедил жрец.
— Ты же не ко мне обращаешься? Тебе ли не знать, как действуют на меня приказы, ваше королевское жречество, – произнесла Квинн таким нежным голоском, что Аларик заморгал.
— Ты…
Она перебила его:
— Хватит. Насколько мне известно, я всё ещё лидер северо-американского повстанческого союза, хоть и взяла передышку. Я не беспомощная женщина, которой нужны указания большого, сильного атлантийца. Пойдем поговорим с этой женщиной.
— Но…
— Чем скорее мы увидимся с ней, тем скорее поймем, кто она на самом деле, – пояснила Квинн своим самым разумным тоном. Она полагала, что лучше попытаться убедить жреца, чем вытащить пистолет и выстрелить ему в ногу. Всё равно он просто исцелится и вряд ли усвоит урок «Как перестать задаваться».
Квинн высвободила руку из хватки и прошествовала через комнату к Архелаю, с удивлением обнаружив, что старик ухмылялся, как довольный ребенок. Он заметил, качая головой:
— О, Аларик, похоже, у тебя большие неприятности.
Аларик проворчал что-то на незнакомом языке, наверное, на древнеатлантийском, но чтобы он ни сказал, Архелай лишь расхохотался.
— Юнец, у тебя это вряд ли получится.
Квинн, зная, что Аларику по меньшей мере пять сотен лет, сочла странным обращение «юнец» и подозрительно посмотрела на Архелая, но слишком утомилась, чтобы задумываться о возрасте атлантийских воинов.
