Двери открываются с вежливым звоном. Внутри нет никого, кто бы хотел их убить.
— Дай мне нажать! – кричит Аддис и изучает кнопки.
— Не самая верхняя, наверное, это крыша. Вот. Вот ресторан.
Аддис жмет кнопку. Лифт устремляется вверх, и желудок Норы протестующе бурчит.
— Вау!.. – выдыхает Аддис, прижавшись лицом к окну, за которым город уходит вниз, разворачивая взгляду туманный горизонт синих островков и волн. Диск, расположенный в верхней части Спейс Ниддл, устремляется вниз и окутывает их темнотой, затем двери в ресторан открываются. Нора выходит и отвешивает Аддису официальный поклон.
— Добро пожаловать в Скай Сити, сэр. У вас есть бронь?
Он выглядит обеспокоенным.
— Что? Что такое…—
Она хохочет и толкает его в лицо.
— Не бери в голову. Пошли.
Она заходит в столовую и оглядывается в поисках кухни. Аддис останавливается на краю медленно вращающегося внешнего обрамления Ниддла.
— Вау… — снова говорит он. – Это все движется?
— Да, я слышала об этом. Круто, ага?
— Ты уверена, что оно не может полететь в космос?
— Пошли, оглядимся. Может, найдем на палубе команду.
По сравнению с большей частью города внизу, ресторан выглядит очень хорошо. На одном столике нет скатерти и серебряных приборов, и на одном из стульев лежит моток окровавленных бинтов, но в остальном место нетронуто. Нет разбитых окон, граффити и трупов. Но они пришли сюда не ради общей атмосферы.
Они стоят перед дверью, ведущей в морозильник, парализованные от напряжения, словно игроки, наблюдающие за рулеткой. Банкрот или джек—пот? Умереть с голоду или продолжать бороться?
Нора отворяет дверь. Морозильник набит едой. Ванны нарезанных овощей, груды батонов, ящики с фаршированными грудками и стейками, десятки канатов сосисок, свисающих с потолка. И все протухло. Комнатная температура поспособствовала развитию плесени.
Аддис поджимает губы и хмурится. Он возвращается на кухню и встает в угол, развернувшись лицом к стене, вытянув руки по бокам и сжав кулаки. Нора делает глубокий вдох и задерживает дыхание, идет в морозильную камеру и внимательно изучает гнилые кучи. Она думает о тех игроках, которые достойно принимали поражение. Они были студентами и матерями—одиночками, голодающими, должниками, калеками, и когда рулетка показывала, что они только что потеряли деньги, которые могли изменить всю их жизнь, и им придется уйти домой ни с чем, они смеялись, вздыхали и аплодировали своему проигрышу. Ой, черт!!!
Но это — другое шоу. Приз – не деньги, и не набор клюшек для гольфа, а еще один день жизни Норы и ее брата, и она не собирается принимать поражение.
Она ныряет в кучи отходов, раскидывая по сторонам ванны склизкую спаржу, раздвигая упаковки с зелеными куриными грудками, прокапывается вниз, пока пушистая от плесени колбаса бьет ее по лицу. Ее тошнит от запаха, и, когда рука погружается в индюка, из которого с пеной выдавливаются черви, ее почти рвет. Но в самом низу, под завалами, там, где крысы грызли мешки муки, она находит коробку, полную банок.
— Аддис! – кричит она.
Коробка небольшая. Всего три банки и пластиковый пакет: очищенная картошка, детская кукуруза, тофу и немного прогорклого маргарина. Это не победа, которая изменит всю жизнь… но этого достаточно, чтобы погасить все свои долги голоду, и даже еще немного останется. Она поднимается с коробкой, и видит в дверях Аддиса, широко распахнувшего глаза.
— Угадай, что, Аддерэлл? — она улыбается, радуясь тому, что собирается сказать. – Сегодня вечером мы пообедаем.
Картошка фри, обжаренная на маргарине. Обжаренная кукуруза. Пропитанный маргарином сыр. Этот самая вкусная еда, которую ела Нора с тех пор, как начались их импровизированные семейные каникулы.
— Ты – катастрофа, — говорит она, наблюдая, как Аддис горстями заталкивает картофель в рот. Он не терял времени — уже заляпал белую скатерть, и пролил на пол клюквенный сок.— Тебе повезло, что ты знаком с поваром.
У них самый лучший столик в ресторане, с самым захватывающим видом: в окне от пола до потолка перед ними развернулся Сиэтл, восток исчезал в синеве Каскадных гор. Нора представляет себе официантов в галстуках—бабочках, интересующихся, желают ли они десерт. Ей всегда было интересно, какое на вкус крем—брюле.
— Здешняя картошка лучше той, на автозаправке, — сказал Аддис с набитым ртом.
— Я рада, что ты так думаешь. И полезнее.
— Правда?
— Немного.
— Это хорошо.
Нора улыбается. Несколько месяцев назад слово «полезный» заставило бы его выплюнуть всю еду. Горько и радостно от того, что он, наконец, научился ценить пищу.
— Как думаешь, у них тут есть музыка? – спросил он.
— Я думаю, что это плохая идея.
— Почему?
— Если кто—нибудь зайдет в лифт, мы можем его не услышать.
— Ну и что? Они услышат нас и смогут пообедать с нами.
— Аддис…
— Что?
Нора оглядывается. Аддис смотрит на нее.
— Хорошо. Дай проверю.
Она быстро обходит ресторан в поисках управления стереосистемой, но еще тяжелее видеть знаки того, что они не одни. Те бинты. Кровь стала коричневой – как минимум, одно—двухдневной давности. Больше следов она не находит, поэтому, когда отыскивает музыкальный центр, подключенный к айпаду, то с трепетом листает плейлисты, надеясь найти что—нибудь, что понравится обоим.
— Билли Холидей? – кричит она Аддису.
— Скучища!
— Битлз?
— Они лошки!
— Ты – маленький гаденыш, — хохочет она. – Я ставлю наугад.
Она жмет на старт и, не глядя, идет назад к столу. Мягко начинает играть фортепиано, потом на музыку накладывается высокий, тихий голос.
— Что это? – морщит нос Аддис.
— Похоже на Сигур Рос.
— Почему ты всегда слушаешь стареееейшую музыку! – стонет Аддис.
— Эта – не настолько старая.
— Ей миллион лет.
Нора вздыхает и щелчком сбрасывает с рубашки Аддиса прилипшую кукурузу. Его глаза вспыхивают. Он берет кусок сыра.
— Нет, — Нора указывает на него вилкой. – Мы не сражаемся с едой. Положи.
Аддис колеблется, оценивая ее намерения.
— Сэр, — она изображает полицейского. – Немедленно положите тофу.
Он закидывает сыр в рот. Нора кивает и ест кукурузу. Они жуют и улыбаются друг другу.
Ресторан движется так медленно, что это едва заметно, но Нора обращает внимание, что с момента их прихода, он уже сделал пол—оборота. Вид на Каскадные горы сменился видом Пьюжет—Саунда, в красных и розовых оттенках заходящего солнца. В полумраке вечера видны только силуэты зданий, и город выглядит совершенно нормально. Многие высотки в центре темные, но в некоторых все же есть электричество, и крошечные окошки мигают, как рождественские огни.
