Мучительные двадцать минут я стояла спиной к коридору и ждала скрипа открывающейся двери. Дурочка. Ее же выломали с корнем! А я успела забыть. Поэтому я едва не подпрыгнула, услышав прямо за спиной хриплое: «Что ж, Олеся…».
Он вернулся один. Как и обещал. Целый, невредимый и чем-то будто даже удовлетворенный. Только прямой, цепкий взгляд светился усталостью, без привычных искр и червоточинки.
– Поговорим об оплате? – спокойно бросил Дрейк, ничуть не стесняясь свидетелей.
Правда, сомневаюсь, что Валька сейчас что-то замечала.
– О чем? – обреченно пролепетала в ответ.
Я не удивилась, нет. Как будто еще с его выхода в коридор ждала этого разговора.
– Ты молила о помощи. Я помог. Думаю, я заслужил небольшую награду.
– Что вы хотите? – сдавленно прошептала я, с неприязнью, пусть и поутихшей в стрессовый момент, поглядывая на странного типа. Почему-то теперь он пугал меня больше, чем Валькин муж.
– Это мы обсудим позже. Сейчас ты попрощаешься с сестрой, успокоишь ее и скажешь, что пойдешь со мной. Я буду ждать тебя внизу. Черный седан. Не советую испытывать мое терпение, Олеся. Мое время очень дорого.
***
…Я заторможенно села к нему в машину. Обычный, современный, отполированный до блеска черный седан, марки я не приметила. Дверь он мне не открыл: просто сидел за рулем и ждал, будто не сомневаясь, что я покорно залезу внутрь. И я залезла. Потому что не понимала уже ничего и тряслась от страха.
Валькин муж будто сквозь землю провалился. Что сделал с ним профессор из Вашингтона? Как убедил не возвращаться за женой и сыном? Может, у него и оружие есть. Да даже если и нет… Я видела, как летал «викинг» от стены к стене. Это временно отбивало охоту перечить. Чувство самосохранения кричало, что для меня безопаснее не спорить с этим типом. А просто залезть к нему в машину и выслушать требования.
Он сунул ключ в зажигание, двигатель тихо заурчал, и мы молча тронулись с места. Я сидела на переднем пассажирском кресле так прямо и напряженно, будто проглотила железный прут.
– Пристегнись, Олеся, – не глядя на меня бросил Дрейк и выкрутил руль, выезжая на оживленное шоссе. Мы все дальше удалялись от общежития. Ехали, к счастью, не в лес, а в центр.
– Куда мы? – сипло прошелестела я, буравя глазами лобовое стекло.
– Ко мне.
Желание расспрашивать дальше у меня резко пропало. Во что я вляпалась? Господи, я ведь действительно попросила его об услуге. А вдруг он какой-то криминальный авторитет? Работает на «крестного отца»? Как в их кругах отдаются долги?
***
Плавая в тумане пугающих мыслей я не заметила, как мы припарковались у свеженькой высотки в престижном районе. Дрейк заглушил двигатель, вышел и направился ко входу в здание. Мне полагалось бежать следом.
Улыбчивый консьерж, подобострастно восклицающий: «Мистер Дрейк, рад видеть! Приятного вечера!». Лифт, издающий «Дзыннь». Мое бледное лицо с огромными перепуганными серыми глазами, отражающееся от зеркальной поверхности. Очередное «Дзыннь», сухое «Нам туда», ковер, смягчающий ровный стук шагов Даррела Дрейка… ведущего меня за собой в его квартиру на четырнадцатом этаже.
Я запомнила, потому что эта цифра въелась в мою память вместе с оглушительным «Дзыннь».
– Перейдем сразу к делу, – Дрейк сунул мне в руку стакан с ледяной водой. – Поскольку твоя душа теперь официально принадлежит мне…
– Чего?! – я поперхнулась, потому что успела сделать глоток. – Вы в своем уме? Какая душа?
Я будто отмерла – впервые за всю поездку. Какая, к чертям, душа?
– Пришла в себя? Прекрасно. Я уж волноваться начал. В первые часы при передаче души в чужое владение могут возникать странные ощущения. Апатия, покорность, шок… Ты быстро справилась, молодец, – похвалил непонятно за что Дрейк. – Твоя душа, Олеся, чья же еще. Ты мне ее продала.
Я испуганно попятилась и уткнулась лопатками в запертую дверь. Он попросту сумасшедший. По профессору из Вашингтона плачет психушка.
– Давай сэкономим время, Олеся. Ты позволишь?
Не дожидаясь ответа, он подошел и обхватил мое запястье, зажав место «пульса» большим пальцем. От точки, которой он коснулся, побежали странные золотистые дорожки. Будто хитросплетенные венки засветились под кожей божественным огнем.
– Это твоя душа отзывается на зов владельца. Теперь ее хозяин я, ты – просто сосуд. Так будет, пока я не верну тебе ее обратно. Контракт на месяц меня устроит.
Глаза Дрейка полыхнули тем же золотом, что венки под моей кожей. Какого черта?! То есть… Именно черта, ведь так? Он не криминальный авторитет. Он самый настоящий…
– Демон Ада. Да, Олеся, очень верные размышления.
Меня накрыла истерика. Тоже самая настоящая. Хотелось судорожно глотать воздух, кататься по мягкому ковру, поджав ноги в коленях, и нестерпимо громко хохотать.
Я попросила о помощи черта.
Я. Попросила. О помощи. Черта!
Офонареть. Лил права, я «тридцать три несчастья». Почему-то я сразу поверила, что это никакие не спецэффекты.
А рога у него имеются? А хвостик? Ужасно захотелось это проверить. Нервное, конечно. Истерика у меня. Демон в моем университете! Ну и жуть.
– Выражаться не обязательно. Рогами не обзавелся… Что до хвостика, Олеся, – может, и покажу. Посмотрим на твое поведение.
Гад! Самодовольный, высокомерный гад! Не симпатичный даже. И глаза цвета скисшего болота. И прическа отвратная…
– Олеся, ты специально думаешь про меня гадости? Детский сад какой-то! – буркнул черт безрогий, отвернулся – обиженно? – и пошел в гостиную.
В квартире было стерильно и совсем не уютно. Ее обставлял стилист с тем, чтобы будущие владельцы добавили в нейтральную серо-бежевую гамму ярких акцентов и домашних деталей. Но, видимо, у нынешнего хозяина представления о комфорте были специфические, и он не стал воплощать их в жизнь. Мне представились пышущие жаром сковородки, кипящие котлы…
– Прекращай. Или я немедленно займусь твоим просвещением.
Прозвучало опасно, и я приостановила поток нервно-истеричного сарказма в своих мыслях.
– Я поясню тебе все только один раз, так что слушай внимательно, – сдержанно сказал Дрейк и кивнул на кресло, предлагая мне его занять.
Глава 3
Величественным монолитом Дрейк стоял посреди просторной гостиной, настолько же пустой, насколько и моя обесточенная голова. Умные мысли в ней не задерживались, прогоняемые бессмысленным: «Как же так, как же так, как же, черт возьми, так?!»
– Ты попросила об услуге Демона Ада, – выдал, наконец, после минутного молчания этот… черт. – Желая этого всем сердцем и всей душой. Поделилась со мной своей кровью и наградила поцелуем. Это древний способ заключать контракты, но все еще законный.
– Вы разве не должны были предупредить о продаже души? – неуверенно пробормотала я, лихорадочно пытаясь вспомнить все, что происходило в общежитии. Я была в таком состоянии, что могла и не расслышать условий сделки. Или не могла, и никаких условий он не выдвинул?
Дрейк сощурился. Наклонил голову. Скривил губы в едва заметной ухмылке. Не было никаких условий… Да он развел меня, как пятиклассницу! Воспользовался стрессом, выбил из меня слезливую мольбу, украл кровь и поцелуй… А может, с самого начала подстроил эту ситуацию? Уж больно вовремя оказался в общежитии!
– Это был обман! – пылко заявила я, скрестив руки на груди.
– Свою часть сделки я выполнил честно, Олеся. Джад Вайлд навсегда исчез из твоей жизни. Он никогда не появится на пороге твоей спальни, – Дрейк расслабленно упал в кресло напротив. – А теперь поговорим об оплате моих трудов. Как я и говорил, мне нужна ассистентка. Помощница в бытовых вопросах.
– В бытовых? – заторможенно переспросила я.
– Я весьма требователен к чистоте и чту традиции. А ты отлично смотришься на коленях. Я уже говорил, что удовлетворявшая моим запросам помощница внезапно канула в Лету?
Я скосила глаза на ковер. Пушистый. Мягкий. Пожалуй, единственная уютная деталь в квартире. Что там Милана говорила про пол в кабинете Веденеева и мои колени?
