Точно не сон.
Кирилл улыбнулся. Браслет пискнул, и он торопливо выключил его, ткнувшись в пластинку-экран носом, губами и языком. Наверное, впервые за всю свою сознательную жизнь Кирилл усомнился в необходимости идти на работу. Понятно, это важно. Понятно, они все — победители и делают одно дело. Он — молодец. Все — молодцы. Но может ему можно взять внеурочный выходной?
Да уж. Кирилл вздохнул и принялся высвобождать ногу из захвата. Кэт царапнула его ногтями и что-то бормотнула во сне. Из кресла, в котором расположилась шуба, тянуло «Жерветтом». Кошмар, а не запах.
— Ты куда?
Голос Кэт догнал Кирилла у душевой кабинки.
— На работу, — сказал он. — Спи.
Девушка закрылась рукой от света.
— А сколько времени?
— Семь.
— Сколько? — Кэт упала головой на подушку. — Это же совсем… Все нормальные люди в это время спят.
— Так спи.
Девушка перевернулась.
— Нет, я тоже должна. — Она раскинула руки. — Только я не могу.
— У меня есть мясной гуляш, — сказал Кирилл.
— М-м-м…
— Он лучше овощного.
— Тогда я сейчас, сейчас…
Кэт перебрала ногами и подтянула их к животу, но не сделала попытки подняться. Кирилл включил душ. Холодная вода разбудила его окончательно. Он шевелил плечами и ловил капли ртом, чувствуя себя обновленным и свежим, хотя совершенно не помнил сегодняшний ночной сон.
Обычно сны приходили как вознаграждение. Они были веселые и легкие, приключенческие, с красавицами, шпионами, опасностями. Иногда вокруг Кирилла, как главного героя, сплеталась такая тугая интрига, что для разрешения ее, бывало, не хватало одной ночи, и тогда следующий сон начинался с места, где прервался предыдущий.
Кирилл вдруг подумал, что Кэт лучше любого сна. Почему он никогда не выходил в другой район? Там, видимо, все живут по-другому. Ведь если в витрине он видел следы прошедшего праздника, то непременно был и сам праздник.
— Кир! — услышал он и прикрутил воду.
— Да?
— Ты знаешь, что скоро Новый Год? — спросила Кэт.
— Да, у нас будет выходной.
— А я уеду.
— Куда? — выглянул из душа Кирилл.
Девушка сидела на кровати.
— Это движ, — сказала она. — Есть места, где только солнце и море. Мы все летим туда. Каждый год.
— Зачем?
— Здесь на Новый Год делать нечего. Весь движ — там.
— А-а… — Кирилл, прячась половиной тела за створкой, принялся вытираться полотенцем. — И что там?
Кэт оживилась.
— Ну, во-первых, разные проги. Самосовершенствование, лайт-йога, шамболо, биоэнергетика, ауратерапия…
Кирилл качнул головой.
— Вообще, кроме самосовершенствования…
— Темнота ты, вот что.
Кирилл вздохнул.
— Возможно.
— Потом — там же все. Тусы, данцы, всякие группы, которые лабают музон, рестики, релакс-зоны, куча всего. Еще фрипорты и модерильи. Да, и видеорамы! Ты был на коллективной видеораме когда-нибудь?
— Это что, рама, в которую вставлен экран?
Кэт захохотала.
— Кир!
Это прозвучало так нежно, так ласково, что Кирилл покраснел.
— Не, я в шутку…
— Но ты не знаешь.
— Откуда?
Кэт похлопала по кровати ладонью.
— Садись, я тебе расскажу. Такая штука забубенная! Закачаешься! Я тебя как-нибудь отведу. Не все же тебе работать!
— Сейчас.
Проскакав на одной ноге, Кирилл натянул трусы.
— Мне так-то через полчаса уже надо бы, — сказал он, подбирая штаны, которые ночью пытались, кажется заползти на шубу, но не преуспели.
— Это быстро, — сказала девушка, заставляя Кирилла сесть. — Я, думаешь, много помню? Я ничего не помню. Но видеорама, в общем, это такой зал. Кресла, штук сорок. Или пятьдесят. И темно, прикинь? Ну, то есть, сначала светло, все рассаживаются, надевают такие шапочки с датчиками…
— Серьезно?
— Ага.
— Мне это знакомо.
— Скажи еще, что сам в такой шапочке работаешь!
— Ну, да, но это не обязательно.
Кэт надулась и стукнула его по ноге.
— Знаешь, я больше всего в людях не люблю, когда они врут в насмешку и выставляют других людей тупыми просто потому, что они доверчивые.
— Кэт.
— Да-да.
Девушка отклонила голову от Кирилловых пальцев, которые собирались погладить ее по волосам.
— Катра… Катржина!
Кирилл не знал, как исправить случайную обиду, и едва смог выговорить ее имя. Кэт разразилась смешком.
— Как-как?
— Я на самом деле…
— Ладно, проехали. Катржина! — девушка, прыснув, снова повернулась к Кириллу. — Ты слушай! Значит, зал. Шапочки. Выключают свет. И голос, глубокий такой, говорит: «Представьте, пожалуйста, космос».
И мозг сразу — буфф! — взрывается. Ты как бы реально оказываешься в космосе. Он вокруг! Но он разный. Потому что его представляют все сразу, и он как бы зависит от общего движа. Там и звезды, и единороги, и корабли. Все в одной куче. Потом голос говорит: «Вы летите. Вы летите в космосе». Мозг снова — буфф!
— И ты летишь, — улыбнулся Кирилл.
— Да! — обрадовалась Кэт. — И я лечу! Звезды проносятся мимо, какие-то облака, планеты, конфетти. Хорошо, кресла друг от друга отставлены, потому что многие раскинули себе руки, как крылья. Они ж летят! Но это мне уже потом запись показали. Вообще отвал башки! Только это не важно. Так вот, а, да, космос. И голос говорит: «Вас заметили. Эскадра космического пирата Одноглазого Эрика нагнала вас у скопления астеров…»
— Наверное, астероидов?
— Ну, да, я просто сократила. Ты слушай дальше. Буфф! И я, как все, принимаюсь от этого Эрика отстреливаться. Пираты, конечно, тоже не дураки. У них корабли с громадными пушками, то с одного борта палят, то с другого. Еще саблями размахивают. Ну, все же по-разному их представляют! А у меня — лазеры из пальцев. Из какого хочешь — какой хочешь. Ослепнуть можно, что вокруг творилось! Еще от камней уворачиваешься, искры, грохот стоит на весь космос, звезды качаются.
— И ты победила?
— Ну, я взорвала три или четыре корабля. Я, наверное, могла бы победить и захватить Эрика в плен, но голос вдруг говорит: «Нет, нам не одолеть пиратский флагман. Срочно прячемся на планете!». Тут, конечно, буфф!
Кирилл поднялся.
— Ты продолжай, продолжай.
— А ты? — спросила Кэт, цепляясь за его руку.
— Разогрею завтрак, — Кирилл открыл холодильник. — Мне уже скоро выходить, — виновато произнес он.
— А, тогда я быстренько в душ, хорошо? Не останусь же я здесь одна! У тебя ни сети, ни музона. А у меня — движ.
Сдвинув створку, девушка юркнула в туалет. Зашумела вода. Кирилл кивнул самому себе. Конечно. У каждого свой движ. Он достал две упаковки гуляша, с некоторой досадой обнаружив, что всего упаковок осталось три. Из них мясных, понятно, одна. Значит, надо идти на склад. Не сегодня, так завтра. Вздохнув, он прижал активаторы разогрева. Потом выловил в тумбочке запаянные в целлофан хлебцы.
— Ух, хорошо! — выскочила из душа Кэт.
Она была голая, мокрая, веселая. Капая и вытираясь ладонями, она подскочила к столу. Прищурила глаз на сосредоточенного Кирилла.
— Что дают?
— Гуляш.
— Ага! — Девушка села на стул. — Я с ночи такая голодная!
Она потянула к себе одну из упаковок, одновременно сунув в рот хлебец.
— Погоди, — сказал Кирилл, отсчитывая про себя секунды. — Еще чуть-чуть, — он прихватил Кэт за пальцы, стиснувшие ярлычок. — Все, можно.
— Пф-ф! — сказала Кэт с набитым ртом. — Я могу и полуразогретое. Я — всеядное существо.
— Лучше все же горячее.
Девушка наклонила голову, изучая парня.
— Это что, типа, забота?
— Нельзя? — спросил Кирилл.
— Несовременно.
— Не знаю.
— Так знай, — сказала Кэт, принюхиваясь к гуляшу. — Все эти отношения, романтика, обязательства — это все не для меня. Это не движ. Тухляк. Нам гуру говорил, что любые привязанности обязательно становятся препятствием на пути к обретению радости и себя. У нас с тобой было?
— Было, — подтвердил Кирилл.
— Ну и все!
