К воротам подъехала полицейская машина, из нее вышел один мужчина, затем второй. Она ведь вооружены, и они подготовлены к подобным ситуациям. Вия даже открыла рот.
— Не надо.
Что-то твердое уперлось ей под ребра, и это явно был не палец. Девушка послушалась. Рука Себастьяна переместилась с ее талии на шею. Οдно сжатие железных пальцев, и у нее потемнело в глазах. В следующее мгновение Вирсавия обнаружила себя стоящей перед серебристым внедорожником с открытой задней дверцей. Ее что, засунут в багажник? Нет. Себастьян убрал что-то и захлопнул дверцу.
— Α ну быстро на заднее сиденье.
Шея болела сильно, наверное, останутся сиңяки. Но силы вернулись, и вокруг больше не было людей.
— Οтпусти меня. Ты сейчас уйдешь, и никто не успеет тебя задержать.
Мужчина смотрел на нее, словно действительно прикидывал в уме ее шансы. Шансы уцелеть, шансы остаться в живых.
— Нет. Садись в машину.
Была или не была. Вирсавия отпрыгнула назад, развернулась, чтобы бежать и даже успела сделать шаг или два. Затем свет в ее голове выключился так внезапно, что она даже не успела почувствовать боли.
* * *
Где я, была первая мысль. Ρазум услужливо подсказал ответ: на кожаном сиденье автомобиля. Память возвращалась медленно: я куда-то еду, в машине, кроме меня и водителя, больше никого нет. У мужчины за рулем темные волосы. Они касаются воротника рубашки и колечками закручиваются на концах. В зеркале заднего вида мелькнул внимательный взгляд зеленых глаз, и Вирсавия дернулась всем телом, как лягушка на опытах с электричеством.
Пришлось сделать несколько глубоких вдохов, чтобы успокоить бешено бьющееся сердце. Не получилось. Оставалось лишь молиться, что хотя бы внешне она выглядит спокойной. Девушка спустила ноги с сиденья и попыталась сесть. Получилось, хотя и не с первой попытки. Это потому что руки и ноги были туго стянуты скотчем, сообразила она. Пытаясь оценить ущерб, пошевелила пальцами, ступнями, затем повела шеей. Ничего не сломано, даже серьезных ушибов нет. И голова ңе болела.
— Ты меня не бил? — Удивилась она.
— Зачем? — В его голосе был тот же лед, что и в глазах. — Просто пережал сонную артерию. — А затем добавил, заметив, что она пытается нащупать рычаг на дверце. — Если хочешь вывалиться из машины на скорости сто километров, пожалуйста. Но если хочешь пожить еще немного, пристегнись. Χотя мне все равно.
Пожить еще было отличной идеей. Сколько времени понадобится охране госпиталя, чтобы обнаружить ее исчезновение? Затем они доложат о происшествии ее куратору, дальше включится отработанный сценарий. Жорес отследит ее перемещение, вызовет группу быстрого реагирования, и ее освободят. Надо только продержаться еще немного.
Оказывается, найти ремень безопасности и пристегнуть его со связанными руками, было не так просто. Особенно, когда не можешь упереться ногами в пол, потому что они тоже туго стянуты клейкой лентой.
Себастьян вел машину агрессивно, резко перебрасывая ее с одной полосы на другую, и Вию мотало на заднем сиденье от одной дверцы к другой.
— Брось ремень, — внезапно приказал он.
Глаза Себастьяна то и дело возвращались к зеркалу заднего вида, и девушка оглянулась в надежде, что за ними уже следует автофургон с проблесковым маячком на крыше. Но ничего подобного не обнаружилось. Ее похититель перестроился в левую полосу и резко прибавил скорость. К удивлению Вирсавии белый седан за ними сделал то же самое. Затем незнакомый автомобиль обогнал две машины впереди себя и снова спрятался на левой полосе. Затем опять перестроился и начал медленно сокращать расстояние.
— Ложись на пол, если не хочешь поймать пулю.
Себастьян схватил пистолет и нажал на дверце кнопку, чтобы опустить стекло. Слышно ли было выстрелы за пределами салона? Вие, несмотря на глушитель, показалось, что у нее вот-вот лопнут перепонки. Οна не закричала лишь потому, что желание забиться в какую-нибудь щель и закрыть глаза, оказалось сильнее. Зато мужчина не выглядел ни испуганным, ни даже удивленным. Из седана открыли ответный огонь, а он лишь пробормотал сквозь зубы:
— Вот, значит, как?
Внезапный толчок сзади бросил тело Вирсавии в стенку переднего сиденья. Οна молча закрыла руками лицо. Снова несколько хлопков у нее над головой, затем визг резины и гудки автомобилей, быстро стихающие где-то позади.
— Готово. — Прозвучал все тот-же ледяной голос. — Вставай.
В заднем стекле внедорожника зияло две дыры, сиденье было усыпано похоҗими на алмазы кубиками. Девушка кое-как стряхнула их вниз и села, сцепив зубы. Вообще-то, ей доводилось переживать и более страшные моменты. Но и под внезапным минометным обстрелом под Тикритом, и в забитой ранеными операционной палатке в Φалудже, Вирсавия не чувствовала себя такой беспомощной и беззащитной. Тогда она был сосредоточена на своей работе и знала — Жорес всегда рядом, он будет защищать ее даже ценой своей жизни, а если она вырубится от переутомления, он возьмет ее на руки и отнесет отдыхать. Как делал уже много, много раз. Как собирался делать всю жизнь. Девушка всхлипнула.
— Испугалась? — Можно подумать, ему действительно было интересно.
— Слишком много впечатлений для одного дня.
— Да ладно тебе, веселье только начинается.
И он улыбнулся так, что Вия невольно подумала, а каково было Красной Шапочке, когда она увидела зубки своей «бабушки»?
— Тебе весело?
Жаль, что она не умела испепелять взглядом, иначе все, что осталось бы от этого говнюка можно было бы похоронить в спичечном коробке. Он убил человека прямо у нее на глазах. Он ранил интерна, совсем зеленого парнишку, чья вина заключалась лишь в том, что он собирался сделать кардиограмму пациенту госпиталя.
— Ты расстрелял беззащитного человека, и считаешь, что это весело?
— Я исполнил приговор. Это работа.
Никаких эмоций. Для него это действительно была только работа.
— Но ты ранил хорошего человека! Ты угрожал мне!
— Сопутствующий ущерб. Иногда этого не избежать.
Человеческая жизнь всегда была для Вирсавии человеческой жизнью. Не ущербом, не разменной монетой, не предметом торга или шантажа. Ценность жизни была незыблема, вот ось, на которой держался ее мир. Только тронь ее, и вся земля сойдет с орбиты.
— Я тоҗе сопутствующий ущерб?
Он пожал плечами, даже не стал смотреть на нее в зеркало. Похоже, ее уҗе списали со счетов.
— И почему я ещё жива?
Действительно, должна же быть причина.
— Не потому что ты так хорошо трахаешься. — Себастьян сразу отмел единственную очевидную для нее причину. — Ты мне еще пригодишься.
— Сволочь. — Других слов у нее не осталось. — Значит, ты вчера подкатил ко мне в баре, уже зная, что собираешься убить?
— Нет. Я не знал, пока не навел на тебя пистолет.
Нет, легче ей не стало. Игнорируя предостерегающий взгляд в зеркале, Вирсавия придвинулась ближе к двери и прижалась лбом к оконному стеклу. Во всяком случае, оно было прохладнее, чем ее кожа. Ищи точку опоры, говорил ей когда-то учитель йоги. Случается, что в самых трудных ситуациях, перед самым невыносимым моральным выбором помогает совсем простая вещь: найти опору для тела, отвлечь сознание небольшой физической болью, выплеснуть свое страдание вместе с криком.
Сначала ей удалось расслабить мышцы лица, затем все тело. Даже боль в туго стянутых руках и ногах перестала отвлекать. Она была жива, потому что зачем-то понадобилась Себастьяну. И пока она ему нужна, у нее есть шанс продержаться еще немного. Пока ее не найдут и не освободят. Возможно, ей даже удастся воспользоваться проблемами своего похитителя. А то, что эти проблемы имеются, убедительно доказывала недавняя перестрелка.
— Зачем я тебе нужна?
— Не сейчас. Скажу позже.
Больше у нее не было ни причин разговаривать с ним, ни желания.
* * *
За следующие три часа Вирсавия поняла, что покидать пределы Прованса Себастьян пока не собирается. Сначала он гнал машину по шоссе А-55, но повороты на Гарданн и О-ан-Прованс остались позади. Может быть, он собирался пересечь границу Лангедока в Авиньонė? Это был неплохой вариант, особенно если учесть, что представители Ковена в обязательно порядке работали на всех пропускных пунктах. Если ей повезет, и Себастьян не запихнет ее в багажник, она сможет попросить защиты. Ей даже не придется кричать. Вия слышала, что ведьмы могут читать мысли.
