— Разве имеет значение, какой облик принимает надежда?
Тело с трудом повиновалось девочке, зубы стучали так, что слова я едва разобрал, но она ответила! И это во многом пояснило мне причину ее живучести — сознание ребенка боролось, заставляя в «аварийном» режиме функционировать системы угасающего тела. Земляне этого не признают, но воля, идущая от сознания, способна повысить «лимит» их жизнестойкости. Для них подобное лишь чудо, когда стоит прислушаться к здравому смыслу и все разъяснится.
— Вот, глупый ты ребенок. Совсем оледенела, — прижал содрогающееся тело теснее, укрыл крыльями в надежде хоть немного отогреть ее собственным теплом. Поднимать ее в воздух в таком состоянии означает довершить начатое стихией — ребенок не выдержит ужаса. — Поначалу я думал сообщить о тебе, но испугался что не дотерпишь до появления помощи.
— Я бы смогла… — губы едва ли шевелились, даже с моим неймарским слухом, разобрать ее ответ удалось не сразу.
На едва различимый стон только мысленно покачал головой? Какая стойкая! Глупая, но упорная. Вот что сохранило ей жизнь — упорство, идущее напрямую от разума, и вера в надежду. Казалось, и отвечать она мне себя заставляет вопреки не слушающемуся телу, словно понимает — нельзя сдаваться, «принимая сторону» угасающего тела.
— И ты смогла, дождалась меня. Молодец! Не сдавайся и дальше, теперь осталось совсем немного, чтобы все стало хорошо. Прикажи себе держаться! Не засыпай! Уяснила?
Продолжая провоцировать ее бороться, решился и на попытку повлиять на нее силой собственного сознания. Пусть она не неймарка, но неосознанно ее разум должен ухватиться и за эту подпитку, придав ей решимости.
— Если чего-то очень желаешь — это обязательно происходит, я знаю.
Она не сдалась, продолжая отвечать мне. Пусть глухо, медленно, делая тревожные паузы между словами, но она прилагала усилия, не принимая обманчиво тихую и убаюкивающую смерть. Впрочем, кажется приникшее ко мне тело стало меньше дрожать? Исключительно поэтому, я решил поспорить. Не то чтобы в земном подростке я видел для себя достойного оппонента, но присутствовало осознание: стоит ей отключиться — уже не очнется.
— Не хочу тебя разочаровывать, но это только в сказках. В жизни все куда проблематичнее.
— Нет, нет! — голос ребенка зазвучал тверже, вопреки обстоятельствам, она пыталась настаивать. — Вам надо поверить. Тогда все получится.
Поразительно уверенное мышление для представительницы землян.
— Ты же храбрая девушка? — решив сменить тему, я заговорил о насущном — по логике ждать дольше было нельзя. — Сейчас нам придется полететь, чтобы скорее доставить тебя в больницу. Знаешь, тебя ищут твои близкие, и очень много других людей.
— Я готова.
Нет, вы послушайте ее: она готова. В мыслях я заулыбался — при всей неразумности, такая отчаянная вера в себя. Очередной парадокс в землянах, у них часто разум и эмоции переплетались, образуя сплав в виде парадоксальных и не самых адекватных решений. Зачастую они их еще и воплощали в реальность. Или пытались это сделать…
— Приготовься! Не бойся! — специально мягко отрываясь от земли и крепко прижимая к себе холодное тельце, мощно взмахнул крыльями.
Сейчас укрывавший купол, которым стали мои обернувшиеся вокруг нас крылья, исчез, открыв ее взгляду всю безграничную красоту ночного звездного неба. Старательно маневрируя, чтобы избежать встречного порыва ветра, способного окончательно пронять земляночку, я сосредоточился на полете. Но и ее лицо держал в поле зрения, опасаясь очень вероятной потери сознания.
Но вопреки всему ее глаза вспыхнули восторгом. Почти невесомо обхватив мою шею тонкими руками, она с каким-то ошеломление уставилась ввысь. Это и напрягло — возможный признак полного онемения, предшествующего забвению, когда проблемы остывшего тела уже не беспокоят, и удивило — редко у кого я видел настолько говорящий взор. В нем была мечта, но и цель…
Только бы не последний всплеск угасающего сознания! Сосредоточившись, направил все силы своего разума на его поддержку, буквально бомбардируя созидательными импульсами: надо выдержать!
— Я хочу туда, — неожиданно шевельнулись ее губы, — к звездам. Всегда мечтала расправить крылья и взлететь. Как это… по-настоящему. Так… достижимо.
И за этими едва различимыми словами я распознал настолько мощный посыл ее сознания, что оторопел. Эта погибающая девушка поразила меня! Пусть я не всмотрелся в черты ее лица, сейчас изрядно искаженные мукой, но отпечаток ее духа, воли и самосознания запечатлелся в моей голове навеки. Угасая, ее разум стремился к большему, боролся и выбирал верный путь — путь, где, раздвигая границы единственно верно можно достичь большего. Стать сильнее и совершеннее, узнать больше о пределах собственного тела, подчинить иллюзорные страхи и выдержать то, что казалось невозможным. Только так, прилагая усилия, где-то прежде казавшиеся невозможными, открывая в себе ранее неизведанные резервы и неизменно полагаясь на самосознание жители Земли смогут двигаться вперед. Шагнут в будущее…
Сегодня я согласился с мамой — для ее собратьев есть шанс сохранить себя во вселенной. И причиной откровения стала девушка в моих руках, сумевшая отринуть границы, понять, что их нет на самом деле.
А дальше была суета. Вновь оказавшись в обстановке всеобщего внимания, я на сей раз не сбежал, отставив вязкое окружение. Все внимание было сосредоточено на ней…
— Арианна, — прошептала она, представляясь, когда мои ноги коснулись Земли. Рядом была машина реанимации — рассмотрев ее сверху, я намеренно подлетел к этому месту. — А… ты?
Она продолжала бессильно цепляться за меня и смотрела в глаза.
— Леакрэ, — спешно назвал себя, сделав то, чего всегда избегал на Земле, не желая заводить хоть какие-то знакомства, — Леакрэ Тьер-Тенг. Держись, хорошо? Справься, я проверю!
— Хорошо…
Тогда я не считал, что дал обещание вернуться.
Последним движением, прежде чем отдалиться от моего тела, позволив земным спасателям переместить ее на каталку, Ари шевельнула рукой, натужно прикоснувшись к моему крылу, его внутренней самой чувствительной части. И это соприкосновение отозвалось в моем теле волной удивительно родного тепла.
В глубокой задумчивости, пытаясь осмыслить впечатления, я долго стоял на дороге, наблюдая отдалявшийся транспорт спасателей. И в тот раз, лишь обмолвившись маме о своем участии в спасении ребенка, не покинул Землю, пока не разузнал, что моя удивительная подопечная выжила…
***
— Сын?..
Вздрогнув, осознал, что родители с недоумением смотрят на меня, явно ожидая ответа.
— Ээ… что? Я немного отвлекся.
— Мама интересуется, не встретилась ли тебе та, что пробудила интерес?
Аа… Привычный в последние годы вопрос о том не попалась ли мне девушка, которая подходила бы мне в пару. Но прежде чем я успел открыть рот, раздумывая над тем как ответить, вновь вмешался отец.
— Оленька, шансы у него невелики. Много ли свободных девушек с ним рядом? Если учесть всех неймарок в экипаже «Эндорры», а их там считанные единицы, то остается лишь вероятность распознать ее среди встреченных дома. А часто ли он теперь бывает на Неймаре?
Мама успокаивающе погладила мою ладонь, привычно рассуждая по-своему и наградила отца возмущенным взглядом.
— Он же наш первенец! — как будто это объясняло все на свете. — Гайяр, вспомни себя до нашей встречи? Тебя всеми силами подталкивали хоть к какому-то союзу. И причина тому — первородность.
— Я не отец, — чувствуя, что заученная улыбка коснулась уголков губ, напомнил я. — Да и ответственность меньше, у меня есть братья.
Прежде я бы обязательно добавил, что когда-нибудь обязательно заинтересуюсь подходящей мне девушкой. Но так отчетливо всплывшие в памяти образы странным образом заставили промолчать.
— Ты и сам другой, — немного грустно вздохнула мама. Отец понимающе кивнул, явно сразу поняв, о чем речь. — С самого детства ты всегда знал, чего хочешь, и неумолимо достигал своих целей. Но Гайяр более открытый, даже при вашей врожденной сдержанности. Ты же всегда все держишь в себе, посторонних не любишь и держишь на расстоянии, в поддержке и одобрении со стороны не нуждаешься. И наше мнение лишь принимаешь к сведению.
