- Кто? – запястье снова сжали.
- Шиен Агейро. И у тебя нет повода убить щенка! Девчонка легла под него сама, по доброй воле. А на утро он ее бросил. В чем, как ты понимаешь, тоже нет состава преступления. Мало ли встреч и расставаний в жизни. И вместо того, чтобы гордо поднять голову и смело смотреть в глаза своему обидчику, Нинель предпочла спрыгнуть с башни. Хорошо, что ее заметил ши Станиш, успел замедлить ее полет, чуть не выгорел, израсходовав на это весь резерв.
- Я выплачу ему вознаграждение, - хмуро буркнул шиен Лигейрос.
Кто выпрыгнул из башни? Уж точно не я. Подумаешь, безответная любовь! Нинка Королёва цеплялась бы за эту жизнь руками и ногами. А когда пришла бы в себя, отомстила всем своим обидчикам. Что в школе, что в техникуме случалось всякое, но виновных всегда настегала заслуженная кара, продуманная и изящная. Значит, я просто не могу быть Нинель Лигейрос.
- Твое право, - ответил ректор.
- И все же, откуда на руке дочери печать Пача Камака? – задумчиво спросил шиен Лигейрос. К сожалению, этот достойный мужчина был отцом Нинель, мой же сгинул в просторах космоса.
- Не произноси имя проклятого! – шепотом предостерег Хассер. – Нет, сомнений, что забытый бог ее отметил. Он жонглировал душами, отделившимися от тел, и мог открывать завесу между мирами.
- Зачем ты мне все это говоришь, Серпий?
- Хочу, чтобы ты знал.
- О чем?
- Когда твою дочь внесли в эту комнату, она уже не дышала. Ши Дарвиш сотворил чудо, собрав ее по кусочкам. Тело не погибло, а восстанавливается. Причем, настолько быстро, что скорость ее регенерации превосходит даже правящий род Марано. Возможно, душа Нинель уже пирует в чертогах Шезму, а перед нами лежит лишь ее оболочка, в которой поселилось совсем иное существо. В древних скрижалях я встречал упоминания о таких странниках. И на всех была печать забытого бога.
- Это. Моя. Дочь. И Нинель останется ею, пока в ее груди бьется пламенное сердце ашассы!
- Мое дело предупредить, - тихо ответил ректор.
- Я хочу побыть с Нинель. Один! – хрипло произнес Рей Лигейрос.
- Разумеется. Я жду тебя к ужину. Надеюсь, ты разделишь со мной скромную академическую трапезу.
- Как в прежние времена? – усмехнулся отец Нинель.
- Именно.
- Буду рад, Серпий.
А потом хлопнула дверь, оставляя меня один на один с почти ожившей, но тут же утерянной мечтой детства. Теплые большие руки гладили мои ладони, уделяя повышенный интерес тому месту, где, по всей видимости, находилась странная печать.
- Нинель, родная, - тихо заговорил мужчина. – Я всегда пытался воспитать тебя, как истинную Лигейрос. Хотел, чтобы ты гордилась тем, что в твоих жилах течет кровь древних королей Ашшура. Не знаю, проснешься ли ты прежней Нинель или изменишься, но знай, я всегда любил тебя, люблю и буду любить вечно, пока меня не призовут в чертоги Шезму. Ты нужна мне, малышка. Возможно, больше, чем я тебе. Возвращайся к своему старому отцу, и вместе мы преодолеем любые невзгоды. Ты только не закрывайся, и я протяну тебе руку помощи.
Лигейрос говорил и говорил. О любви, о нежности, о гордости, о боли, об утрате. И я вдруг поняла одну простую истину: Нинель больше нет. Есть я, Нина Королёва, попавшая в ее тело, волею странного разноглазого незнакомца. А этот сильный мужчина, сидящий сейчас рядом с кроватью, отчаянно нуждается во мне, потому что он примет Нинель любую, поможет и никогда не предаст, как сделал бы самый лучший отец в мире. А я отчаянно нуждаюсь в нем – единственном родном существе в новой для меня жизни.
- Отдыхай, дочь моя, - Лигейрос поднялся. – Увидимся утром.
Мужчина вышел, оставляя меня наедине со своими мыслями. Да, разноглазый не производил впечатление шутника. Значит, я действительно умерла на Земле, попав под колеса несущегося автомобиля. А вот куда меня забросило? Это только предстояло выяснить.
В комнату, шелестя юбками, вошла Марта. Она присела рядом и что-то запела, нежное и совсем незнакомое. Хотя, колыбельная в любом мире звучит как колыбельная. Вскоре, почувствовав навалившуюся усталость, я погрузилась в сон.
Глава 3
Глава 3
Знаете, какие сны снятся после смерти? Удивительные. Да-да, просто сказочные. Зеленые полянки, чистейшие ручьи, небольшие водопады, разбрызгивающие вокруг себя хрустальные капли, и розовые облака на чистейшем лазурном небе. Почему розовые? Да кто ж их знает? Сон ведь. Очень не хватало единорогов. Они бы сюда вписались чудеснейшим образом, но даже обычных косматых пони я не увидела. Нет, бабочки, золотые рыбки и прочие птички, конечно, были, но не волшебные, а самые обычные.
Так вот... Посреди всего этого буйства природы, на самой красивой полянке сидел разноглазый незнакомец. Не на самой полянке, разумеется, а на добротном клетчатом пледе. Перед ним стояла большая корзина для пикника, из которой он деловито доставал блюдо с фруктами, пузатую бутыль с чем-то красным, высокие бокалы и еще какие-то тарелки с нехитрыми и вполне земными закусками. Трость с набалдашником в виде головы диковинного зверя с изумрудными глазами просто валялась рядом.
И как-то не вписывался странный покупатель во всю эту картину. То ли костюм казался слишком дорогим, то ли туфли индивидуального пошива к тону травы не подходили, но выглядел он, как использованный презерватив в квартире старой девы - нелепым, абсурдным и совершенно ненужным.
- Добрый день! - решила быть вежливой я. Во сне язык мне подчинялся.
- Неправда! - незнакомец уничтожил на корню все мои позитивные стремления. Хотя, почему, собственно, незнакомец? Помнится, новоиспеченный отец его как-то называл.
Пока я вспоминала имя и обдумывала, что бы сказать такого обидного, но не сильно грубого, богу чужого мира, он кивком указал на свободный край расстеленного пледа и спросил:
- Пить будешь? - при этом встряхнул толстую бутыль и с характерным чпок откупорил пробку.
Пить с неизвестным богом, который к тому же является обиженным тобой покупателем? Я пока не сошла с ума! Поэтому, поразмыслив, честно сказала:
- Буду! - и села на предложенное место.
Жизнь научила, что с тем, кто сильнее, нужно, если не дружить, то хотя бы не ссориться. В прежнем мире удавалось мне это крайне редко, поэтому здесь не хотелось начинать с прежних ошибок.
Он молча наполнил бокалы и протянул один мне. Выпили не чокаясь. Повторили и снова выпили. Единороги так и не появились. Но облака сменили цвет на пурпурный и как-то потеряли четкость очертаний. А я вдобавок вдруг вспомнила местное имя разноглазого.
- А... Пача Камак? - решила все же уточнить.
- Прокляну! - пообещали мне и налили по третьей. Выпили снова молча. Неужели запамятовала?
И, вообще, проклятье - это уже обязательства, отношения своего рода. А к новым отношениям с мужчинами, даже если они божественного происхождения, я не стремилась. Поэтому, на всякий случай, отказалась.
- Не надо, - и протянула пустой бокал.
- Компанейская ты баба, Нина Дмитриевна! - произнес тот, что ни разу не Пача Камак, и налил в четвертый раз. - Рад, что не ошибся в тебе.
- Ну? - набравшись храбрости или просто набравшись, спросила я. - И зачем я тебе занадобилась? Э-э-э... Прости, не знаю твоего имени-отчества.
Выкать богу, с которым опрокинул уже не один стакан горячительного, казалось неуместным.
- Камак... Просто Камак! - поспешно представился он.
Лось, просто лось! - не к месту подсказала избирательная память, от чего губы сами растянулись в улыбке. Ох, чую, что-то нечисто с первым словом в его имени. Шиен Лигейрос совершенно точно называл его Пача Камак. И мне бы промолчать, но...
- А почему не Пача Камак?
- Вот только оскорблять не надо! - вдруг взвился мой собеседник.
- Пача - это что-то ругательное? - потихоньку начало доходить до меня.
- Никто на Ашшуре не помнит древнего языка, - вздохнул разноглазый и подлил себе еще вина. Хотел и мне тоже, но я все еще держала полный стакан. - Когда-то меня звали Пуоча Камак!
