Батюшки! Он произнес это так торжественно, что я непременно должна была проникнуться, но по какой-то случайности не сделала этого. Бог посмотрел на меня укоризненно. А вот этого не надо! Поэтому, вежливо улыбнувшись, призналась:
- Не понимаю.
- Пуоча - великий, а пача - тухлый, или попросту - вонючка, - неохотно пояснил разноглазый, а я чуть не подавилась вином.
- Так почему ты позволяешь?.. - даже не могла сформулировать, что именно он позволяет. - Я бы на твоем месте...
Демонстративно сдавила в руках несчастный бокал с таким зверским выражением лица, словно душила мнимого врага.
- А не могу... - развел руками Камак. - Бог силен лишь там, где его помнят. Ни на что масштабное на Ашшуре я давно не способен. Храмов нет, жрецов тоже, соответственно и паствы нет.
И столько грусти в голосе, что я даже его пожалела. Сама потянулась к бутылке и изрядно наполнила его бокал.
- Рассказывай, чего уж, - вздохнула я и обвела взглядом полянку. Райское место, но единорогов все же не хватало.
- Да рассказывать-то в принципе и нечего, - пожал плечами бог. – Когда-то я возглавлял местный пантеон и считал свое положение незыблемым. Жил в свое удовольствие, путешествовал между мирами, отсутствовал подолгу. Тогда на Ашшуре были все равны, войны случались крайне редко, и, казалось, что у верховного бога нет спешных дел.
- Подсидел кто? – с участием спросила я. Даром, что бессмертные, а повадки сплошь человеческие.
- Угу, - кивнул Камак и протянул мне пустой стакан. Я его, конечно, взяла, но наполнять не спешила. Кто его знает, как у богов с выдержкой? А ну как развезет бывшего великого? Чай не амброзию пьем. По вкусу вино напоминало «Сангрию». – Братец подсидел. Заручился поддержкой одной расы, поработил другую, храмы мои снес, опять же. В общем, возвращаюсь я как-то из очередного путешествия, а меня на Ашшуре не ждет никто и мало кто помнит, а на моем троне восседает Шезму.
- Давай помедленнее, я вникаю, - честно предупредила Камака.
- Тогда наливай! – опустился до шантажа разноглазый. Да, пожалуйста. Вино не мною куплено. Отчего не угостить за чужой счет? Сама же я коварно не стала пить, пытаясь сохранить ясность мысли.
- Ашшур – это мир? – спросила, подавая очередной бокал.
- Ага, такой же, как Земля, только менее техногенный, - кивнул бог и пояснил: - Здесь, конечно, тоже есть разные механические штуковины, но принцип их действия все же больше завязан не на физических законах, а на силовых магических потоках.
Вот только магии мне не хватало! И как-то сразу единороги показались лишними, лучше уж пусть простые бабочки летают.
- А рас здесь, говоришь, сколько? – воображение рисовало русалок, фей, гномов и особенно драконов – мощных таких мужиков, с пробивающейся на висках брутальной чешуей. Бред? Да, однозначно!
- Я еще этого не говорил, - ответил Камак. Вот же память! Божественная! Целую цистерну местной «сангрии» в себя вылил, а за слова отвечает! Уважаю! – Рас на Ашшуре две: ашассы и люди. Есть, правда, полуразумные виды, но встречаются крайне редко.
- И какую из двух рас возвысил Шезму? – я уже знала ответ, но все же хотелось услышать, так сказать, из первых уст.
- Ашассов, а людям теперь живется несладко, - ответил бог, хотя, мог бы и промолчать. Людям во всех мирах живется несладко. Наверное, потому что они, прежде всего, люди. И чем человечней, тем сложнее живется. Закон всех миров, не иначе.
Я залпом осушила бокал, который долгое время грела в руках. Теперь понимала, что все «вши» и «вшиены» - любимые богами ашассы, Марта, по всей видимости, была человеком. А Нинель…
- Ты же меня убил на Земле? – прямо спросила разноглазого. Он ответил.
- Убил? – невинно поинтересовался разноглазый. Потом захлопал глазами, будто вспоминая нечто важное, и, наконец, просиял. – Ах, да! И в самом деле убил. Но!
Перед моим носом многозначительно потрясли длинным, тонким указательным пальцем с большим перстнем на нем. Вот не зря он мне еще на рынке странным показался! Хотя… Кто ж нормальный после такой дозы алкоголя? Лично мне таких встречать не приходилось.
- Но? – спросила я, чтобы направить поток мыслей Камака в нужное русло.
- О чем я? – отмер он. Да, склероз косит наши ряды! – О смерти. Вот ты, Нинка, об относительности слышала? О бренности бытия? О статической закономерности?
Мне на секундочку показалось, что эта рожа божественная меня целенаправленно оскорбить хочет. Статическую закономерность ему подавай! Зенки свои разные залил и глумится. Не на ту напал! И моя рука многозначительно сжалась на горлышке пузатой бутылки. Из которой, кстати, несмотря на все наши излияния, нисколечко не убыло.
- Брось! – Камак на раз просек мои телодвижения. Он примирительно улыбнулся, хотя больше это походило на хитрую ухмылку. И как, интересно, при такой проницательности, можно было заговор брата прошляпить? Не знаю, что отразилось у меня на лице, а может быть бог мысли читал, но ответил разноглазый серьезно: - Вот… как-то прошляпил, но с тех пор я стал мудрее и внимательнее. А про относительность уточнял не для того, чтобы тебя унизить. Пояснить хотел, что твоя смерть скорее лучший из возможных альтернативных вариантов развития событий.
- Не заливай мне тут, - спокойно предупредила я, но горлышко бутылки не отпустила. Бог покосился на мою руку, тяжко вздохнул и продолжил:
- Если бы ты не умерла сейчас, то твоя смерть все равно бы наступила очень скоро и была бы медленной и мучительной. Нинка Королёва случайно узнала бы о теневом бизнесе своего работодателя Аслана и была бы поймана в процессе подслушивания. А дальше…
- Я поняла! – слушать о том, что могло бы случиться в этом случае, не хотелось. Я даже думать об этом не могла. Страшно представить! – Предположим, меня ранняя легкая смерть спасла от другой, более жуткой. А зачем ты Нинель Лигейрос замочил?
- И в мыслях не было! – вскинулся Камак. – Тут как раз все самопроизвольно. Девчонка наивная, впечатлительная и слабая. Удар жизненный держать не может. Первая ошибка, первое разочарование и головушкой вниз с башни.
- Так выжила же… - опешила я. Тело-то целехонькое. Потрепанное, конечно, немного, но раз я там удержалась, то и она, теоретически, могла.
- Неа… - слишком уж цинично ответил разноглазый и покачал головой. – Чтобы в теле остаться, сущность должна хотеть жить. Вот ты, к примеру, мать схоронила, первого мужа оплакала, второго лечила столько лет и тоже потеряла, оставшись ни с чем, практически на улице, но разве когда-нибудь тебе хотелось закончить свою жизнь?
- Что я дура что ли? А вдруг бы счастливый лотерейный билет вытянула? Я всегда с получки покупала, - усмехнулась Камаку, но он только закатил глаза.
- «Дура» и «лотерея» - это, практически, синонимы, - снова оскорбил меня он.
Богу, конечно, виднее, но простому смертному в любой, даже самой безвыходной ситуации надежда нужна. Человеку необходимо верить во что-то хорошее. Иначе, все, конец. Можно самому ложиться и помирать.
- Ладно-ладно, в любые времена, в любом мире, были те, кто хотел быть обманутым. Может, это и неплохо. Особенно, в твоей ситуации, но с этого момента о лотереях все равно придется забыть. На Землю ты не вернешься, а на Ашшуре, извини, ни «спортлото», ни «спринта» нет, - примирительно и одновременно ехидно пропел Камак.
- Жаль, - честно ответила я. – Мир без лотереи – это и не мир вовсе, а так, дерьмо какое-то.
- Полагаешь? – поинтересовался бог и потянулся за бутылкой. Ага, вот прям сейчас! Так я и отдала единственное оружие в то время, как разговор набирал обороты. И, вообще, серьезные проблемы решают на трезвую голову. Поэтому демонстративно спрятала бутыль за спину.
- Это ты полагаешь, а я знать хочу, на черта я тебе понадобилась и почему именно я? – шутить как-то расхотелось.
- Не думал, что ты такая жадная до чужого добра, - обиделся бог и создал себе новую бутылку. Бокалы вновь наполнились, а я почувствовала себя глупо. – Так уж вышло, что единственным, кто поминал на Ашшуре проклятого бога, остался Рей Лигейрос. Он, конечно, ашасс достойный, хотя имя мое перевирал изрядно. Но я ему обязан, потому что только благодаря его памяти, все еще существую на Ашшуре. Зная, что его слабохарактерная дочь вот-вот погибнет, я подыскал самую удачную замену из того, что могли предложить миры в тот момент. Или ты бы предпочла умереть через месяц на своей Земле, как и предписано в твоей судьбе? – неожиданно серьезно спросил разноглазый.
