Сначала это было радостью. Подумать только - магический дар! Такая редкость для вервольфа. Можно в Академию поступить, можно на службу к Вожаку вожаков попасть в Черный клан!
Но однажды Гиймон поспорил с другом... во время прогулки по побережью родных озер. Ничего серьезного, обычная перепалка. Он даже не сразу сообразил, что за твари уносят товарища – бросился на помощь Гюгэну, забыв о разногласиях!
А когда в ответ на этот порыв прозрачные тени замерли, обдавая обоих Волков ледяными брызгами, Гиймон увидел в глазах друга первородный ужас. Однако не на своих противников смотрел онемевший от шока парень, а на самого Гиймона. Смотрел не мигая, застывшим от непонимая взором.
И лишь тогда, проследив за расширившимися зрачками Гюгэна, Гиймон Синий перевел глаза на распахнутый ворот своей рубашки. Только тут он обратил внимание на таинственное мерцание рун на груди.
Водяные убийцы, всплывшие на поверхность озера, чтобы отобрать жизнь друга – принадлежали Гиймону. Они подчинялись ему.
Синий вервольф мгновенно сориентировался, рассеяв своих незваных помощников блестящими каплями по ветру. Но хоть это и сохранило жизнь уцелевшему Гюгену, друга Гиймон в тот злосчастный день так или иначе потерял...
Гюгэн не выдал никому тайну Гиймона. Однако с тех самых пор сторонился того, с кем привык делить скромные радости Волчат Озерного клана. Гиймон для него навсегда превратился в злобное чудовище. А со временем и сам Синий вервольф привык считать себя чуть ли ни монстром в обличье самого обыкновенного оборотня.
От вязких мыслей, которые все чаще пробирались в голову Гиймона, прилипчиво напоминая ему об одних и тех же пережитых, пережеванных и неизменимых моментах прошлого, нашего героя отвлек письмо-шар, влетевший в аркообразное окно башни .
Магическое послание, сверкнув в сумерках уходящего дня, приземлилось точнехонько на вытянутую ладонь Синего вервольфа.
«Строго секретно», - гласила заглавная надпись, закрепленная печаткой самого Эрика Северного.
«Что ж, - подумал Гиймон, встряхивая шар, чтобы прочесть вылетевшее из него флюоресцирующее в воздухе письменное содержимое, - вряд ли это такой замысловатый способ поздравить меня с наступающими праздниками. Уж скорее, циничное напоминание о том, что даже в преддверии Новой Луны, я остаюсь всего-то узником на службе их капризов. Поглядим...»
Это было не так.
В действительности и Глава Безопасности Эрик, и даже сам Вожак Вожаков - Вульф Чёрный, всерьез были обеспокоены судьбой парня. Однако Гиймон этого, к сожалению, знать не мог.
Если бы только нашелся эффективный метод борьбы с Водяной армией Синего вервольфа на случай, если тому вздумается захватить мир! Тогда, вероятно, верхушка правления Вервольфов с радостью позволила бы Гиймону вернуться. И даже занять нишу, соответствующую его рангу в Озерном клане. Но пока Гиймон Синий продолжал считаться наиопаснейшей угрозой для всего живого.
Вот почему не представлялось возможным прервать затянувшееся изгнание парня. И отчуждение. Ведь нельзя было допускать, чтобы известие о даре Гиймона распространилось по миру, вызвав неуправляемую волну суеверного страха.
Конечно, у навещавших Синего вервольфа могли взять клятву о неразглашении. Однако всем нам известно, как много непознанных путей обойти любое обещание, пусть даже и данное на крови по древним ритуалам...
Но Гиймон сказал Минике...
Странная девчонка.
Сама не знает, чего хочет. И кого.
Еще во время учебы в Академии таскалась в комнату Гиймона, пусть он и не звал никогда сам. А Миника все равно приходила...
И даже начав встречаться с Мижелем, не перестала посещать спальню Гиймона. Она не говорила – почему, лишь кокетливо отшучивалась. А он не спрашивал. Синий вервольф не любил ее. Не чувствовал в ней пару. Только безумное желание, стоило только учуять манящий запах Серой Волчицы. Ее слапсшибательный аромат. Её и только ее!
Необъяснимо и перепутано, как и все в жизни Гиймона.
Однако в Минике он почему-то был непоколебимо уверен – она не предаст и не подведет. С чего он так решил? Еще одна загадка.
Но все инстинкты внутреннего Зверя кричали: Миника – надежна. Эта Волчица, не способная на верность избраннику, отчего-то самая преданная личность, которую только мог встретить Гиймон. Возможно, на Минику в некотором отношении можно положиться даже больше, чем на сестренку, бездумно пользующуюся своим коварным ментальным даром на право и налево.
Гиймон отрешенно потряс письмо-шар из Службы Безопасности.
«Проверить Третье Болото», - велело короткое послание.
Всего три слова.
Ни приветствий, ни разъяснений, ни страховки.
«Они решили избавиться от меня?» - было первой мыслью, наиболее полно отвечавшей на впечатления от скупого содержания приказа.
И эта лаконичность придавала еще более мрачный оттенок прочитанному.
Третье Болото...
Место, откуда не возвращаются.
Смертельные топи, ставшие последним пристанищем не одного воина.
Таинственная зона, обходимая десятой стороной при всех рейдах. Во время самых крупных операций на Болотах именно Третье всегда считалось вне области исследований. Слишком опасное. Чересчур непредсказуемое. А неизвестное нечто, обитающее в тех дебрях, даже храбрейших Гамм Безопасности пугало своей неопределенной, уничижительной силой.
«А вообще – плевать! – решил вдруг Гиймон. – Все лучше, чем скитаться по одним и тем же участкам изо дня в день. А к закату приползать к хмурым стенам башни, чтобы завалиться в холодную постель».
Рассвет Синий вервольф встречал уже на подступах к болотам.
Глава 6. Моника. А что там Гиймон?..
Моника.
- Гляди, - ткнула белокурая сестрица немилосердия вперед. - Это самые гремучие топи, что тут есть. Идеальная ловушка для красавцев, - торжествующе блеснули ее бирюзовые радужки.
Мы выплыли на поверхность в районе морских скал, покрытых лёгким пушком мха и тины. На этих природных ложах и улеглись мои хвостатые подружки, знакомившие меня с их любимым ущельем, почему-то заканчивающимся болотами.
- И чем же они отличаются от всех остальных? – придирчиво осмотрела я одними глазами ничем непримечательное болотце.
- Как это чем?! – возмутилась рядом сидящая красноглазка с неестественным цветным рифле. – Ты только представь: разбивается их никудышный кораблик о рифы, а сюда доплывают самые выносливые, - плотоядно улыбнулась Сирена.
- Но вы же их убиваете! – передернуло меня от отвращения.
- Что за чушь?! – с негодованием уставились на меня девушки. – Мы их подбираем!
- А потом отпускаете? – недоверчиво уточнила я.
- Ха! – заливисто засмеялась Сирена. – Ты еще скажи: «Спасаем»!
- А по-моему, тут всего два варианта, девчонки, - нахмурилась, изумляясь их умению игнорировать собственное бессердечие. – Вы либо помогаете утопающим, либо способствуете их смерти.
- Да нет же, - махнула рукой Цветная. – Пока мы упузыриваемся они живехонькие и вполне себе довольные. Их магия наших песен поддерживает.
- Но потом же они умирают! Безжалостные вы рыбины! – вскричала, будучи не в силах слушать дальше их извращения.
- Тсс! – шикнула на меня ближайшая топительница, позеленев.
И это не фигура речи, если что. Лицо девчонки реально так сморщилось и пошло сине-зелеными пятнами. Еще и клычки мелкие выступили из расширившегося рта. Ну точно бешеная кошка, окунувшаяся в зеленку! И во что-то еще.
- Тихо! Не шуми! Они плывут, плывут...- зашептали мымры, впившись глазами в показавшуюся из-за скал лодку.
Гиймон.
Рассвет Озерный Волк встречал уже на подступах к болотам. Прохлада, смешиваясь с характерной вонью, противно царапала ноздри, заставляя жалеть о том, что вервольфы не кутаются в шарфы.
Гиймон не страдал от местного холода. Волки почти не подвержены простуде, а в родных краях даже осенью бывало ощутимо морознее, чем тут – на берегу Великого Озера. Раздражали лишь запахи. Резкие, чужие, настораживающие внутреннего Зверя.
