Алексис
Переход между мирами — мерзкое ощущение, будто пытаешься пройти сквозь каменную стену, только стены нет, камня нет, ничего нет… и тебя, возможно, тоже нет. В общем, к каскарру такие удовольствия. Злость на неизвестную жену-повстанку становилась только сильнее, и я был готов накинуться на неё и начать душить, как только выйду из портала.
Но оказалось, что позиция экзекутора уже занята каким-то сипящим и хрипящим телом, под которым яростно дрыгались женские ноги. Пару мгновений потребовалось, чтобы разобраться, дрыгаются они в порыве страсти или в сопротивлении. Судя по крикам, амбре перегара, а также борьбе, которую отчаянно проигрывала моя единая, согласием тут не и пахло.
И я бы, может, полюбовался на то, как они развлекаются, но руку жгло нестерпимо, а поиздеваться над мерзавкой хотелось и самому. Поэтому пьяного я поднял за шиворот, впечатал ему в грудь аркан и отправил уже мёртвое, но ещё не знающее об этом тело за порог. Не люблю насильников.
Девушка, поднявшаяся с пола в драном балахоне, была очень напуганной. А ещё она явно не ожидала меня здесь увидеть, но сбежать не пыталась, наоборот вцепилась в локоть, но не в попытке остановить процесс эвакуации своего пьяного кавалера, а скорее из страха, что я уйду. Даже прижалась ко мне.
— Алекс!
Я рассматривал её с любопытством. Симпатичная, даже красивая, но не яркой порочной красотой Ксендры, а какой-то милой и уютной, хоть и скучноватой. А ещё она улыбалась, причём радость была подлинной, её аура искрилась от счастья. Надо же, ни страха, ни вины, чистое счастье и никакого ментального блока. Ящерица она или человек, почему защиты на ней нет никакой?
Руку из балахона было видно только до локтя, пришлось стянуть с неё рваное нечто, чтобы хорошенько рассмотреть рисунок, оплетающий кожу от тыльной стороны ладони до плеча. Неужели я так сильно её любил? Напротив меня стояла совершенно чужая незнакомка, если бы не улыбка. Улыбка трогала за душу, а странные ямочки на щеках только добавляли ей какого-то необычного очарования.
Таких я никогда не видел, и внутреннее чутьё подсказывало, что девушка родилась не в Мундаре. Что-то неуловимо чуждое сквозило в её чертах: вроде и нос обычный аккуратный, и губы вполне полные и выразительные, и глаза голубые в обрамлении густых ресниц, но было в её лице что-то завораживающе иное. Особенно сейчас, когда она с удивлением и радостью рассматривала меня в ответ. Её поразили шрамы, даже рука дрогнула, словно единая хотела прикоснуться ко мне, но остановилась буквально в пяди от моего лица. Всё равно я бы ей этого не позволил.
— Он самый. А теперь ты мне будешь много и обстоятельно рассказывать о том, кто ты такая и где мы находимся. И тебе же лучше, если ты сделаешь это добровольно.
Она изумлённо ответила на какой-то тарабарщине. Я понял, что это местный язык, и даже уловил смысл. Девушка со странными ямочками на лице не говорила на аларанском, а значит, когда-то я говорил на местном. Возможно ли, что из-за травмы забылся и язык тоже? Ведь значение сказанного ею я вполне понимал, хоть и не мог ответить. Ладно, допустим. Не выпуская беглянку из захвата, быстро осмотрел помещение, вызывающее какое-то смутное, очень далёкое чувство принятия.
Сильнее всего поразила кровать, отделанная бирюзой. Насколько же богата эта девица? Пришлось взглянуть на неё по-другому. Это вполне объясняло, почему я появился у Капитолия с нательной сумкой, полной дорогущих украшений из этого редкого камня. До сегодняшнего дня на ум приходило лишь то, что со мной таким образом расплатились за взрыв, но что если я пришёл из другого мира, где смог раздобыть эти сокровища сам?
Единая тем временем заинтересовалась моей меткой и даже настойчиво попыталась стянуть с меня петорак, чтобы на неё посмотреть. Под впечатлением от кровати, инкрустированной бирюзой, сопротивляться не стал ни когда она оставила меня полураздетым, ни когда потащила к ящику и стала сравнивать рисунок на коже с картинкой в странной книге.
Но что это была за картинка! На ней очень чётко были изображены мы с ней, улыбающиеся и счастливые. Я — такой, каким помнил себя до падения Капитолия, а она почти совсем не изменилась. Мы стояли рядом в странных синих штанах и не менее странных, слишком откровенных белых майках. Картинок оказалось много, целая книга состояла из них целиком, лишь кое-где мелькали надписи. Девушка указала на одну из них и ткнула пальцем в меня. Всмотрелся в чуждые символы и вдруг осознал, что этот почерк принадлежит мне.
Да, символы незнакомы, но вот такой же росчерк я всегда ставлю в буквах с нижней петлёй. Рассматривая свидетельства из прошлой забытой жизни, я испытывал одновременно горечь и удовлетворение. Стало жаль забытых дней, но чем дольше я рассматривал книгу, тем яснее становилось, что именно тут прошли исчезнувшие из памяти две годины, даже на картинках где-то волосы у меня были совсем короткие, как сейчас, а где-то длинные. Так они отрастают только за половину, а то и за целую годину, не меньше. На картинках встречались незнакомые лица. Светловолосая девушка с ямочками присутствовала почти на всех, и становилось очевидно, что мы были близки. Часть картинок сделана здесь, именно в этом доме, а значит, я тут часто бывал или, возможно, даже жил.
Ещё раз прошёлся по жилью, коснулся поразительной кровати, потрогал странную раму вокруг зеркала, порассматривал предметы в надежде, что какой-то из них отзовётся озарением, но вещи вызывали лишь исследовательский интерес.
Выглянув из окна, едва не вскрикнул от неожиданности. Жильё незнакомки располагалось очень высоко! На высоте станции, не меньше. Дома вокруг непривычные, по дорогам движутся какие-то странные коробки, а в небе не видно ни одного крылара. Другой мир. Чужой, непонятный, незнакомый. Что я тут делал? Пожалуй, пора задать несколько вопросов хозяйке этого дома. Да, местным языком я не владею, но ментальной защиты на ней нет, поэтому попробуем вести диалог с помощью мыслеобразов. Менталист из меня никудышный, но с простой мыслеречью не справится только ребёнок.
«Кто ты такая?» — я попытался формулировать кратко и не сильно рассчитывал на успех, но улыбчивая единая приятно удивила.
«Аня Анна. Я твоя бывшая возлюбленная»
Значит, Аня Анна. Странное имя, короткое и какое-то куцее. Неужели это родовое имя такое короткое, или она решила его не говорить? В тот момент, когда я уже хотел задать этот вопрос, она раскрылась и впустила в свой разум. Каскаррова бездна, к такому я оказался не готов!
Нахлынули десятки, сотни воспоминаний. Образы, чувства, события. Целая жизнь, прожитая за пару годин. Стоит ли доверять транслируемым мыслеобразам? С одной стороны, у незнакомки нет никакой защиты, да и сам мир крайне скуден на магию, это я успел ощутить. С другой — это может быть и ловушкой. Согласно мыслям Ани Анны, мы вместе учились лечить людей без применения целительской силы! В её воспоминаниях это прошло вскользь, но я поразился тому, как естественно она к этому относилась. Лечить без магии! Словно её и не существует вовсе!
Вдруг нашли объяснение новаторские техники лечения больных и раненых, которые я применял во время войны. Иногда возникала уверенность, что вот так будет правильнее, и я доверял интуиции. Например, резал и вынимал осколки руками вместо того, чтобы магической силой выводить их из тела, как делали все поколения целителей раньше. Забавно осознавать, что меня этому, оказывается, учили три местных года. Как же жаль этих утраченных знаний и воспоминаний!
Убедившись, что действительно прожил забытые годины вдали от дома и не имел отношения к заговору и подрыву Капитолия, я испытал неимоверное облегчение. Вина, угнетавшая всё это время, словно осыпалась металлическим прахом к ногам, и я с мрачным удовольствием представил, как расскажу об этом отцу. Можно было бы даже притащить девчонку к дознавателям и дать возможность допросить, чтобы очистить своё имя, но тогда у них возникнут вопросы после её неминуемого исчезновения, а мне это ни к чему. Не стоит очищать одно пятно на репутации, чтобы тут же ставить другое. Аня Анна что-то спрашивала, и я отвечал чисто механически.
