думаю…
Элисандра пнула ее сильнее. Брин закрыла рот. Барон странно посмотрел на нее.
— У вас есть особый интерес к Берсладену, мисс Брин?
— Эм, — сказала она с заминкой. — Нет. Конечно, нет. Я не знаю, что заставило меня подумать об этом.
Барон похлопал ее по колену.
— Могу сказать, что вы всегда думаете о других. Вы щедрый человек.
Брин старалась сохранить спокойное выражение лица. Ну, она не интересовалась рационом Рангара. Скорее, ей было интересно все, что связано с его землей. Она откинулась в карете, позволяя своим мыслям блуждать. О Внешних землях она знала только из сказок на ночь, которые рассказывала ей Нэн. В сказках Внешние земли были местом обитания существ, выползших из морских глубин. Магов, которые могли вызывать дождь с помощью злых танцев. О воинах, которые резали друг друга на куски ради забавы. Что они ели зимой? Сырую оленину? Полуживого лосося? Могли ли их маги вызывать сладкое какао?
— У нас самая лучшая армия в Эйри, — объясняла Элисандра, когда Брин снова влилась в разговор, указывая на солдат, расставленных на каждом углу рыночной площади Турина. — Наш отец, король, заботится о том, чтобы наш народ был в безопасности.
— Мир — действительно драгоценность, — сказал барон, хотя в его тоне что-то изменилось. Его глаза встретились с глазами Брин, но она не была уверена, что увидела в них. Опасность? — Гордость Эйри.
К тому времени, как карета вернулась во двор замка, пошел дождь. Несмотря на попытки барона Мармоза укрыть Брин своим плащом, она промокла насквозь и была слишком рада обвинить погоду в том, что ей пришлось рано попрощаться с ним и убежать наверх в свою комнату.
Но Элисандра успела загнать ее в угол в фойе и потянуть за собой через фальшивую картину в один из многочисленных потайных ходов замка, которые слуги использовали, чтобы незаметно перемещаться по зданию. В слабом свете Элисандра спросила ее.
— Ты что, помешалась на королевской семье Берсладена? Ты только и говорила об этих диких принцах в присутствии своего поклонника!
Щеки Брин покраснели.
— Это было так очевидно?
Поскольку Элисандра уже была обручена, она никогда не задавалась вопросом о своем романтическом будущем. Она не знала, как это ужасно — быть выставленной напоказ, как призовая свиноматка.
Элисандра вздохнула, выражая сестре сочувствие.
— Марс рассказал мне, что прошлой ночью ты приватно разговаривала с Рангаром Барендуром. Ты нарвешься на неприятности, если тебя снова застанут за разговором с ним. — Несмотря на предупреждение, в глазах сестры плясало любопытство. — О чем вы двое говорили?
Брин подумала о том, что Рангар выучил Мирский старым способом, а не с помощью колдовства и заклинаний. «Ради меня». Чтобы побыть несколько мгновений наедине с ней и напомнить об их связи. Она все еще чувствовала тяжесть его руки на своейталии, и от этого у нее перехватывало дыхание. Брин сглотнула.
— Мы ни о чем не говорили. Это была случайность. Мне нужен был воздух, и я не знала, что он там.
Элисандра скрестила руки, бросив на сестру сомневающийся взгляд. Прежде чем исчезнуть сквозь фальшивую картину, она предупредила Брин:
— Не думай слишком много о Рангаре Барендуре, Брин. Или о любом из его братьев. Тебе лучше присмотреться к кому-нибудь вроде барона Мармоза. Кому-то цивилизованному, кого одобрят мать и отец. От этих братьев одни неприятности.
Глава 5
ПРИТЯЖЕНИЕ МАГИИ… ВОСПОМИНАНИЯ О ВОЛКАХ… НЕЗАЖЖЕННАЯ СПИЧКА… ВРАЖДУЮЩИЕ КОРОЛЕВСТВА
Как только Элисандра оставила ее одну в потайном проходе, Брин продолжила подниматься по секретной узкой лестнице между стенами, пока не достигла этажа, на котором находились их спальни. Она вышла из прохода за гобеленом, дошла до своей спальни, захлопнула дверь и застонала.
Барон Мармоз не был уродом. Как и слизняком. Как рассказывала ее мать, в Руме у него находилось прекрасное поместье, в одном дне пути к югу от Мира. Его земли были плодородны, и он разводил миниатюрных собак, завоевавших призы. Она бы хотела дом, в котором полно собак. Она любила собак, но только не больших.
Большие собаки напоминали ей волков. А волки напомнили ей Рангара.
Она прижала руку к груди и поняла, что барон ей не нравится, как бы она ни старалась. До Собрания Солнцестояния оставалось еще восемь дней. К десятому дню он, возможно, сделает предложение.
К этому времени в следующем году она, наверное, будет уже с кольцом на пальце жить в поместье, полном тявкающих маленьких собачек. Если она подумает, то сможет представить себя там. Но для этого нужно было очень сильно постараться.
Брин подошла к зеркалу в спальне и провела пальцами по влажным волосам. Затем, поколебавшись, она потянула за поясок халата и распахнула его, чтобы посмотреть на шрамы. Она провела рукой по неровным линиям.
Барону Мармозу понравятся шрамы? Он был не из тех, кто показывает разочарование, даже если чувствует его. Подхалим. У нее сложилось впечатление, что Элисандра могла бы сказать ему, что их отец убивал котят, а он бы улыбнулся и сказал, что кошек слишком много; действительно, такова государственная служба.
Она запахнула халат, затянув поясок. Брин снова подумала о том, что ей посчастливилось скрыть свои шрамы. Рангар не мог скрыть свои. Каждый день своей жизни он должен был смотреть на мир с ними. Каково это? Быть таким незащищенным?
Она легла на кровать. Нэн обычно рассказывала ей сказки на ночь, и ее любимой была сказка о заколдованных мальчике и девочке, которые жили во Внешних землях. Каждую зиму девочка превращалась в орла, а мальчик — в выдру. Они любили друг друга, но на суше они проводили вместе только три месяца лета.
«Может ли магия действительно превратить человека в животное?» — спросила Брин у Нэн.
«Нет, дитя, это просто выдумка. Так же, как и магия».
Но магия не была выдумкой. Брин видел, как маг Берсладена, тетя Рангара, с помощью своих магических знаков переводила с их языка на Мирский. А Рангар создал искру, чтобы зажечь свою трубку. Элисандра закатила бы на это глаза и сказала, что может вызвать огонь так же легко… с помощью спички.
Магии поклонялись древние культуры много веков назад, когда все ходили без обуви, ели сырое мясо и едва понимали, что такое книга. Даже сейчас большинство жителей Внешних земель были неграмотны. Ее всегда учили, что, хотя магия и способна на маленькие хитрости… разжечь пламя, облегчить головную боль… наука более могущественна.
Магия была устаревшим путем. Умирающим путем.
Брин взяла спичку, чиркнула ею по кремню и посмотрела на
