Обманная страна,
И каждый житель в ней — обманщик.
Кетти тихонечко всхлипнула. Я выводила пальцами мелодию, трогая музыкой струны души. Пробуждая уснувшие чувства.
Зачем я плачу пред тобой
И улыбаюсь так некстати?
Неверная страна — Любовь,
Там каждый человек — предатель.
Но снова прорастёт трава
Сквозь все преграды и напасти.
Любовь — весенняя страна,
Весенняя страна,
Ведь только в ней бывает счастье.
Отзвучали последние ноты. Растаяли запоздалые снежинки. Я убрала с рояля руки и поднялась. Пришла пора откланяться и уходить. А в зале все так же стояла тишина.
На миг мне показались, что здесь нет никого кроме меня и Кетти. Но нет. Зажегся долгожданный свет. Я так и замерла, не сделав прощальный поклон.
Если не считать Альберта, здесь оказался один единственный зритель. Он сидел в самом центре, прямой, застывший, с каменным лицом. Тот, кого я прекрасно знала. Годы почти не изменили его внешность.
Вильгельм молча смотрел на меня, а я не могла оторвать от него взгляда. Длилось это совсем недолго. Минуту? Две? Не знаю. Потом он встал и стремительно вышел. А я…
Я словно заледенела.
Альберт поднял руки и старательно захлопал в ладони.
— Браво, Селия, — сказал он серьезно. — Это было волшебно. Лучше песню никто бы не смог подобрать.
* Для тех, кто пел вместе с Птахой
Романс «Любовь — волшебная страна»
Музыка — Андрея Петрова
Слова — Эльдара Рязанова
***
Меня его слова пробудили. Они родили во мне гнев и возмущение. И я вскричала:
— Альберт, это бесчестно!
Умница Кетти беспомощно захлопала глазами и тоже шмыгнула прочь.
— Что именно, моя дорогая? — спокойно спросил он.
— Ты же знал!
— О том, что у вас с Вильгельмом был роман? — герцог мягко улыбнулся. — Селия, об этом знал весь город. Все, кому не лень, делали ставки, пытаясь угадать, как быстро он поведет тебя под венец.
Я закусила от досады губу. Альберт поднялся со своего кресла, взял с камина вазочку с шоколадом, прошелся вперед и протянул угощение мне.
— Тебя это шокирует, Птаха?
Я отпихнула его руку и перешла на «вы»:
— Герцог, зачем вы так со мной поступили? Я думала, вы мне друг!
Он поставил вазочку на край сцены, глянул чуть с любопытством и даже не подумал извиняться. На злое «Вы» не обратил никакого внимания. Лишь сказал:
— Ну право, Птаха, глупо обижаться. Мне было заказано изумить Вильгельма. Ты с этой задачей превосходно справилась. Стоило только посмотреть на его лицо!
Герцог жизнерадостно расхохотался. Давненько я не видел у него такой живой мины.
Ему смешно? О, Господи! Мне же хотелось не смеяться, а выть. Ком обиды встал в горле.
— А я? А обо мне ты не подумал?
— Почему не подумал?
Он поднялся по ступеням, прошел к роялю, бесцельно пробежался по клавишам пальцами.
— Мне кажется, я с лихвой компенсировал твои ма-а-алюсенькие неудобства.
Альберт поднял руку от клавиш и указал на бесценное колье.
— Разве «Поцелуй январских звезд» недостаточная плата за такую возможность, как лицезрение вытянутой физиономии нашего дорого Вильгельма?
Я резко шагнула к роялю и опустила крышку, едва не прихлопнув ему ладонь.
— Это мерзко! Это гадко! Это… — я замешкалась.
— Что? — спросил он с вызовом.
И я топнула от злости ногой.
— С меня хватит. Я уезжаю! Вели слугам собрать вещи и подать экипаж.
Здесь уже на «Вы» перешел сам герцог.
— Вы забываетесь, дорогая! Вам заплачено за два дня выступлений.
— Я верну вторую половину! — выкрикнула я в запальчивости и тут же притихла.
Сумма была слишком велика. Альберт понимающе улыбнулся.
— Селия, золотко, прошу тебя, не глупи. Тебе нужно спеть еще одну песню. Завтра. А потом все. Я же не заставляю тебя проводить все это время с Вильгельмом. Да он и сам, — герцог обвел рукой совершенно пустую музыкальную залу, — не сильно жаждет общения с тобой.
Альберт сделал жалобное лицо и поднял вверх один палец.
— Одну маленькую песенку! И все. Соглашайся!
Я все еще молчала. Он зацепил меня под руку и осторожно подвел к окну.
— Кроме того, ты только посмотри, что делается снаружи. Там настоящая рождественская метель. Пожалей лошадей.
За окном густой пеленой валил снег. Герцог сам дал мне прекрасную возможность повернуть назад.
— Хорошо, — я высвободила свой локоть, — останусь только ради лошадей.
От его улыбки можно было поджигать свечи. В карих глазах резвились озорные бесенята.
— Селия, — Альберт даже поклонился, — я всегда знал, что ты невероятно разумная женщина.
— Ах ты! — я притворно замахнулась. Хотя желание залепить ему плюху было совсем непритворным. — Ты это все специально придумал! Ты настоящий шулер, Альберт.
Он вновь расхохотался.
— Я знал, что ты оценишь. Иди и подумай, что тебе спеть такого…
Он повертел в воздухе перед собой ладонью, не зная, как облечь желание в слова.
— Чем ты сможешь подергать нашего медведя за усы. Должна же ты ему в конце концов отомстить.
Эта идея мне даже понравилась. И правда, почему бы не подергать? Я протянула руку для поцелуя.
Альберт осторожно коснулся моих пальцев и неожиданно вместо поцелуя пожал ладонь.
— Иди, Селия. И не обижайся на меня напрасно. Ты еще поймешь, что я был прав.
***
Спалось мне на удивление крепко. Здесь не было городского шума, не было суеты. Жизнь словно остановилась. Застыла в белоснежном безмолвии, замерла волшебной зимней сказкой.
Лишь Сэми настойчиво стучался из зеркала сквозь покрывало:
— Леди Дерли! Леди Дерли! Селия!
— Ну что тебе?
Я приподняла голову с подушки.
— Ты зачем меня разбудил?
— У меня важное дело! — выпалил он.
— Откуда здесь важные дела?
Я поднялась, накинула на плечи пеньюар, взяла в руки щетку для волос и откинула с зеркала ткань.
Этот поганец вновь принял облик старичка. Что означало только одно — никаких важных дел нет и в помине, а мой секретарь нагло врет.
Я подняла щетку, глянула в свободную часть зеркала и провела по распущенным волосам.
Сэми расплылся в улыбке и выдал подобострастно:
— Вы такая красивая!
Что только подтверждало мою мысль.
— Так какие у тебя важные дела? — спросила я, стараясь скрыть усмешку.
— Э-э-э-э, — протянул он задумчиво.
— Сэми, ты у меня допрыгаешься! Я отключу тебя на неделю! Будешь сидеть в шкатулке и скучать.
Дух сделал страшные глаза, пошел мелкой рябью и превратился в малюсенькую девчоночку, хорошенькую, как ангелок. Малышка чуть приоткрыла рот и обиженно захлопала огромными ресницами.
— Сэми, — у меня нечаянно вырвался смешок, — хватит мельтешить. Стань собой!
Девочка картинно всплеснула руками, вздохнула и почти незаметно перетекла в другой образ. Рыжий и насквозь бессовестный.
— Так что за дела? — напомнила я.
— Вы почти проспали завтрак! — наконец-то нашелся он.
— И все?
Я глянула на часы. Стрелки едва перешагнули за полдень. В это время я вставала почти всегда. И столь позднее пробуждения не грозило мне голодной смертью. А, значит, этот паразит узнал что-то еще, но не может придумать, как мне рассказать.
Я уселась на край кровати, закинула ногу на ногу, отложила в сторону щетку.
— Сэми, хватит юлить. Говори уже прямо, что стряслось?
Рыжие брови сошлись на переносице, дух скорчил умильную мордашку и быстро спросил:
— А вы не будете ругаться?
— Когда это тебя останавливало? — ехидно поинтересовалась я.
— Да? — Он сделал вид, что раздумывает, а после выдал между прочим: — А там ваш Вильгельм отправился на прогулку…
— Где? — Я подскочила, отдернула шторы и прилипла к окну.
