вид, а уже потом будить эту чемпионку по спиртболу. И судя по насыщенному амбре перегара — непобедимую.
Я тут едва ли не помираю, а она спокойно дрыхнет.
— Пинки, ты живая?
— М-м-м… напугала! — басит Иви, пытаясь встать, но хватает ее только на то, чтобы разлепить левый глаз и тут же его закрыть. — Я думала, что тут кто-то третий. К нам же вчера дважды стучался мистер… как ты его обозвала? Дай воды, а…
— Кого я обозвала? — резко останавливаюсь.
В голове белый лист.
Страшно узнавать подробности, но я босая, а замок, кажется, закрыт. Проверяю его на всякий случай, и облегченно выдыхаю — заперто.
— Рея, — булькает моя соседка, молниеносно уничтожая прохладную минералку.
«Ты теперь Крольчонок» — подсказывает проснувшийся мозг.
Точно! Я же дважды ходила выговаривать этой противной Каланче правила проживания среди нормальных людей: постучаться, дождаться разрешения и войти.
«А в моем случае тебе не стоит даже стучаться, Рональдс! Можешь смело идти мимо — к чертям, например. Там же все свои, — скалилась я, и, кажется, тыкала пальцем в его наглое лицо. — Я хочу, чтобы ни твоей задницы, ни носа больше никогда не было в моей комнате. Понял?».
Это, что же выходит: я к нему, а он ко мне?
Стыдоба и позорище…
Еще бы вспомнить, что он на это ответил. Вдруг пока я страдаю похмельем, уже должна паковать вещички и возвращаться в Рексем?
Знаю, что с Райаном Рональдсом мне не стоило связываться и уж точно хамить ему, но камон… текила и…
Уф, жестко.
— Он сказал, что ты запала на его персиковые «щечки» и ты можешь в любой момент зайти за солью или лаймом, — ржет Нортон: — По-соседски.
— Щёчки?
— Те самые, — играет бровями Пинки и показывает рукой в область моих бедер.
А пока я подбираю челюсть с пола, чтобы хоть как-то переварить этот факт, моя собутыльница соскребает себя с дивана и принимается выворачивать содержимое своей ручной клади (как она попала в мою комнату я предпочитаю не думать). Выуживает оттуда пачку сырных снэков и, как есть, запихивает в рот.
Отступившая тошнота заново подкрадывается. Я в себя еле воду запихала, а розоволосая умудряется еще и уничтожать запасы еды.
— Иви Нортон, ты ведь пошутила? Я когда под градусом мало что помню, но потом-то память возвращается, и если ты мне врешь…
— Хэй, полегче, Рапунцель, — ухмыляется девчонка. — Какой мне резон тебе врать? Я встречаюсь с другом Рея. Роб вечером должен приехать, ну и мы будем шуметь, — скалится она и, покопавшись в своем телефоне, разворачивает снятое видео к моему лицу.
Каланча ухмыляется и смотрит на меня пренебрежительным взглядом. Действие происходит явно в его комнате, потому как интерьер отличается: стены выкрашены серым, а на кровати не бежевое покрывало, а синее.
Хочется по-детски спрятаться в пустой шкаф или забиться под диван пока этот идиотский эпизод сегодняшней ночи окончательно не сотрется из моей памяти:
— Значит обожаешь подглядывать, да? Знаешь ты кто?
— Кто? — веселится, напыщенный засранец.
— Грязный извращенец. Фальшивка! — рублю я, хмельно покачиваясь. — Думаешь, что все кругом идиоты и верят, что наследничек финансовой империи, радостно развешивающей кредитные хомуты на людей, резко отпочковался от папочки и перевелся на юридический?
Поверить не могу, что я это сказала…
Впрочем, ничего удивительного. Отец берется за самые проигрышные дела, пытаясь хоть как-то спасти отчаявшихся людей, ввязавшихся в кабальные кредитные договоры.
Так и живем: семейство напыщенного золотого мальчика подсовывает финансовые займы, а семейство Нэнси (дружной и скромной командой) их аннулирует, оспаривая в суде.
Не всегда успешно, к сожалению, но мы пытаемся…
Иви торжественно клянется, что ни единая душа не узнает о моих похождениях, и для верности даже удаляет компромат со своего телефона и облака. Так вот вы какие теплые добрососедские отношения?
После того, как я выпроваживаю Пинки отправляюсь в ванную. Под прохладным душем голова окончательно проясняется и воспроизводит тот самый диалог про щёчки:
«Своими волосатыми мужицкими сиськами ты меня вряд ли зацепишь, разве что пэрсик, как орех, а? Впрочем, я сильно сомневаюсь…» — пьяно бубнила я, пытаясь стянуть с Райана спортивные трико.
— Черт! Черт! Черт… — луплю ладонью по мокрой плитке.
Поздравляю, Мэри!
Редко кто может похвастать настолько провальным заселением в Уорлдс Энд. Если на моей двери уже висит табличка «Лузерша года» — даже не удивлюсь.
А можно сделать так, чтобы золотой мальчик страдал избирательной амнезией конкретно на этот день?
Три коротких постукивания и один длинный. Это что еще за азбука Морзе?
Тихо подкрадываюсь к двери и досадно морщусь: почему нельзя врезать глазок? Пусть основную массу постигнет участь замазывания маркером или заклеивание жвачкой, но вот мне сейчас такой бы ой как пригодился.
— Кто?
— Розовый единорог в пальто! — рявкает Иви через дверь, дергая ручку. — Открывай!
«Мэри, ты что серьезно подумала, что с той стороны стоит мистер Каланча? Камон, детка, включай мозги…».
— И что это за таинственные туки-туки? — вопрошаю в спину своей новоприобретённой подружки.
— Ну, вдруг ты жаждала увидеть золотого мальчика. Он умотал в город, — как бы между прочим бросает язва и со знанием дела достает из комода мой цветной шоппер: — А нас, между прочим, ждут великие дела! Двигай свой подкачанный задок на выход.
Первое мое желание — возмутиться «Какого ты лезешь туда?!», а потом я вспоминаю чья нетрезвая тушка помогала разбирать чемодан. Кажется, мы даже пытались проверить Фэн-шуй с красными трусами, обнаружив их в моем отсеке для белья.
Боже храни корону, что во мне осталась капля благоразумия не делать этого. И страшно, и смешно подумать какой фурор произвели бы мои кружевные танга на люстре мрачного Уорлдс Энда. Ректор Дженсон бы «оценил».
— Два вопроса: куда ты меня тащишь в такую рань? И разве нам можно спокойно выезжать с территории?
— Рапунцель, кончай тормозить. Бесишь, — Иви выталкивает меня за порог и дверь громко хлопает, щелкая замком. Только я хочу возмутиться, что ключ-карта осталась внутри, как Пинки машет пластиковым квадратом перед моим носом: — Я от тебя ушла четыре часа назад и мы уже опаздываем в библиотеку! И да, нам нельзя покидать… разве что за большие заслуги и в специально отведенные дни. Моей успеваемости на такое не хватит.
Девушка со скоростью света несется к автомату со сладостями. Ну, точно ребенок.
— Так, если никому нельзя выезжать…? — возвращаюсь к обсуждаемой теме.
— Никому нельзя, а небожителю с персиковым задком — можно. Нам в библиотеку, и лучше бы поторопиться. Мисс Стивенсон до ужаса вредная старая дева. Только и ждёт на кого
