положил!
— У неё не просто травы, — продолжал мужчина, словно ничего не слышал, — а магические, заговорённые. Это нарушение закона королевства! Если каждый будет травами торговать, да без лицензии, без разрешения? Просто врун или, того хуже, маг-недоучка …
Я слушала, отмечая, что жители, кидая на девчонку сочувствующие взгляды, тем не менее, стараются не вмешиваться. Оно и понятно: кому хочется портить отношения? Ведь лекарь в таком вот забытом небом городке — единственная надежда на спасение от хвори.
Если и появился сегодня утром в моей душе свет, как утверждает Колокольчик, то теперь всё, погас. Я смотрела на девчонку, на солдат и людей, собравшихся вокруг… Смотрела, вспоминая себя.
Это сейчас я графиня, эмиссар короля и вообще… Личность, уважаемая обществом. Так случилось. Повезло! А два года назад, такой же вот девчонкой бегала по лесу, сотрудничая с контрабандистами и рискуя угодить на каторгу. И угодила бы, поймай меня солдаты, ибо закон един для всех. Нет разрешения на деятельность с грозным боевым грифоном, красующимся на алом сургуче — нет права заработать на пропитание. Иначе в первый раз штраф. Или исправительные работы, если денег нет.
Поэтому я весь этот год, скитаясь по королевству, как графиня Вержи́, встречаясь с подобным, чем могла, помогала. Чаще всего просто выкупала талантливых людей, в основном молодых, еще не смирившихся или не попавшихся, и пристраивала их учиться. Или занимала им деньги на разрешение, все равно за бумагами переправляя в столицу, потому что в разных захолустьях творилось такое, что порой было жутко.
— Ваше Сиятельство… — обратился ко мне солдат.
— Штраф, — не дожидаясь того, что он хотел сказать, решительно постановила я. — Девчонка же до этого случая закона не нарушала?
Соскочила с грифона, подошла к Уле и взяла её за руку.
— У неё всё равно нет денег, и жить не на что. Заниматься лечением нельзя. Умрёт дитя с голоду зимой! Пусть продаст аптеку мне, — зачастил мужчина с полными вселенской любви голубыми глазами, радужка которых враз потускнела и стала мутной, как у выброшенной на сушу рыбёшки. — А я возьму их с сестрой к себе в дом, пусть живут, отчего же не помочь сироткам?
«Испугался? Добыча уходит? — подумала я. — Деньги на штраф поделят с мэром, наверняка всё уже оговорено. Девчонку — бесплатной прислугой на веки вечные. Если прислугой… Это ты хорошо придумал, господин Ллонк, но… Нет».
— Думаю, мы поступим по-другому, — радостно улыбнулась я господину Ллонку.
— Как, моя госпожа? — мрачно спросил аптекарь, явно предчувствуя неладное.
— Я возьму аптеку и дом в аренду. Пока на зиму — там посмотрим. Девочка будет отправлена учиться. С этого года решением его величества сиротам, успешно прошедшим испытания, предоставляется стипендия. Посмотрим, что можно сделать.
Толпа отреагировала на моё предложение сдержанным, но одобрительным гулом. «Может, и не мерзкий городишко, — подумала я, похлопывая роющего лапами землю грифона по шее: Колокольчика это всегда успокаивало. — Люди здесь, кажется, добрые…» Женщина, заступавшаяся за Улю, широко улыбнулась, очертив ладонями круг во славу Спасительницы, так милосердную призывают в помощь. Единственным недовольным оказался аптекарь:
— Что?! Да я… Да вы… Вы вообще какое имеете право? Я уважаемый житель Биргенгема…
Грифон насмешливо фыркнул. «Вот мы и узнали, куда нас занесло», — мысленно сказала я другу. На карте, если мне не изменяет память, и впрямь было нечто похожее. Значилось это великолепие как столица Приграничья. «Ты слышишь, Колокольчик? Мы в столице! Так что ваше фырканье, господин королевский грифон, не совсем уместно».
— Довольно, — перебила я мужчину и перевела взгляд на солдат. — Любезные, а пойдёмте к начальству.
— Что? — выпалил молодой.
— Начальство. Есть такое? Кто у вас тут разрешения выдаёт, документами заведует?
— К градоначальнику?
«Спасительница! Даже не к мэру, — подумала я. — Действительно, столица. Какой пафос! Колокольчик, беру свои слова обратно… Фыркай!»
Наша процессия во главе с солдатами и грозным боевым грифоном торжественно двинулась к ратуше, но стоило нам выйти на площадь, как с небес послышался клич:
— Грифоны и король! — отчаянно знакомым голосом…
Через мгновение ещё один. Звук вышвыривает в прошлое, заставляя судорожно хватать ртом воздух.
— Ролан и лев!
Прошлое. Как удар.
Я и мальчишка с лазоревым взглядом тащим раненого, что не выпускает меч из рук, намертво вцепившись в оружие. Задыхаясь ползком преодолеваем последний подъём и падаем замертво на камни пещеры, роняя драгоценную ношу. Найдёныш, тяжело дыша, словно рыба, выброшенная на берег, помогает мне снять короб. В ответ протягиваю мальчишке флягу с водой.
— Только глоток, — хриплю, почти теряя сознание.
Он кивает, жадно делая огромный глоток: столько, сколько смог, и ещё чуть-чуть, помогая ладонью, чтобы ни одна капля живительной влаги не пролилась. Смотрит туда, где синеет небо и валится на спину.
Я полощу рот. Разворачиваюсь к раненому. Удар мечом разодрал бок — чудо, что он не истёк кровью.
— Остановил, — поясняет парень. — Смог, — яркие глаза блеснули неподдельной гордостью, растрескавшиеся уголки губ чуть дрогнули, и откуда только силы взялись улыбнуться?
Киваю — молодец, шарю в коробе дрожащей рукой — была, была она у меня, настойка подними-травы с серебристым вельником! Ягоды собраны на растущую луну, аккурат после праздника цветущих вейн. Вот она! Пью залпом, испачканным в крови раненого пальцем черчу на камне знак…
— Ох, ничё се гости, — вдруг слышу от входа в пещеру.
Не уберегла Спасительница, глава контрабандистов пожаловал к себе… Почему Барк решил поддержать законного повелителя, до сих пор для меня загадка. Почему за ним пошли его люди, а не сдали нас всех? Сделали ставку, предвкушая будущие милости от правителя? И ведь не прогадали! Как и егеря, которые в этот же день устроили облаву и накрыли логово преступников, обнаружив там нас всех во главе с королём…
Глава контрабандистов и старший егерь стали министрами, остальным были пожалованы поместья с дворянскими титулами, но всё это было потом. Тогда же наш крошечный, но отчаянно не сдающийся отряд, пытаясь выбраться из ловушек, щедро расставленных мятежниками, оказался прижатым к морю.
Край обрыва. Внизу — волны, за спиной — ликующие вопли врагов, кровь — на камнях. Нас штурмуют вновь и вновь, обезумевший враг уже слышит запах победы.
Казалось, всё. Проиграли. Выхода нет — умереть бы достойно, найти силы посмотреть предателям в лицо, но нет! Король и герцог Норфолк оказались не так просты, правда, без запрещённых настоек, припрятанных в коробе, не обошлось. Егеря и контрабандисты стояли насмерть, я без устали вытаскивала раненых, прихлёбывая зелья. Не зря они всё же запрещены: откат запросто может убить даже сильного мага. Вот только тогда никто об этом не думал.
