быстро пресекла ее, заявив сама себе о том, что это — король, и ему позволительно все. Абсолютно все! И от этой мысли внизу живота растекалась горячая волна возбуждения.
Антуан наклонился еще ниже и буквально впился в губы Элизы, сминая их и, в то же время, продолжая сжимать и оглаживать ладонями ее грудь. Его язык проник между ее губ и вторгся в ее пухлый ротик. Девушка сама не поняла, почему она вдруг застонала. Она положила руки на плечи короля и начала оглаживать их, чувствуя, как напрягаются его мускулы.
Антуан опустил ниже корсаж платья, освобождая уже напряженные соски и, приподняв одну грудь, впился в сосок губами. Он вдруг начал посасывать сосок, от чего Элиза почувствовала, что у нее подкашиваются ноги. Почувствовав это, Антуан подхватил девушку на руки и уложил ее на диван, практически не отрываясь от груди. Вскоре он со чмоканьем освободил вытянувшийся от его ласк сосок и переключился на второй. Девушка снова застонала и инстинктивно раздвинула колени. Король заметил это.
— Это платье прекрасно и подчеркивает твою шикарную фигурку, но мне кажется, моя милая, что оно тебе малость мешает. Давай-ка, я помогу тебе от него избавиться.
С этими словами король помог девушке приподняться и весьма шустро ослабил шнуровку у нее на спине. Платье тут же сползло вниз. Антуан стащил его вниз, оставив шелковую лужицу лежать на полу, избавив Элизу заодно от туфель. Она осталась в корсете, коротких панталончиках и ажурных чулках.
— Прекрасное белье делает прекрасную женщину еще восхитительней!
Король, продолжая ласкать грудь девушки губами, начал гладить ножки в чулочках, отчего ей захотелось… Да она сама не понимала, чего хочет. Томление, которое охватывало Элизу, было ей непривычно и по силе и накалу существенно превышало даже то, что она испытывала в своих самых неприличных снах.
Каким-то неуловимым и быстрым движением Антуан освободил ее от корсета, открыв ее плоский, но мягкий животик и начал покрывать его поцелуями. Руки гладили ее бока, плечи, спину. Девушка выгибалась под его ласками и не прекращала стонать.
Когда его руки начали стягивать с нее панталончики, Элиза испуганно дернулась и инстинктивно сжала ноги.
— Тссс… не бойся, моя милая! — зашептал король. — Я не сделаю тебе больно. Я буду предельно ласков и нежен с тобой. Ты и сама очень нежная и хрупкая.
Он стянул с нее панталончики, открывая треугольник, покрытый короткими волосками. Король рвано выдохнул и попросил:
— Раздвинь ножки, Элиза!
Девушке ничего не оставалось, как подчиниться. Но руки ее так и тянулись к тому, чтобы прикрыть столь интимное место. Но король отвел ее руки в стороны и начал разглядывать ее там, внизу. Вдруг он наклонился и поцеловал ее там, между ног. Элиза ахнула: она даже сама к себе в том месте не смела прикасаться, если, конечно, не учитывать необходимость во время гигиенических процедур.
Вдруг в дверь постучали.
— Кто посмел? — громко прорычал король.
— Простите, Ваше Величество, — раздался робкий голос из-за двери, — прибыли послы из соседнего государства, ждут вашего приема.
— Черт! — выругался Антуан. — Я скоро приду, пусть ждут!
С сожалением он помог девушке одеться.
— Прости, дорогая, придется продолжить в следующий раз. Сейчас меня ждут срочные дела.
Кое-как, с помощью короля, одевшись, Элиза отправилась в свою комнату.
Король же отправился на встречу с послами, одновременно и сожалея, и радуясь тому, что его прервали. Он не хотел спешить, эту невинную девочку нужно было покорять постепенно. Конечно, он мог бы приказать и она в первую же встречу отдалась бы ему, но такой вариант был ему неинтересен. Ему хотелось, чтобы Элиза сама падала в его объятья, желала его и наслаждалась их близостью. Но, лаская девушку, он так увлекся, что сам уже не мог остановиться. Так что прибывшие вдруг послы оказались очень даже вовремя.
Что касается Элизы, то сон долго не шел к ней. Она снова и снова вспоминала ласки короля, от чего соски грудей приятно ныли и там, внизу, то местечко, которое он вдруг поцеловал, было напряжено и желало снова его ласк. Пришлось вставать, принимать прохладный душ. Только после этого девушке удалось немного успокоиться и, наконец, уснуть.
На следующий день в честь прибытия делегации от соседей во дворце был объявлен бал. Гостей было немного, всего человек сто, но королева-мать решила что такой формат мероприятия идеален для того, чтобы начинать выводить в свет дебютанток. Аристократки с хорошим генофондом в стране были на вес золота, поэтому королева считала своим долгом выдать девиц замуж за наиболее подходящих по ее мнению мужчин.
В честь предстоящего бала все занятия у девушек были отменены, а в комнату Элизы служанка принесла очередной набор обновок. Помимо совершенно умопомрачительного нижнего белья, ей принесли шикарное по меркам Элизы платье. Как и прошлое, оно совершенно не скрывало достоинств ее фигуры, напротив, подчеркивая их. Обнаженные плечи, глубокое декольте и совершенно невероятный глубокий синий цвет преображали Элизу до такой степени, что другие дебютантки ее сперва просто не узнали. Высокая прическа открывала изящную длинную шею девушки, а искусный макияж, сделанный талантливой камеристкой, делал ее глаза еще более выразительными, а губы — еще более яркими и пухлыми.
Бал начинался с танца короля с его королевой и это слегка кольнуло девушку ревностью, напоминая той, что у ее Антуана помимо нее есть еще другие женщины, причем она не на первом месте. Потом король приглашал других девушек, совершенно не обращая внимания на Элизу. И ее это, наверное, очень расстроило бы, если бы не одно обстоятельство.
Почти с самого начала бала на Элизу начали обращать внимание другие мужчины. К ней сразу же подошел высокий симпатичный блондин лет двадцати пяти и представился герцогом Этьеном де Брийи.
— Я не видел вас на предыдущих мероприятиях во дворце, — сказал он, — хотя присутствую почти на всех. Я бы не пропустил такую красавицу. У вас такие шикарные… глаза.
При этом он не сводил глаз с декольте Элизы. Иногда каким-то особым усилием воли он заставлял себя поднять глаза выше, но его хватало не надолго. Он сразу же пригласил девушку на танец, в котором весьма умело вел, прижимая ее к себе, но сохраняя дистанцию на пределе приличий: еще немного ближе и это выглядело бы уже совсем неприлично.
Непривычная к такому вниманию Элиза очень смущалась и почти ничего не говорила, потому что слова давались ей с трудом.
Потом стали подходить и знакомиться другие мужчины. Графы и маркизы, высокие и
