и начала нещадно зевать, король помог ей обуться, натянул на нее ее старенький плащ и, вызвав слугу. велел тому проводить девушку до ее комнаты.
Бесконечные занятия, танцы, этикет — все это начиналось ближе к полудню и заканчивалось уже перед ужином. Элиза к этому времени уже падала без сил. Но несмотря на всю эту загруженность, девушка нет-нет, да возвращалась мыслями к прошлому вечеру. Его ладони, греющие ее ступни, его губы, ласкающие ее плечи и… грудь. Она снова и снова вспыхивала румянцем, вспоминая, как король освобождал ее соски от грубой ткани сорочки, как целовал их.
— Вы не заболели, милочка? — спрашивала ее статс-дама, проводящая занятия по этикету, во время которых Элиза отвлеклась на свои воспоминания. — У вас горят щеки, лихорадочный взгляд и вы явно рассеяны. Я отправлю к вам доктора, пусть убедится в том, что с вами все в порядке.
— Нет-нет, все хорошо, — отнекивалась Элиза, стараясь выкинуть из головы будоражащие воспоминания.
Тем не менее, ей не поверили, поэтому девушку отправили в ее комнату, куда вскоре пришел доктор. Он осмотрел Элизу и сказал, что с ней все в порядке. Однако, на ужин девушка не пошла в столовую, сказавшись не очень здоровой и ей принесли ужин прямо в комнату.
А вскоре после ужина пришла служанка и велела идти за ней. На этот раз ее привели в комнату вроде купальни. Служанка его назвала СПА-салоном. Девушку раздели и уложили в наполненную теплой ароматной водой ванну. Пока Элиза отмокала в воде с душистыми цветочными маслами, две девушки ей в четыре руки делали маникюр, потом педикюр.
Когда Элиза вышла из ванны, ее замотали в полотенце и уложили на специальную кушетку. На ее ноги нанесли какую-то странно пахнущую мазь, велели какое-то время так полежать, а потом с помощью специального деревянного скребка удалили всю эту мазь с ног. Мазь удалялась вместе с волосками. Девушки назвали эту процедуру эпиляцией.
Потом тоже самое сделали у нее подмышками. После чего одна из девушек с той же мазью в руках хотела что-то сделать между ног у Элизы, от чего так сразу как-то испуганно сжалась. Но вторая девушка покачала головой:
— Пока не надо.
Девушка с мазью согласно кивнула и отнесла мазь.
Затем Элизу натирали какими-то душистыми маслами, делали маску на лице, наносили что-то на волосы.
Расслабленная девушка даже слегка задремала, когда ее вдруг выдернули из сна. Ей сказали, что пора. Что именно пора — ей не было понятно. Но ее проводили в комнату, в которой на стуле уже лежала стопка с нижним бельем — новым и очень красивым, а также лежало абсолютно новое платье. Элизу начали одевать.
Белье Элизу очень удивило. После ее грубоватых простых панталонов до колена эти коротенькие шелковые панталончики казались чем-то просто сказочным. Приятные на ощупь, они были отделаны кружевом и изящной вышивкой на белоснежном шелке.
Сорочка была тоже шелковой, с кружевными вставками и на тонюсеньких бретельках. Она едва прикрывала середину бедра.
В комплект также входил корсет. Когда его натянули на Элизу, та была весьма удивлена, увидев в зеркало столь изящную фигурку с тонкой талией, на фоне которой бедра становились еще аппетитней, а грудь… О, грудь выглядела просто шикарно. Приподнятая корсетом на контрасте с утянутой талией, грудь выглядела еще более пышной и высокой.
Очень изящно смотрелись на девушке также чулочки. Ажурные, приятные на ощупь, они приятно холодили кожу и такое прикосновение качественного материала к нежной коже с внутренней стороны бедер было даже слегка возбуждающим.
Что касается прически, то ее служанки делать не стали. Они распустили волосы Элизы, которые светлыми волнами опустились на плечи.
— Разве ж можно прятать такую красоту! — ахнула одна из служанок, водя по волосам щеткой.
Девушка любовалась своим отражением с удивлением и восхищением. Словно эта принцесса была ей совсем не знакома.
Платье, которое надели на девушку, разительно отличалось от того, что она носила до этого. Струящееся мягкими волнами, оно подчеркивало все выпуклости Элизы. Глубокое декольте открывало на всеобщее обозрение большую часть мягких полушарий ее пышной груди. Девушке постоянно хотелось подтянуть корсаж повыше, спрятав грудь, которая ей казалась совсем открытой, чуть ли не голой. Однако, если бы она сравнивала свое декольте и декольте, которое было у большинства дебютанток на приеме, то могла бы понять, что ее наряд — сама скромность. Но по сравнению с тем монашеским одеянием, что Элиза носила до этого, платье было более чем открытое.
Новенькие уютные туфельки на небольшом каблуке довершали наряд. Ему явно не хватало украшений, но Его Величество счел некорректным сразу выделять девушку, задаривая ее драгоценностями. Поэтому Элиза ограничилась скромным кулоном, доставшимся ей от матери.
Одетую таким образом, а по меркам Элизы, так раздетую, девушку проводили к королю.
Король ждал ее в гостиной своих покоев, удобно устроившись в кресле и закинув нога на ногу. Черные брюки из ткани, напоминающей кожу, но гораздо более тонкую, плотно облегали сильные подтянутые бедра. Белая шелковая рубашка на груди была распахнута, обнажая мускулистую грудь и подчеркивая широкие плечи. Весь облик Антуана говорил о том, что это сильный и уверенный в себе человек, с детства привычный повелевать и подчинять. Элиза же, всю жизнь подчинявшаяся своим опекунам, эту ауру власти чувствовала особенно остро и она ее… возбуждала? Девушка поймала себя на мысли о том, что готова для этого мужчины сделать все, чего бы он ни потребовал. И ей хотелось выполнять все его приказания, даже самые неприличные. Впрочем, понятия о неприличности в ее наивной головке пока ограничивались ощущениями горячих рук на своем теле и страстными поцелуями.
Король поднял голову и взглянул на Элизу. Его зрачки слегка расширились. когда он увидел ее в новом образе.
— Совсем другое дело, — восхищенно выдохнул он.
Мягким гибким движением король вскочил с кресла и оказался рядом с девушкой. Он жадно разглядывал ее, оглаживая взглядом ее распущенные по плечам локоны, слегка испуганные, но любопытные глаза, пухлые губки. Взгляд опустился ниже и еще больше потемнел, задержавшись на зоне декольте. Король буквально впился взглядом в мягкие полушария. Секунду он сомневался и вдруг обхватил ладонями ее едва спрятанные в платье грудки и выдохнул прямо в губы:
— Боже, какая красота! Это просто преступление — скрывать такое под тем убожеством, что вы называли платьями!
Ощущение горячих ладоней на груди для Элизы было непривычно, но безумно приятно. Где-то в глубине сознания забрезжила мысль о том, что такое непозволительно, но она
