— За последний год не зарегистрировано ни одного случая безумия из-за воя дракона, — прервал мои сумбурные размышления голос Мелы. — Либо Барр гораздо сдержаннее Сойла, либо особенности каждого дракона уникальны и неповторимы.
— В каком смысле? — растерялась я.
— Белый Дракон считался целителем, — начала перечислять она. — Сойл был способен возвратить организм в то состояние, в котором он пребывал бы в данный момент своего развития, не воздействуй на него вредоносные факторы вроде… Что?
Ястреб приобнял ее, тщательно следя за тем, чтобы не задеть больную руку.
— Ты волнуешься, — сказал необычайно мягко. — Почему?
Колдунья проигнорировала и нежности, и вопрос.
— Рык Белого Дракона определенной тональности сводил людей с ума. От его огня защищало золото. Кроха золота, побывавшая в руках Сойла, обезвреживала… Прекрати!
— Что случилось? — настаивал Вальен.
— В нашем мире был всего один дракон! Барр вечно лежал в спячке. Люди встречали только Сойла, но почему-то верили, что знают о драконах все! А на самом деле…
— Посмотри на меня! — он рывком повернул ее к себе. — Почему ты заговорила об этом сейчас? Почему дергаешься? Что не так?!
Мела опустила глаза.
— Это, — кивнула на пустую дорогу. — Извини. Я бесполезна, как и сведения о Белом Драконе.
Мгновение спустя я вновь увидела демона. Он смотрел чуть смущенно и виновато, если такое вообще возможно для бездушной потусторонней сущности.
Колдунья достала мешочек с благословенным серебром.
— Закатывай рукав, Вэлн. Будет невыносимо больно, зато хватит на пару-тройку суток, если повезет — на целую неделю.
— Невыносимо — это сильнее, чем обычно? — осклабился Ястреб.
Мела вытряхнула на ладонь горсть серебряной пыли, бросила туда же и мешочек.
— Слезай с лавки, — приказала, не отводя взгляд от демона.
— Да брось…
— Живо!
Как ни странно, Вальен послушался. Уселся на днище телеги, стянул рубаху. Колдунья накрыла рукой его татуировку и закусила губу.
— Прости, — произнесла тихо.
И Ястреб, захрипев, упал навзничь.
— Двадцатикратная доза? — глаза демона расширились от удивления. — Вы способны такое выдержать? — могу поклясться, в его тоне скользило восхищение.
— Передай хозяину, что благословенное серебро уничтожено. Ему нечего бояться.
— Как вы догадались, что он послал меня за…
— На его месте я бы подумала об этом в первую очередь.
Потустороння сущность кивнула и пропала.
— Не пугайся, Тая, — услышала я.
То есть это было еще не все? Мне уже и бояться не хотелось. Сил не осталось. Трепещущее сердце, демон, маньяк… Такое чувство, что Создатель решил добить меня сегодня если не физически, то хотя бы морально.
— Чего?
Но ответа не последовало.
Я взглянула на дорогу и вздрогнула. Уставшая лошадка щипала сухую траву, а на телеге лежали два бесчувственных тела.
Не пугаться, значит? Ладно. Я собиралась серьезно запаниковать.
***
Хорошая новость — «убийцы» не перебили друг друга в наше отсутствие. Плохая — колдунья не очнулась даже к вечеру. Отвратительная — я снова лазила в колодец. Посреди ночи, без помощников… Лучше не вспоминать.
Один вопрос не давал мне покоя, и ответить на него я не могла, как ни старалась. Почему нижние перекладины лестницы рассыпались в прах? Предполагалось, преступник не хотел, чтобы кто-либо спускался вниз. Однако зачем использовать магию? Такое старье было легко разломать руками. Ничего подозрительного — виновато время и непогода. Так какого лешего маньяк рисковал?
Отплевываясь от пепла и пыли, я ощупала каждую пядь дна. Совсем уж отчаялась, не обнаружив ничего нового. И лишь вылезая (Проклятая веревка! Мои ладони вовек ее не забудут!), подумала, что зря мешаю все в одну кучу.
— Кабатчик, Ашиш, Марис и кто-то из Лукошника, — выговорила вслух, надеясь, что звук собственного голоса поможет сконцентрироваться. — Демон рассказывал только о них. Значит, извозчик и смерть семей в Гаевке — из другой оперы. А если так…
Продолжение не требовалось. Кое-что до меня дошло очень быстро. Убийца — мститель, а не маньяк, хотя по привычке я продолжала его так называть. Он убирал обидчиков Виолы, тогда как мы вешали на него всех собак.
Чуть что выходит за рамки понимания — виноват преступник, кто же еще? Это был серьезный просчет. Здесь творилось много того, к чему убийца не имел никакого отношения.
Мы — приезжие — не пуп земли, хотя, судя по некоторым ложным выводам, именно им себя и считали. Стоило сбросить корону и взглянуть на события последних недель под другим углом.
— Смешно… Люди правду болтали об извозчике. Этот пьянчуга наклюкался настойки с брюхокрылом и шастал по кустам несколько дней. Может, сожрал за раз целую бабочку? Или же старуха-самогонщица ошиблась и подсунула ему этого… как же его… крылобрюха? Ну, который ядовит? А, точно. От ядов умирают. Не крылобрюх виноват, но и не наш маньяк.
Давненько я не разговаривала с собой. Отвыкла. Это смущало и в то же время подталкивало к размышлениям. В причинах первого таинственного происшествия обыватели не ошиблись. Видимо, такое случалось и раньше. Народная мудрость порой достается ценой ошибок и жизней.
Кстати, насчет народа… Некая мысль вертелась в голове, хотя сформулировать ее четко я не могла до тех пор, пока не заметила, как по ветке ближайшего куста ползет мохнатая гусеница.
— Вверх! — выдохнула потрясенно. — Не вниз!
В большинстве случаев лестницы ведь предназначены, чтобы вести наверх. Тот факт, что мы использовали нашу, чтобы спуститься в колодец, вообще ничего не значил!
Когда я осознала, что планки не обязательно заколдовал маньяк, стало в разы проще. Что у нас имелось? Покинутый хуторок вблизи Драконьих гор. Тайна трехлетней давности. Экспериментальный демон. Исчезнувшая магичка. Лестница с отложенным заклинанием, которое не предназначалось для убийства — скорее, для отпугивания или предупреждения.
Завтра будет чем заняться. В округе всего три относительно высоких дерева. Или нагромождение скал на востоке тоже стоит учесть? Полагаю, где-то там я найду кое-что интересное. То, что спрятал некто с даром мага. Он позаботился, чтобы чужаки не нашли тайник ни при каких обстоятельствах.
— А разломал бы планки, и никто бы ни о чем не догадался, — пробормотала я, подходя к крыльцу дома, в котором располагалась женская часть нашей компании. — Иногда не стоит усложнять.
Впрочем, зачем кривить душой? Колдуны не любят марать руки, а уж о княжне с золотой пластинкой мага и наверняка приличными запасами серебряной пыли и говорить нечего.
«Надеюсь, я права. Отложенные заклинания вряд ли по силам «убийцам», а вот умница-отличница Виола с ними бы справилась», — но убеждаться в этом я планировала завтра.
А пока — баиньки, не то придется думать еще и над тем, почему проклятую лестницу не распылили сразу же, а оставили дожидаться, пока кому-то понадобится ее использовать.
Или Виола собиралась сюда вернуться?
— А-а-а! — раздалось прямо передо мной — А-а-а! Ой… Тая, это вы? Почему… Почему вы… Почему вы черная?
Мне захотелось провалиться сквозь землю. Желательно, вместе с Лилеей, таращившейся из окна. И чего ей не спится? Небось, кровавые подробности сегодняшних убийств лишили покоя? С другой стороны, вряд ли маньяк так вопил бы. Кого ему бояться, кроме себя самого?
Естественно, девушка подняла всех. Даже колдунья выползла на крик. В буквальном смысле — ее пошатывало так сильно, что она цеплялась за стену обеими руками.
— Кого убили? — осведомилась хрипло.
— Прошу прощения! — пискнула Лилея. — Все в порядке!
Медор, проворчав под нос что-то определенно нелицеприятное, скрылся в «мужском» доме. Эньер выразился более красноречиво, но столь же непечатно. Ласка, в длинной ночной рубашке напоминавшая привидение, презрительно хмыкнула и даже на улицу не вышла — осталась маячить за спиной колдуньи.
Лишь Брен глядел на меня во все глаза — очевидно, испачканная золой одежда и кожа произвели на него неизгладимое впечатление. Подозреваю, после этой ночи я начну сниться парню в кошмарах. Печально, хотя… Если именно он — наш маньяк-мститель, буду рада оставить его без сна.
