Неожиданно на кухню зашёл мистер Томас. Обычно он днём не поднимался на второй этаж. Мужчина жил довольно скромно и никогда не обедал. Только завтракал и ужинал, и я привыкла, что днём тут совсем одна.
— Что-то случилось, мистер Томас?
— Это я у тебя хотел спросить, соседка сказала, видела тебя на рынке с женихом. Что ему было нужно?
Я пожала плечами.
— Хотел мириться, да я не стала.
— Не обидел?
— Нет, я хоть и худенькая, а рука тяжёлая. Думаю, теперь он точно понял, что я не вернусь.
Мужчина усмехнулся, достал крынку с молоком налил стакан и с удовольствием выпил.
— Что будешь готовить?
— Картошку с овощами и яблочный пирог. Хотела ещё пирожков напечь, да наверно будет много. Отложу на воскресенье. — Положив на стол мешочек с оставшейся медью, толкнула к старику. — Возьмите, сдачу, мне удалось выторговать двадцать медяков.
— Хорошая ты девушка Милеша, радуешь старика. Только надумаешь с женихом мириться, смотри не прогадай. Коли обидел раз, то снова это сделает.
Я насупилась, уткнувшись в гору зелени. Поняв, что тема мне неприятна, мистер Томас вернулся в лавку, а я, поставив тесто, взялась чистить яблоки.
Провозившись с пирогами почти до ночи, вынула их из печи, поставила на доску остывать, накрыв чистыми полотенцами, и отправилась спать, продумывая завтрашний день. Основную уборку я закончила, а чтобы убраться в шкафах надо спросить разрешения у хозяина дома. Если скажет, что нельзя, займусь садом. Скрип сухих веток ночами под окном уже изрядно нервировал, вызывая дикое желание взяться за пилу.
Ополоснувшись в душе, надела тёплую пижаму до самых пят и прокравшись с лампой в комнату, забралась под одеяло, вдыхая аромат ночи. Нос быстро замёрз, а под одеялом на пуховой перине было тепло. Уже уплывая в сон, услышала сильный скрип почти высохшей яблони за окном. Замерев, прислушалась. И снова скрип, словно кто-то пытается влезть на дерево. Неужели Довер?
Не веря собственной догадке выбралась из постели и подбежав к окну всмотрелась в ночную темень. Луны не было, на небе сияли только звёзды, и весь сад был погружён в непроглядный мрак.
Воззвав к магии, сделала пас, и над ладонью взвился огонёк, осветив пространство за окном на два метра. На дереве сидела чёрная кошка, от ужаса вцепившись всеми лапами в сухую ветку. В ночи вспыхнули зелёные глаза и животина уставилась на меня.
Раздалось жалобное.
— Мяу-у-у.
Животное привстало и на полусогнутых лапах поползло ко мне, но сухая ветка подломилась. С истошным воплем кошка сверзилась на землю и с перепугу ломанулась прочь, собирая на свою шкуру все колючки.
Я засмеялась, испытывая огромное облегчение, что это всего лишь зверь. Рядом распахнулось соседнее окно, и из него выглянул сонный мистер Томас в белом ночном колпаке.
— Милеша, что за шум?
— Это кошка, мистер Томас. Она уже убежала.
— Да? Хм. Ну ладно.
Он вернулся в комнату, закрыв окно и заперев его на щеколду. Я ещё немного постояла, пока не почувствовала как ночной холод пробирается под рубашку и вернулась в постель.
С садом я провозилась все выходные и ещё три дня. Безжалостно пилила сухие ветки, визгом пилы переполошив всех соседей. Снесла ветви в сарай, пригодятся зимой для растопки камина и кухонной печки. И вооружившись топориком для мяса взялась за заросли дикой ежевики, оплетшей почти весь сад. Царапая руки в кровь безжалостно вырубала её как злостный сорняк, а потом выпросив у той самой соседки-сплетницы лопату, насколько смогла выкопала корни. Конечно по весне появится новая поросль, но если не запускать и не давать ей разрастаться жить можно. Той же лопатой выкопала все сорняки и колючки, чьи сухие стебли были толщиной в моё запястье, обкопала деревья и взялась за грабли с тяпкой. К концу работ сад приобрёл боле менее ухоженный вид. Не такой идеальный как у соседей, но зато в нём можно было поставить стол, пару кресел и вечером пить чай с печеньем. Сама любительница сладкой выпечки я пристрастила к ней хозяина дома и теперь мы вечером, укрывшись пледами чаёвничали в саду и я слушала рассказы старика о былой жизни.
Глава 18
С садом я провозилась все выходные и ещё три дня. Безжалостно пилила сухие ветки, визгом пилы переполошив всех соседей. Снесла ветви в сарай, пригодятся зимой для растопки камина и кухонной печки. И вооружившись топориком для мяса взялась за заросли дикой ежевики, оплетшей почти весь сад. Царапая руки в кровь безжалостно вырубала её как злостный сорняк, а потом выпросив у той самой соседки-сплетницы лопату, насколько смогла выкопала корни. Конечно по весне появится новая поросль, но если не запускать и не давать ей разрастаться жить можно. Той же лопатой выкопала все сорняки и колючки, чьи сухие стебли были толщиной в моё запястье, обкопала деревья и взялась за грабли с тяпкой. К концу работ сад приобрёл боле менее ухоженный вид. Не такой идеальный как у соседей, но зато в нём можно было поставить стол, пару кресел и вечером пить чай с печеньем. Сама любительница сладкой выпечки я пристрастила к ней хозяина дома и теперь мы вечером, укрывшись пледами чаёвничали в саду и я слушала рассказы старика о былой жизни.
Довер больше не появлялся, а может это я не выходила из дома, поэтому не виделись. Я вообще никого не видела из нашей гильдии. Очень скучала по Валю, но понимала, пока я здесь он не появится. Главный мастер не позволит. А поутру в пятницу, когда должны были приехать дядька с тёткой я встала ни свет ни заря, приготовила завтрак и, пританцовывая от нетерпения над закипающим чайником, поглядывала в окно.
Мистер Томас появился в кухне как всегда собранный и одетый с иголочки. Увидев моё возбуждение, улыбнулся.
— Смотрю, не терпится родных увидеть?
— Да. Очень по ним соскучилась. Почитай с весны не виделись.
— Значит, уезжаешь домой?
Подхватив закипевший чайник я, медля с ответом, заварила чай прямо в кружке. Хозяин дома любил только свежий, не признавая остывшую заварку.
— Не знаю, мистер Томас, я уже к городу привыкла. У вас бы осталась, но вам помощница в лавке не нужна. Поищу работу, — тут я задорно улыбнулась — вы так мои пироги хвалите, может, в булочную устроюсь.
Старик засмеялся.
— Пироги у тебя знатные, такую умелицу с руками оторвут.
— А вы мне рекомендацию дайте, может и возьмёт кто. — Сказала вроде бы в шутку. Только книжник неожиданно задумался.
— Мысль хорошая, но сначала повидай родных, вдруг захочешь домой вернуться. Ну а как надумаешь остаться, тогда и потолкуем.
Это было неожиданно и, что душой кривить, приятно. Но больше всего радовало, что мистер Томас всерьёз воспринял мои слова на счёт работы в булочной. Вот чтобы я делала, предложи он у него остаться?
— Ты когда от меня съезжаешь?
— Если будет место на постоялом дворе сегодня, если нет, можно я у вас до понедельника останусь?
— Конечно, оставайся. И родных, приводи в гости, пусть знают, что у тебя всё хорошо. — Старый книжник тепло улыбнулся. — Чтобы не волновались, если надумаешь в городе остаться.
Мне бы обрадоваться, что всё так гладко получается, только в жизни так хорошо не бывает. А тут, словно по маслу, всё одно к одному получается. И приютили ровно на де недели, и родных готовы уважить. Не к добру это. Точно не к добру.
Я сощурилась, окидывая хозяина дома подозрительным взглядом. И какого же было моё удивление, когда увидела смешливый блеск выцветших глаз за стёклами очков.
— Мистер Томас, скажите, а Борей случаем с вами ни о чём не договаривался?
— А о чём он должен был со мной договориться? — Ответил старик вопросом на вопрос, а у самого выражение лица такое ехидное стало, что мне вдруг сделалось смешно.
— Мистер Томас, как же так… — Нормальная девица на моём месте наверное разобиделась, а я засмеялась. Надо же, как меня хитро провели.
Хозяин дома тоже засмеялся, протянул свою сухую руку и накрыл мою ладонь.
— Хорошая ты девушка, добрая, работящая и мне сразу приглянулась. С радостью бы взял тебя помощницей в лавку, да Борей просил только приглядеть, пока из города уехал, чтобы бед не натворила. Душа у него за тебя болит. Сказал, никуда не отпустит. Если его меньшой дурнем оказался, за старшего сосватает. А коли не люб окажется, всё равно в семью возьмёт, сестрой им будешь.
