что это связано с её неумелой медитацией и невозможностью контролировать даже собственные эмоции, не то что правильное дыхание, которое обещало вырастить из неё сильного воина.
* * *
Чунсок ждал её на поле, хотя всю дорогу до него Йонг шла через силу, полагая, что он передумал, забрал своё предложение и не собирается возиться с ней, такой бесполезной и беспомощной. Но пуримгарра стоял рядом с деревянным цилиндром, полным длинных тяжёлых стрел, в руках у него был верный лук, а у ног лежал меч. Чунсок дождался, когда Йонг подойдёт к нему и остановится в неярком полукруге света от ближайшего факела.
– Вы даже ходите так, что сбить вас с ног может и ветер, – вместо приветствия сказал Чунсок. Йонг поморщилась.
– Я полжизни провела, сидя в кабинетах, и спортом занималась только по принуждению.
– Понятия не имею, о чём вы, – отсёк возражения Чунсок. – И японцы тоже не придадут вашим словам никакого значения, когда превратят вас в имуги.
– Будем надеяться, до этого не дойдёт.
– Будем надеяться, вы покинете нас раньше.
Чунсок вскинул руку с зажатым в ней луком, заставив Йонг отшатнуться. Опустил его рядом со стрелами в высоком колчане, поднял с земли меч и обнажил его.
– Палку вы позабыли. Отлично, перейдём сразу к настоящему оружию.
Чунсок протянул ей меч. Он был тяжёлым, гораздо тяжелее, чем Йонг ожидала. Она обхватила рукоять двумя руками, но остриё всё равно воткнулось в землю с глухим стоном.
– Как им… Я не могу его даже поднять!
Йонг решила, что Чунсок позвал её смеха ради, но тот протянул к мечу руку и обхватил его у самой гарды двумя пальцами.
– Вы должны понимать, с чем имеете дело. Меч – не просто инструмент в руках опытного воина, у него есть свой вес, свои габариты. Своя сила. Без ощущения этой силы вам ни за что не научиться противостоять ей.
Меч выскользнул из вспотевших ладоней Йонг в руку Чунсока, он подхватил его, словно тот весил меньше кинжала, и провернул в воздухе. Свет от факела мазнул по гладкому лезвию, Йонг поймала своё отражение в зеркальной глади оружия.
На мгновение она пожалела, что не дождалась Вонбина – его молчаливая поддержка не помешала бы. Но Вонбин по настоянию Дэквана перебирал подходящий для переплавки металл вместе с крестьянами, и разбираться с Чунсоком Йонг предстояло одной. С тех пор как они заключили негласное перемирие, Чунсок больше раздражал её, чем на самом деле злил.
Он не станет вредить ей по собственной воле – не в лагере Дракона, не после того, как пообещал Нагилю защищать её наравне с остальными воинами.
– Капитан подарил вам кинжал, – сказал Чунсок и покосился на Йонг. – Он при вас, кажется.
Йонг посчитала, что припрятанное в складках чогори оружие не помешает ей этой тёмной ночью, но вытащила его на свет без стеснения. Зачем скрывать, что пуримгарра она доверяет чуть меньше, чем другим воинам.
– Отлично, – сказал Чунсок, не меняя тона. – Будете защищаться им.
– От меча?! – воскликнула Йонг и тут же вскинула руку, когда Чунсок шагнул к ней и замахнулся.
Шли медленнее, чем предсказывал Нагиль, но Йонг всё равно уставала быстро, и коротких передышек не хватало, чтобы восполнить силы. Она пыталась дышать, как учил Дэкван и подсказывал Вонбин, только полупустой желудок гудел, ноги её не слушались, а руки висели вдоль тела бесполезными канатами, почти неподъёмными из-за ночной тренировки с Чунсоком. Тот заставил уклоняться от ударов своего меча, и Йонг по-настоящему боялась за свою жизнь, а потому концентрировалась на любом движении Чунсока. Он, хоть и считал себя невольным помощником упрямой госпожи, на деле мечтал, похоже, раздробить ей череп, а потом сказать капитану, что юджон-ёнг сама провинилась.
Всю первую половину дня Йонг в сторону пуримгарра не смотрела – не было сил даже на злость.
– Обед! – радостно объявил кто-то в начале их длинной колонны, и Йонг с облегчением опустилась прямо на землю.
– Я принесу еды, – сказал Вонбин и скрылся среди своих соратников. Те растянулись вдоль широкой пустынной дороги: снимали с себя тюки с вещами, Сокву повёл к воде лошадей, Гаин раздавала указания Дочерям.
Лучницы спускались к основному потоку людей с нагорья, отчитывались перед сыгунгарра и скрывались в перелеске, указывая дальнейший путь. Йонг в который раз убеждалась, что в походных условиях им не было равных. Лёгкие, бесшумные, все подмечающие. Могла ли она стать такой же и приносить больше пользы капитану и его войску?…
Гаин разговаривала с Ильсу. Девушка сжимала лук, за спиной у неё висел колчан с короткими стрелами, и теперь она выглядела так, словно была Дочерью с рождения. Она всё ещё не говорила и не смотрела в сторону Йонг, и та гадала, сможет ли когда-нибудь бывшая крестьянка простить её.
Йонг не была виновата в смерти Ильсана. Но была реальной и видимой, в отличие от Рэвона и его асигару. Кого-то Ильсу должна была винить.
– Держите, – Вонбин принёс Йонг миску с походной кашей – тягучий рис с ростками кислого папоротника и маленький кусочек зажаренной утром дичи. У него была точно такая же порция. – В походе все питаются одинаково, сыта-голь.
– Обу [74], – поблагодарила Йонг. Стоящий неподалёку Намджу услышал её и подошёл и сел рядом.
– Вы учите ёнглинъ, сыта-голь?
– Немного. Вонбин помогает мне. У меня хорошо получается?
– Акаммаль [75]. Не очень, – добавил Намджу, заметив удивление на лице Йонг. – Звуки должны быть жёстче, твёрже. Это же драконий язык, в нём нет места слабости.
– Мягкость не равна слабости, – поправила его Йонг и тут же кивнула: – Но я поняла тебя. Обудаль [76], Намджу-щи.
– Дэ надаль, сыта-голь, – в тон ей ответил Намджу. После они не прерывались на разговоры – времени на обед у них было совсем немного, и медлили они больше из-за нагруженных провизией и металлом лошадей. В походе, запоздало отметила Йонг, те значили куда больше людей.
Как только с едой было покончено, а кони напились воды и отдохнули, ёнгданте поднял войско в дальнейший путь. С Йонг они пересеклись только ранним утром, Нагиль коротко ей кивнул и скрылся, оставив напоследок шёлковый мешочек с турмалином и ряд вопросов, от которых пухла голова.
Мешочек с камнем бился о бедро Йонг при каждом шаге. Она не чувствовала связи с ним, о которой говорила Лан, и уж точно не брала от него силы – ни от камня, ни от земли, в недрах которой скрывалась железная руда, ни от спрятанного
