Это его ребёнок!
Знахарка усмехнулась и покачала головой:
- давай, милая, тужься! Ещё чуть - чуть и малыш будет с нами.
Настя старалась, несмотря на боль. Внезапно глаза обибы расширились, она подставила руки. Настя хотела посмотреть, что так изумило её. Но ребёнок? Почему он не плачет? Дрожащим голосом она спросила:
- он мёртвый?
- Нет, миз. Оно... живое! Хочешь посмотреть?
- Что за глупый вопрос! - Возмутилась Настя, - давай его скорее! Почему он молчит??
- Это не "он", миз, это "оно", - с этими словами знахарка поднесла к изголовью кровати пелёнку. На ней лежало большое продолговатое яйцо!
Настя отшатнулась:
- ч-ч-что это??
- Это твоё дитя, миз!
Вдруг помощница закричала:
- ой, ещё одно!
Настя почувствовала потуги, и на подставленную пелёнку упало второе яйцо. Она истерически расхохоталась. С ума можно сойти! Она несёт яйца, как курица!! Хохот перешёл в рыдание. Обиба Элья подошла, погладила её по плечу:
- ну тихо, тихо, успокойся, милая. Всё будет хорошо. Ведь их отец - птица? Так что же ты хотела?
- Но он был человеком, мужчиной, когда мы... когда он... .
- Ну, значит, орлиное начало в нём главенствует, только и всего.
- А... там ещё яйца есть? Вдруг я снесу десяток или больше?
Знахарка покачала головой:
- нет, у орлов-воинов не бывает по десятку птенцов. И двое-то редкость. Всегда только один.
Настя потихоньку успокаивалась. Всё ещё всхлипывая, попросила поднести ей одно яйцо. Помощница осторожно подала его, завёрнутое в мягкую пелёнку. Настя развернула, положила рядом с собой. Его уже вымыли, скорлупа блестела. Яйцо как яйцо, только большое, овальное. Она потыкала его пальцем и отдёрнула руку: яйцо качнулось. Скорлупа была мягкой, податливой, горячей, прогибалась под нажимом.
- Осторожно! - Вскрикнула обиба Элья, - ты можешь повредить что-нибудь ребёнку!
Настя отдёрнула руку, озадаченно спросила:
- и что с ними делать? Может, скорлупу надо разбить? А кто там, внутри? Птица?
Знахарка покачала головой:
- нет, разбивать нельзя, ты убьёшь ребёнка. А внутри, я думаю, обычный младенец, только ему надо время, чтобы подрасти.
Она захлопотала, приказывая помощнице и Ани срочно найти большую корзину и бутылки с горячей водой. Между делом пояснила молодой мамаше, что у яиц высокая температура и её надо постоянно поддерживать, чтобы малыши не погибли и хорошо развивались.
Глава 20.
Материнские заботы.
У служанки и её хозяйки начались горячие деньки. Постоянно нужно было следить, чтобы вода в бутылках была горячей. У мархуров не было термометров, а температуру они определяли на глаз и довольно верно. Настя научилась проверять готовность воды своим локтем. Если локтю горячо, но кожа терпит, значит, вода нужной температуры.
Через два дня после родов она сходила во дворец. Как ни мучительно и стыдно ей было объясняться с Джамайеном, Кумбо и Патриком, пришлось сделать это. Гораздо легче прошёл разговор с Повелительницей Айдрис. Она поняла состояние Насти и успокоила, как могла. Насте пришлось, также, рассказать о своей жизни в Йоханнесе. Раз память вернулась к ней, было бы неправильно держать в неведении мархуров.
Этот месяц она безвылазно сидела дома. К детям приходилось вставать и ночью, проверяя, не остыли ли бутылки с водой. Яичная скорлупа затвердела, но Настя всё равно никогда не брала детей на руки, боясь уронить. Их, также, приходилось один-два раза в сутки переворачивать, как велела обиба Элья. Для этого девушки осторожно разворачивали яйца, укутанные в тёплые пушистые одеяльца, чуть поворачивали их на другой бочок и снова закрывали, раскладывая вокруг них бутылки с горячей водой.
Крелл.
Пошёл последний месяц тропических ливней и, временами, среди плотного слоя облаков стали появляться просветы голубого неба. В них заглядывало солнце.
Однажды, когда такой просвет чуть дольше задержался над Настиным домом, из него на дорожку перед крыльцом почти упал совершенно мокрый орёл - воин. Он тут же превратился в такого же мокрого Крелла, который шагнул на крыльцо и осторожно постучал в дверь.
Открыв дверь, Ани от неожиданности пискнула и попыталась её захлопнуть, но венценосный не позволил. Всё же он постарался не напугать девушку и вежливо сказал:
- прошу меня простить, но не могла бы ты позвать свою хозяйку?
Видя, что венценосный не собирается растерзать её тут же, на месте, она предложила ему присесть на диван в холле: - прошу тебя, баас, посиди чуть-чуть. Миз Настя с детьми, но сейчас я её позову.
У Крелла натуральным образом подкосились ноги, и он осел на диван, впившись взглядом в лестницу на второй этаж. Ему казалось, что прошла целая вечность, прежде чем появилась Настя. Она замерла на верхней ступеньке, а он бросился к ней с криком:
- Настъя!! - И тут же замер, увидев, как она отшатнулась от него, сухо спросила:
- что тебе нужно, Крелл?
Он вспомнил про гипноз, про то, что он не должен приближаться к ней, что она забыла его, и бессильно уронил руки. Собравшись с духом, поднял на неё глаза:
- Настъя, покажи моих детей, прошу тебя...
Она не удивилась, кивнула головой, приглашая, и повела его в комнату. Он встал на пороге, оглядываясь в недоумении. Узкий, обитый жёлтым бархатом диван, несколько кресел, невысокий столик, на котором стоит большая, закрытая крышкой, корзина, шкаф во всю стену, у окна ещё один столик для рукоделия. Больше ничего.
Он увидел, что Настя с иронией наблюдает за ним. И тогда он задохнулся от догадки, подскочил к корзине и осторожно её открыл. Откинув одеяльце, увидел блеск скорлупы большого яйца и... упал на колени, обхватив корзину руками замер в благоговении.
Настя смотрела на его склонённую голову, с которой в корзину капала вода, и в её душе шевельнулась непрошеная жалость. Вообще - то, она ждала его, знала, что рано или поздно известие о детях достигнет его ушей. Но она твёрдо решила, что и вида не покажет о том, что память вернулась к ней. Кроме того, воспоминания о перенесённом унижении, позоре, внезапном крахе всех надежд, да что там, его предательстве, терзали её сердце. Теперь она с горечью вспоминала, как искренне любила всю его семью и была совершенно уверена в их взаимной симпатии и любви. И Лукаса она также
