пообещал, что найдет для Борнелла помощницу, чтобы тому не было одиноко.
Алден и Клеменс вернулись в академию вместе с нами. Лем официально продолжал присматривать за Рейном, а Ал заявил, что нигде больше учиться не хочет. А вот Вильгельм остался во дворце. Он тосковал по Эбботу и очень тяжело переживал его смерть. Мы с Рейном пытались с ним поговорить, но Вилл никого не желал слушать. Что ж, я надеялась, что он справится с этой потерей и, возможно, присоединится к нам в следующем году.
А ректор Голд готовился со следующего семестра реформировать систему обучения. Теперь все его студенты стали магами, и с этим нужно было что-то делать! Он и сделал: добавил к уже существующим немагическим дисциплинам новые, магические. И теперь студентам предстояло учить вдвое больше! Но ректор-дракон этому только радовался.
День зимнего бала подкрался незаметно. Рейнард убедил отца, что мы приедем в столицу на зимние каникулы, и тогда можно будет устроить официальное торжество со множеством гостей, а пока же мы желали дать друг другу клятвы в компании самых близких друзей, вдали от взглядов придворных и чужой зависти.
Утром в этот день я подбежала к окну и увидела, что выпал снег. Он укутывал все вокруг замка, шапками лежал на горах, переливаясь, кружился над бездной. Волшебство, да и только! Все горести и ненастья забылись, осталось волнение и предвкушение чуда.
Мне помогали собираться все девочки с первого курса. Руководила ими беспощадная Эвелина.
— Затягивайте корсет туже! — командовала она. — Вот так! Поправьте цветы в волосах. Мелли, не дергайся, помнешь платье.
Мое белоснежное платье не было традиционным тяжеловесным. Легкое, изящное, оно не сковывало движений, и я сама себе казалась в нем незнакомой, нежной и воздушной. Несмотря на зиму, девочки раздобыли мелкие белые розочки для моей прически.
— Настоящая принцесса! — заявила Татиана, разглядывая меня.
— А она теперь и есть принцесса, — рассмеялась Эви, и девочки подхватили ее смех. А вот мне стало не по себе… И правда, как только мы с Рейном поженимся, я займу место будущей королевы. О боги, как страшно!
— Мелли, не бойся. — От Эвелины ничего не скроешь! — Рейн любит тебя, и это главное.
— Ты права, это главное, — улыбнулась я, но страх все еще царапал в груди коготками.
— Пора.
В бальном зале, украшенном для церемонии, собрались все преподаватели и студенты. Сам ректор Голд, златовласый и прекрасный, замер у импровизированного алтаря, усыпанного цветами. Заиграла музыка, и я вошла в зал. Рейн, стоявший рядом с Голдом, обернулся, и в его глазах я прочитала восторг. Улыбнулась. Страх исчез.
Я остановилась рядом с ним, протянула ему руки.
— Студенты и профессоры, — произнес ректор Голд. — Сегодня мы собрались здесь, чтобы сочетать браком его высочество принца Рейнарда и леди Мелани Хелкот. А проще — наших студентов первого курса, которые вчера сдали последние экзамены и заслужили право спокойно пожениться.
Все рассмеялись, и мне тоже стало легко, свободно и радостно.
— Рейнард, согласен ли ты взять Мелани в жены, беречь ее и любить всю жизнь?
— Да, — ответил Рейн.
— А ты, Мелани, согласна ли взять в мужья Рейнарда, беречь его и любить всю жизнь?
— Да, — ответила я.
— Пусть боги засвидетельствуют ваши клятвы, а я по праву ректора этой академии объявляю вас мужем и женой. Любите друг друга, дети мои, и не забывайте: любовь сильнее магии, сильнее всего.
Рейн поцеловал меня, раздались аплодисменты. Первыми нас поздравили свидетели — Эвелина и Клеменс. Затем потянулись друзья, однокурсники, студенты и педагоги. Наконец, профессор Борнелл презентовал нам поэму в нашу честь. А после был бал: танцы, музыка, шампанское. И безграничное счастье, потому что ректор Голд говорил правду. Дело не в том, есть у тебя магия или нет. И даже не в том, из какой ты семьи. Дело в любви, которая не знает преград, различий, условностей. Рядом с Рейном я чувствовала себя самой любимой на свете. Даже здесь, в Северной безмагической академии бездарностей, которая подарила мне счастье.
