Но мгновенно взяв себя в руки, экономка тут же отошла и скомандовала:
— Ванную ее светлости! Дитя продрогла до костей!
Но я не могла сейчас даже думать о ванной, и шагнув вперед, схватила госпожу Вонград за руку, а вот заговорить… Заговорить удалось не с первой попытки, но в итоге я все же вымолвила:
— Нет, прошу вас, я… я подожду его светлость и…
— Да вы же вся мокрая! — всплеснула руками экономка.
— Я подожду его светлость, — повторила уже тверже, а затем умоляюще добавила: — Пожалуйста.
Экономка, странно глядя на меня, медленно кивнула.
И не прошло трех минут, как закутанная в плед я сидела в гостиной неведомого мне дома, с чашкой горячего чая в руках и перед ярко пылающим камином.
И потянулись томительные минуты ожидания. Медленные, наполненные страхом за герцога, наполненные тревогой. В какой-то момент госпожа Вонград отобрала у меня чашку со словами ‘У вас руки дрожат, обольетесь’. Я не возражала, и даже толком не слышала сказанное, ловя каждый звук, раздающийся за окном.
И когда наверху хлопнула чердачная дверь, мое сердце остановилось. Я больше не дышала, я вся обратилась в слух, отслеживая приближающиеся шаги.
Распахнулась дверь.
Судорожный всхлип, полный невыразимого облегчения, вырвался без всякого моего на то желания. И забыв о присутствующих в комнате, о показавшемся следом за герцогом принце, о том, что его светлость полураздет и мокрый настолько, что ручейки дождевой воды стекают по загорелому телу, я вскочила, едва не запутавшись в пледе, и бросилась к нему. Дэсмонд шагнул навстречу, подхватил, обнял, тяжело дыша, и казалось он был готов держать меня в объятиях целую вечность.
— Так, а мы, наверное, пойдем. Уотс, говорят у вас там ужин остался? — послышался голос принца Теодора.
— Да, ваше высочество, — отозвался тот мужчина, что помог мне спуститься с крыши.
И вскоре дверь закрылась, оставляя нас совершенно одних, но этот факт ничуть, ни капельки не расстроил.
— Ты вся промокла, — хрипло произнес лорд оттон Грэйд.
— О, это несущественная мелочь, Дэсмонд, — прошептала я, — всего лишь несущественная мелочь…
Но затем одна мелочь всплыла в памяти, и все так же продолжая обнимать герцога, я недоуменно спросила:
— А где вы достали волосы как у его высочества Генриха?
Лорд оттон Грэйд усмехнулся, и тихо произнес:
— Это относится к вопросу, о незначительных мелочах…
Мне вспомнился бежевый блестящий в свете свечей костюм, капельки крови и…
Вскинув голову, изумленно посмотрела на его светлость и потрясенно воскликнула:
— Дэсмонд, вы остригли принца?
На лице последнего представителя жестокой военной династии Грэйд появилась совершенно шальная, мальчишеская улыбка и его светлость снизошел до краткого пояснения:
— Обрили, стричься Генри отказался и прибегнул к попытке сопротивления.
— Ох, — только и выдохнула я.
И вспомнила про одеяние монашки, что было на его высочестве Теодоре… Вспомнила, взглянула на супруга и… передумала спрашивать. Однако его светлость, проявив проницательность, улыбнулся и произнес:
— Белье на ней было черным, а вовсе не тот саван, что ты пыталась нацепить на себя в нашу первую брачную ночь. На второй оказалось и вовсе малиновым, третья напугала нас отсутствием белья как такового в принципе.
Осознав услышанное, я переспросила:
— Вы раздели трех сестер монастыря?
— Ангел мой, Тео не влезал ни в один балахон, мы с трудом нашли монашку подходящих размеров.
О, Пресвятой! Я понимала, что проникнуть в монастырь девы Эсмеры было не просто, но и не подозревала насколько. Словно прочитав мои мысли, его светлость тихо пояснил:
— Мы вполне обоснованно опасались, что в случае нашего появления вас выведут, используя один из многочисленных тайных ходов. И у нас больше не будет возможности удостовериться, что вы находитесь в каком-либо конкретном месте.
Вздрогнув, я вновь посмотрела на герцога, затем решилась спросить:
— А сейчас вы были уверены, что я…
— Леди эн-Аури, — чуть заметно улыбнулся лорд оттон Грэйд. И добавил: — Именно она сообщила главное — вас навещал Генрих.
И не говоря более ни слова, его светлость вдруг подхватил меня на руки и понес прочь из гостиной, но я не выказала никакого сопротивления — я не знала другого человека, кто заслуживал бы моего доверия.
Миновав коридор в старинном стиле, чей пол был устлан красным домотканым ковром, Дэсмонд внес меня в небольшую уютную спальню, оттуда к едва заметной двери в стене, возле которой опустил на ноги, лишь после открыв вход.
За дверью оказалась ванная, уже наполненная водой, от которой поднимался пар.
— Вы продрогли, Ари, — произнес лорд оттон Грэйд подтолкнув меня в пространство ванной, — а после пережитого, даже ваш юный организм с легкостью подхватит простуду. Нужно согреться. Я мешать не буду, подожду вас в спальне.
В любое другое время я была бы искренне благодарна его светлости за тактичность, благородство и воспитанность. Но не сейчас. И стремительно развернувшись, я схватила Дэсмонда за руку, чтобы едва слышно взмолиться:
— Не оставляйте меня.
Лицо герцога внезапно исказилось странной гримасой абсолютной ярости, но уже в следующее мгновение он взял мою дрожащую ладонь, поднес к губам, с нежностью поцеловал и ответил:
— Никогда, мой ангел. Никогда, слышишь? — его взгляд и голос отражали холодную решимость.
Мне же стало совестно за собственную несдержанность, и судорожно вздохнув, я постаралась взять себя в руки, расправила плечи, выпрямилась, и сделав глубокий вдох максимально спокойно произнесла:
— Простите, мне стоило бы вспомнить о присутствии его высочества в доме прежде, чем озадачить вас столь лишенной скромности просьбы и…
Лорд оттон Грэйд вдруг резко, со стремительностью сильного порыва ветра прижал меня к себе, стиснул в объятиях, и зарывшись лицом в мои волосы глухо прорычал:
— Какой Тео, Ари? Ты вообще ничего не понимаешь! Да я бы как пес сидел здесь за дверью, пока бы ты не вышла!
И не позволяя мне отойти от шока после подобных наполненных чувством слов, лорд оттон Грэйд стремительно развернул спиной к себе, и быстрыми порывистыми движениями стал скорее разрывать, чем развязывать шнуровку на платье. Я же дрожала исключительно из-за холода, и даже не испытала положенного смущения, когда мокрая ткань упала к моим ногам.
— Забавно, у тебя белье приличное, — внезапно произнес герцог.
Я улыбнулась, хотя поводов для веселья, несомненно, не было, но… мне оказалось сложно в данный момент понять свои чувства, ведь и стыд неимоверным образом совершенно исчез.
