Алейда покачала головой, не желая признавать эту возможность:
— Моё нытье и смех — другое дело.
— Как раз наоборот, госпожа. Дух младенца овладевает твоим сердцем. Многие женщины проливают слезы — как дети, которых они вынашивают, а некоторые смеются без остановки. Радуйся, что ты из их числа — значит, твой малыш будет веселым.
Алейда крепко обхватила себя руками.
— Нет никакого малыша.
— Но он есть, госпожа! Ах, Ягненочек, я знаю, что ты боишься родов, но страх исчезнет, когда подойдет срок.
Беата поднялась и начала прибирать свои травы.
— Я схожу за лордом Иво, чтобы ты ему рассказала. Он будет на седьмом небе от счастья.
Запаниковав, Алейда вскрикнула:
— Нет, погоди!
— Госпожа…
— Не сейчас. Пока это не наверняка. Все эти… признаки можно объяснить иначе.
— Да, по отдельности. Вместе же они означают только одно. — Кормилица приблизилась и положила ладонь на живот Алейды. — Скоро ты убедишься.
— До тех пор мой муж не должен знать. Никто не должен знать.
— Но Ягненочек…
— Никто, — настаивала Алейда. — Именно это я имею в виду, Беата. Поклянись, что никому не скажешь, пока я не буду полностью уверена.
Губы Беаты вытянулись в ниточку, но она кивнула.
— Клянусь. Прослежу, чтобы и Хедвиза держала язык за зубами, если вдруг до нее дойдет
— Хорошо, — выдохнула Алейда и, увидев разочарование в глазах кормилицы, добавила примирительным тоном. — Мне лишь надо убедиться, а потом можешь хоть со стен замка объявлять эту новость — после того, как я поделюсь ею с лордом Иво.
Беата, вздохнула, смягчившись.
— А теперь давай этот свой поссет и иди ужинать, — попросила Алейда. — Мне бы хотелось немного побыть одной.
— Хорошо, госпожа. Когда вернусь, принесу и тебе чего — нибудь. Тошнит тебе или нет, а голодать не стоит.
Беата отложила в сторону остатки трав, вручила Алейде чашу и, направляясь к выходу, уточнила:
— А если лорд Иво пожелает тебя видеть?
Не пожелает — это Алейда знала точно. Ведь даже ее недомогание не заставило его задержаться. Было очевидно, что он собирался соблюдать церковный запрет на супружеские отношения во время Великого поста — довольно странная перемена для мужчины, который убеждал ее, что в происходящем между мужем и женой нет ничего греховного.
— Скажи ему, что я уснула и встречусь с ним завтра, если буду хорошо себя чувствовать.
Алейда выждала достаточно, чтобы убедиться, что Беата устроилась внизу за столом, а затем отставила поссет и стянула шенс. Она осторожно обхватила слегка ноющие груди ладонями и начала тщательный осмотр. В половину больше, чем прежде, твердые, как ягоды крыжовника, они были сплошь покрыты голубоватыми прожилками так, будто бы их оплели виноградной лозой. Но значило ли это, что она беременна?
Пока она снова отсчитывала назад дни, ее ладони скользнули к животу. Никаких изменений не ощущалось. Но должны ли они быть всего лишь после двух месяцев?
Если бы то кровотечение не сбивало с толку, можно было бы быть уверенной. Но раз уж оно произошло, то оставалось лишь одно — подождать и понаблюдать, увеличится ли живот и зашевелится ли малыш. Алейда предположила, что это может случиться на третий или четвертый месяц. Она прикинула по дням — получалось, что на Пасху или чуть позже она уже будет знать наверняка.
И она получит обратно своего мужа, а еще, во имя всех святых, и отца для этого предполагаемого ребенка. Если Иво не разделит с ней ложе добровольно, можно найти способ заставить его. Он ведь преодолел ее нежелание в первую брачную ночь — все тело до сих пор загоралось, стоило вспомнить то, как она полностью отдалась на милость победителя. Так что и ей по силам убедить его уступить.
Соблазнить собственного мужа. И почему ей это раньше в голову не приходило? В распоряжении чуть больше месяца, чтобы разработать план, а затем приступить к его воплощению. Времени до Пасхи должно хватить.
«Бранд был прав», — пришёл к заключению Иво, передавая Факса новому пареньку. Он вел себя, как болван, и не удивительно, принимая во внимание, что у него только одно было на уме.
То самое вожделение, неизменно возникавшее каждую ночь, даже когда он не приходил к ней, даже когда сам удовлетворял себя. Оно ослабевало на время, но в последнюю неделю усилилось, с тех пор как Алейда узнала, что может его терзать. Он и предвкушал, и страшился её немногочисленных попыток соблазнения. Нет ничего столь же очаровательного, как женщина, предлагающая себя, и ничего столь же мучительного, как неспособность принять её предложение.
Но, правда, то обстоятельство, что Алейде нравилось мучить его, не означало, что Мейрвин полна решимости соблазнять Бранда. И раз он мог всё это время не распускать руки с Алейдой, значит и Бранд в состоянии держаться подальше от Мейрвин во время своих редких, непродолжительных визитов.
Да, он был болваном, и ему следует загладить вину — но позднее. Пока ему надо выдержать со своей жёнушкой следующий вечер. Интересно, какое мучительное удовольствие она приберегла для него на эту ночь.
Он вошёл внутрь, быстро переговорил с Джеффом и нашёл уголок, где мог почитать сообщение Ари. Он только закончил читать, как подошёл Том.
— Монсеньор.
Иво бросил обрывок пергамента в огонь.
— Томас. Освальд усердно с тобой позанимался сегодня?
— Меня всего ломит, милорд. Леди Алейда просила, когда вы прочли записку, узнать, не будет ли вам угодно прийти в солар. Она желает поговорить.
«Значит, пытка началась».
— Прекрасно. Смотри, чтобы мою кольчугу завтра отшлифовали и смазали.
— Да, милорд.
Прежде чем отправиться, он собрался с духом, но, открыв дверь, потрясённо замер, завидев Алейду, сидящую в продолговатой деревянной бадье у огня.
— Ах, милорд. Не думала, что вы так скоро. Беата, — она поднялась, вода заструилась по тем роскошным изгибам, которых он так страстно желал коснуться, и прежде чем няня обернула вокруг неё полотенце, он успех окинуть взглядом каждый влажный, обнаженный дюйм её тела, от колец медных кос до соответствующих завитков меж ног. — Будьте любезны, закройте дверь, милорд.
Он захлопнул дверь и отвернулся, кровь его клокотала:
— Прошу прощения. Мне следовало постучать.
— Вздор. Моё тело — ваше, муж.
«Фреев идиот. Ей надо бы работать на Вильгельма д’Э». Он сделал пару глубоких вдохов, чтобы успокоиться.
— По какому поводу ты желала меня видеть?
— То да сё. Минутку.
Иво попытался уставиться на дверь, но это не сработало, тогда он закрыл глаза — стало еще хуже. Она была голой, и её вытирали полотенцем. Тот факт, что это была её старая нянька, не имел большой разницы для его воображения или желания, чтобы вступить в свои права. Определённо зала как раз для него сегодня вечером.
