Тенеан отступил, побледнел, но не ушел. Поджав шубы, он выплюнул:
— Не все в этом мире решает сила, капитан Катуаллон. Вам ли не знать? Маэлин обязана прийти в магистрат…
— Но не обязана сказать тебе «да», — отрезала я.
— Посмотрим, — высокомерно бросил он. — Посмотрим. Все, что ты имеешь, Маэлин, заслуга моего рода. И кто знает, была бы ты кому-нибудь интересна, если бы жизнь сложилась иначе. Если бы наши отцы не заключили взаимовыгодное соглашение.
Дрегарт вскинул руку и я тут же оказалась перед ним. Поднялась на цыпочки и прижалась губами к его щеке. Затем коснулась уголка рта и, наконец, подарила ему короткий, но прочувствованный поцелуй.
— Тебя Мера еще не учила грамотно прятать трупы? — спросила я, отстранившись и даже не пытаясь выровнять сбитое дыхание. — Значение имеет не только глубина вырытой ямы, но еще и место убийства.
Опешивший Дрегарт недоуменно моргнул, а после расхохотался и я ощутила, как ревущее внутри него пламя успокоилось.
— Живи, — бросил он Стевену и мы прошли в кафе.
Хотя мне, если честно, какао уже как-то не очень хотелось. Однако возражать я не стала. Да, Тенеан смог испоганить настроение, но я не я, если позволю себе повесить нос!
Устроившись за дальним столиком, мы сделали заказ — какао для меня и черный кофе для Дрегарта — и, получив желаемое, капитан повесил над нами бесшумный полог.
— Вкусно?
— Пока слишком горячо, — улыбнулась я.
— Зачем ты меня остановила? От небольшого проклятья еще никто не умирал, а мозг, после локальной встряски, мог встать на место. Ты… ты что-то к нему чувствуешь?
Хорошо, что какао было слишком горячим и я не спешила его пить. А то оно могло бы пойти носом.
Откинувшись на спинку стула, Дрегарт спокойно пил кофе. Так спокойно, что по его тщательно выверенным движениям, по идеально ровному дыханию и по абсолютно равнодушному взгляду становилось кристально ясно — это действительно его беспокоит.
— Я никогда не испытывала к Стевену романтических чувств, — четко произнесла я. — Знаешь, сначала я не верила, потом злилась, потом пыталась заставить его отказаться от свадьбы — чему весьма и весьма помогали своеобразные традиции целительской академии — а потом просто смирилась. Небо голубое, солнце желтое, мой будущий муж — Стевен Тенеан. Как-то так. Помогло то, что он перестал показывать свое нутро и притворился нормальным человеком.
Сделав несколько глотков какао и не почувствовав вкуса, я продолжила:
— А остановила я тебя потому что Стевен не боец. Он настолько не боец, что даже не смог бы выставить щит. Так что твое «маленькое проклятье» рассчитанное на взаимодействие со стандартным щитом, размазало бы его по мостовой. Но это не то, чего ты хочешь, верно?
Протянув руку, я взяла сахарницу и бросила в безвкусное варево пару белоснежных кусочков. Методично размешивая какао, я ждала, что он скажет. Я заподозрила, что Дрегарт не просто студент еще в тот день, когда он рассказал мне о том, что является Хранителем Мудрости.
— Тенеан нужен живым, — наконец сказал он. — Но это не значит, что я не хочу ничего с ним сделать. Ты важна для меня, Мэль. Я… Я беспокоюсь о тебе. И если в обмен на твою безопасность мне придется отдать свою свободу — это не самая большая цена. В конце концов, кто-то должен работать в каменоломнях.
От его слов я опешила. Это было так страшно и так приятно! Я важна, важна настолько, что Гарт с легкостью преступит закон. Но…
— Все же, ты действительно хранитель Мудрости, — я едва смогла справиться с голосом. — Ты тоже важен для меня. Как бы я жила, зная, что ты медленно загибаешься где-то далеко от меня?
На что Дрегарт только улыбнулся:
— Ну, ты же мне напомнила про глубину ямы и место убийства. Так что, может и без каменоломен обойдемся.
И еще и подмигнул. Вот же м-маг боевой!
— А если без шуток, то Тенеан всего одной последней фразой подтвердил все наши подозрения, — серьезно продолжил Дрегарт. — Я не являюсь частью какой-либо организации, но есть дорогие мне люди, которые попросили держать глаза и уши открытыми. Люди, которые по крупицам собирали информацию о тех, кто продолжает неблагое дело Тальмелита. Это, кстати, то, о чем мы говорили с Меровиг. После смущающего разговора о моих намерениях и финансовых возможностях.
— Финансовых возможностях? — мне показалось, что я ослышалась.
— Она очень тебя любит, — в голосе Дрегарта мне послышалась нежность. — И потому беспокоится о том, на что я буду тебя содержать.
Если бы я могла сгореть от стыда, то мой пепел уже бы осыпался под стол.
— Мать-магия, — выдохнула я. — Какой стыд. Я уже не уверена, но все же спрошу — что еще ее интересовало?
— Мои намерения, — напомнил Дрегарт. — Меровиг переживала, что я играю с тобой. Так же я был предупрежден, что если буду вести себя неправильно, то сильно об этом пожалею.
Я закрыла лицо руками. Все-таки, некоторые вопросы лучше не задавать. Я бы жила гораздо спокойнее, если бы не знала подробностей.
— Мэль, — позвал меня Дрегарт, — все хорошо?
— Мне ужасно стыдно, — проворчала я. — Но я рада, что ты не сбежал в ужасе.
— Как бы я мог? — тихо спросил Дрегарт. — Мэль, забота близких это не то, чего следует стесняться.
Я покивала и поспешила перевести тему:
— Расскажи про этих таинственных людей. Я так понимаю, что Тенеаны заигрались и начали оставлять следы? Или книги всплыли?
Он усмехнулся и покачал головой:
— Не совсем так. Совет Магов всегда знал, что часть трудов Тальмелита вышла в мир. Правда, никто и подумать не мог на героев, победивших его. Подозревали тех, кто зачищал его жилище. И самого Тальмелита — он вел активную переписку с магами Срединной Империи. А буквально в прошлом году, Ривер Тенеан принес на суд Совета Магов теоретический способ раскрытия потенциала запечатанного мага.
То, что сорвалось с моих губ было невозможно произнести в приличном обществе. Да и в неприличном — тоже. Боюсь, что даже дядя Нольвен был бы смущен моей образностью и экспрессией. А потому я постаралась перефразировать:
— Они что, совсем обнаглели?! Отработали методику на несчастных детях и, будто этого мало, решили еще и сливочки всеобщей благодарности собрать?!
— Это было подано, как исключительно теоретическое исследование, которое по всем расчетам должно дать стопроцентный результат. Совет Магов уверили в том, что такие опыты не проводились. И тут же алвориг Тенеан представил совету десятерых взрослых не-магов — пять женщин и пять мужчин — которые хотели принять участие в испытании. Все выглядело очень, м-м-м, благопристойно. По словам Ривера, он подхватил знамя исследований из рук деда, который был женат на девушке с запечатанным даром. Оный дед так сильно любил свою супругу, что хотел сделать ей этакий подарок, в виде раскрытого потенциала. Но не смог довести дело до конца. И если бы не это уточнение, то никто бы ничего не заподозрил. К бумагам придраться было невозможно. Лжеца выдало чрезмерное обилие подробностей.
— Подробностей?
— Мать Ривера Тенеана, которую он назвал девушкой с запечатанным даром, есть в списках Академии Стихий. Да, тогда не велся учет выданных дипломов, но! Она была капитаном турнирной команды. И не просто капитаном — они победили и на кубке, стоящем в Академии Стихий, есть ее имя.
— Значит, бабушка могла ее знать, — я прикусила губу. — Мера говорила, что рамках турнира у нее была самая яркая дуэль в жизни.
Я отпила холодное какао и поморщилась — пересластила. Отодвинув от себя чашку, я задумчиво сказала:
— Значит, вот откуда растет это самодовольство. Стевен считает, что в скором времени весь Сагерт и вся Срединная Империя будет рукоплескать Тенеанам. Ведь они нашли способ раскрывать скрытый колдовской потенциал. Но в реальности, Совет Магов готовится к тому, чтобы вывести их на чистую воду.
— Да. Случись все лет пять-десять назад, так никто бы и пальцем не пошевелил. Но сейчас, после Битвы у Серых Скал, каждый член Совета Магов дает клятву не злоумышлять против Сагерта, не воровать, не принимать даров от граждан Сагерта и Срединной Империи… Там такой комплекс клятв, что моральные качества членов Совета взлетели до небес. Так что никто не смог закрыть глаза на оговорку Ривера Тенеана.
