на кончик рапиры противника.
- Чудовище должно выглядеть, как чудовище, - усмехнулся Дитрих и расчертил лицо принца кончиком рапиры.
Принц закричал страшным голосом и потерял сознание от боли. Дверь, что была за мной, вздрогнула от ударов, а я отскочила.
- Уходим! Живо! – меня схватили за плечо и потянули за собой. Меня поволокли за собой в сторону каких-то зарослей, которые тут расчистили рапирой. Дверь чуть не вылетела от удара ногой. Дитрих на ходу расстегнул камзол, обнажив белоснежную сорочку со следами крови.
- Сюда,- тащили меня по темному коридору, со звоном отбрасывая рапиру. Я не помню, как меня втолкнули в карету, громко захлопывая дверь. Через мгновенье я почувствовала, как мои губы впились страстным поцелуем. Я от неожиданности даже не успела опомниться, чувствуя, с какой бешеной страстью меня целуют. Мои руки уперлись в широкую грудь. Я слышала кончиками пальцев, как быстро-быстро бьется его сердце. Как мокрые волосы касаются моего лица, а сорочка, пропитанная кровью и потом, кажется слишком холодной по сравнению с жаром его тела.
- Вы ранены, - прошептала я, чувствуя, что дуэль для Дитриха еще не закончилась. _- Вы…
Но меня снова закрыли поцелуем, который вскоре перешел в удушающе жаркий и требовательный.
- Не здесь… Потерпите… Я хочу вас… Я хочу… я… - задыхался Дитрих, сжимая меня с такой силой, что я вся подалась вперед. До боли закусив губу, я чувствовала, как дрожат кончики моих пальцев, впивающихся в его огорячее тело.
Он задыхался, упиваясь поцелуем. Натиск, с которым он целовал, впору было сравнить с яростью боя. И я сдавалась, с каждой секундой понимая, что у меня просто нет сил сопротивляться этой жадной безумной страсти.
- Вы ранены, - шептала я, чувствуя, что такого даже представить себе не могла. Мне казалось, что я сейчас задохнусь от внезапно накатившей страсти. Адреналин требовал выхода. «Я убью его поцелуем!», - билось сердце в висках, и я убивала его, но он все не умирал.
- Не здесь… - шептал Дитрих, уговаривая не сколько меня, а сколько себя.Я опомнилась только в тот момент, когда корсет ослаб, а карета остановилась.
Я не успела опомниться, как меня схватили и понесли в дом, с ноги открывая двери.
- Госпо… - послышался голос опоздавшего Джорджа. Он застыл на месте, а потом посмотрел вниз. Капли крови капали на до блеска натертый пол и оставались на ковре.
Я душила его поцелуем, задыхалась от его поцелуев.
- Я … я хотел сказать, что … - замер Джордж, внизу лестницы. Дверь в спальню распахнулась, а я сплелась с ним в убийственном поцелуе, сминая влажную рубашку и скользя руками по взмокшим волосам. Под ногой Дитриха что-то прошуршало.
Внезапно Дитрих остановился. Разгоряченный, с бесконечно порочным взглядом, он замер, почему-то опуская глаза на свой сапог. Я чувствовала, как сердце выпрыгивает из груди, как жар разливается по телу и как стынут его пылкие поцелуи на моих губах.
- Что случилось? – задыхаясь прошептала я, глядя на него непонимающим взглядом.
Дитрих прикрыл глаза, тяжело дыша, а потом посмотрел на меня.
- Уходи… - внезапно произнес он, скрипнув зубами. – Просто уходи! Бери карету, уезжай! Желательно обратно в Авильон!
- Что такое? – изумилась я, постепенно приходя в себя. Или прохлада, царившая в комнате, или лед, застывший в глазах Дитриха, заставили меня встать и выпрямиться.
- Однажды ты напомнила мне о том, что я женат, - усмехнулся Дитрих. Он говорил так, словно каждое слово дается ему с трудом. – Так вот, я вспомнил, что женат. Сейчас вспомнил. На одной очень хорошей женщине. И это разобьет ей сердце. Поэтому бери плащ и уходи…
Сказать, что я была шоке, ничего не сказать. От того, что я только что услышала, я потеряла дар речи.
- Но… вы… же сами говорили… что не любите… ее, - прошептала я хриплым голосом.
- Понимаешь, - выдохнул Дитрих, прижав руку к ране, а потом глядя на кровь. – Я любил, люблю и буду любить только одну. Ее больше нет. Но есть и другая. Пусть в ней нет сумасшествия и страсти, пусть она не сумасбродна и не так прекрасна, как ты, но…
Моему удивлению не было предела. Он отказался от мечты ради … жены? Ради маленькой швеи?
И тут я увидела, как он поднимает фантик от конфеты и комкает в руках. Так, а у нас, оказывается, не прибираются!
- … но я не променяю ее на одну ночь с тобой, - усмехнулся Дитрих, глядя на меня. О, каких усилий ему стоили эти слова. Страстное желание горело в его глазах, но он просто сжал кулаки.
- Даже если я сниму маску? – спросила я, удивляясь, все больше и больше. «Не вздумай снимать маску! Он тебя узнает! И убьет!», - прошила меня здравая мысль. – «Вряд ли он готов к правде?».
- Хочешь, я сниму маску? – улыбнулся Дитрих. - Я такой же, как и принц. Мы оба ужасно азартны. Единственная разница в том, что я не убиваю. Мы оба измываемся над женщинами, чтобы отомстить одной. Принц мстит жестокой матери. Я мщу жестокой красавице.
Он сглотнул. Теперь осталось выяснить самое важное.
- Я знаю о вашей любви к Вильгельмине Анне Генриэтте Лингер, - произнесла я, глядя на него.
При звуке моего имени, Дитрих вздрогнул, словно его пронзил удар в спину.
- Откуда? – выдохнул он.
- И я знаю, как она измывалась над вашими чувствами, - продолжила я.
- Воистину, - выдохнул Дитрих. – Ты знаешь все секреты. Даже не спрашиваю откуда! Я ведь никому не называл ее имя…
Сказать ему правду или нет? Сердце металось, но я чувствовала, что мне нужен совет! Три женщины. Одну он любит, вторую уважает, а третью – безумно желает. Готов ли он услышать правду?
Что-то мне подсказывало, что не готов. А, быть может, не готова я.
- Уходи, пока все слишком далеко не зашло. Исчезни. Растворись. Вон из моей жизни… Я … - Дитрих посмотрел на меня, сгреб мои руки и поцеловал. – Умоляю тебя исчезнуть… И больше никогда не возвращаться.
На меня взглянули безумные глаза, а потом меня схватили, набросили плащ и стащили вниз по ступенькам.
- Отвези ее, куда она скажет! – толкнули меня в сторону кареты.
- Дитрих, - прошептала я. Я чуть не
