Древний понимающе закивал, часто-часто, будто очень боялся, что арбитр передумает заключать сделку. Хотя и в этом его жесте чувствовалась откровенная насмешка. Он даже не пытался изобразить серьезность.
— Конечно-конечно, намордник надену, на цепь посажу, сделаю своим ручным песиком и шагу без моей команды ступить не позволю. Серп, ты же будешь послушным?
Платон отрешенно кивнул.
Она вновь уставилась на мой контракт, затем, поколебавшись, все же спросила:
— Зачем он тебе, Нику?
Вампир открыл было рот, чтобы что-то сказать, но она подняла вверх раскрытую ладонь, не давая ему заговорить.
— Вот только не надо выдавать витиеватую ложь про то, что тебе нужны игрушки или что-нибудь в этом роде. Мы ведь оба знаем, что ты уже давно большой мальчик и играть тебе скучно.
— Тут слишком много посторонних ушек для лишних откровений, — явно рисуясь, нараспев напомнил вампир.
— Тогда можешь заполнить заявление по форме ноль четыре «у», затем подать его в установленные законом сроки лично либо через представителя по доверенн… — монотонным голосом начала арбитр, но Альбеску перебил ее.
— Ну ты и вредина, Анна Рихард, — он недовольно поджал губы, но очень быстро справился с собой и снова улыбнулся. — Дьявол с тобой, моя прелестная милая тварь. Хочешь знать почему? Этот милый зеленый орк и его талант когда-то давно служили якорем для жизни кое-кого... — Он на мгновение прервался, словно застыл, глаза смотрели вдаль. Кончиком пальца он провел по слезинке на лице, словно смахивал ее. — Кое-кого очень ценного. У меня к этому типу длинный счет, и я не собираюсь от него отказываться. Скажешь подавать заявку? Что ж, завалю тебя таким количеством макулатуры, что ты в ней утонешь.
— Ну ты и балабол, Альбеску. Врешь как морлок пред завтраком, я лешему на очной ставке больше поверю, чем тебе, когда ты говоришь, что тебе кто-то был когда-то дорог, — девочка неопределенно цокнула, — Ай, бес с тобой, — затем странно нахмурилась, оглянулась через плечо на Виктора, — ну да, с тобой. — Провела пальцами над документами, не касаясь ладонью бумаги, и передала мне.
Поперек листа было выведено алыми буквами «Аннулировано». Дата. Подпись.
— Сделка расторгнута, — поменявшимся голосом сообщила девочка, вновь переключившись на договор с Платоном. — Теперь ваши подписи здесь и здесь.
Нику достал из нагрудного кармана манерную перьевую ручку и первым вывел свою размашистую подпись. Платон подписался в нужных графах с полностью отсутствующим выражением лица.
Арбитр забрала договор, тоже провела над ним пальцами.
— Сделка совершена, — объявила она под довольное хмыканье Нику.
Всё. Назад пути нет.
Мне хотелось взвыть от отчаяния, но горло сдавило спазмом. Ни слова не вырвалось изо рта.
— Есть ещё какие-нибудь просьбы или вопросы? — спросила арбитр, обращаясь к нам.
— Никаких, — ответил за всех Нику. — Спасибо за оперативность. Вот за что люблю работу с арбитрами, так это за безукоризненную исполнительность.
— Когда-нибудь ты доиграешься. Думаешь, мы не знаем, что это ты ритуал Цербера ему слил? — Девчушка кивнула в сторону Платона.
— Напомни, а где в нашем с арбитрами соглашении пункт о том, что мне нельзя делиться своими знаниями с другими? — с преувеличенным интересом посмотрел на нее вампир.
Та в ответ скривилась, а затем обратила свой взор на Платона:
— Знаешь, лучше бы ты сгорел заживо в гробу, чем… это.
В голосе её чувствовалось явное сочувствие. Даже беспристрастный арбитр понимала всю безвыходность положения пленников Альбеску. Не дождавшись реакции Платона, девушка щелкнула пальцами. Комнату вновь озарила ярчайшая вспышка.
Мы остались вчетвером.
Нику поднял с пола погасший кристалл и любовно погладил по граням.
— А теперь приступим к моей любимой части заключения договора, — сообщил он торжественным тоном.
Он крутанул рукой, и в его ладони появилась тяжелая металлическая печатка. По спине прошел нервный озноб от воспоминаний. А на левой лопатке заныло фантомной болью.
Нику обошел Платона по кругу, примеряясь.
— Куда бы, куда бы… — бормотал он себе под нос. Затем легко дернул Платона за рукав, порвав сразу и пиджак, и рубашку, оголяя плечо.
Мгновение, и печатка прижалась к коже. Орк побледнел, покачнулся, но не издал ни звука.
У меня перехватило дыхание, во рту появился соленый привкус. В мой собственный раз я кричала, плакала. Хотя тогда даже не догадывалась, что эта боль — просто цветочки.
Закончив с Платоном, Нику резко развернулся и сделал шаг в мою сторону:
— Эй, ты же сказал, что она свободна! — запротестовал Платон, на что Нику пренебрежительно махнул рукой.
— Да, а потому больше моего клейма не достойна.
Я не поняла, как он оказался рядом. То ли двигался так быстро, что не уловил глаз, то ли каким-то образом перенесся прямо мне за спину, порвал футболку, что была на мне. Я не успела испугаться, как кожу обожгло огнем.
Я закричала. Истошно, надрывно. Из глаз покатились слезы. Попыталась заглянуть за плечо, там текла кровь.
— Визгу-то, визгу, — скуксился вампир, отходя к Платону. Тот попытался помочь мне, я видела, как по телу мужчины прошла дрожь, цвет кожи стал отливать зеленой. Еще чуть-чуть, и он бы принял боевой облик.
Но Нику встал между нами, схватил Платона за шею и приподнял над землей. Мужчину словно парализовало. Руки и ноги обмякли, на лице отразилась гримаса боли.
Смотрелось сюрреалистично. Здоровенный высокий старик в руках у хрупкого подростка.
— Это не твоя забота, — отчеканил вампир. — И никаких боевых форм, пока я тебе не разрешу. Ты меня понял?
Он снова поставил мужчину на ноги. И толкнул к двери, тот едва удержался на ногах.
— И вот еще… — Нику снова вспомнил об «ушках», как он назвал нас с Виктором, и повернулся к бесу. — Знаю, ты догадливый малый. Но бесплатный совет. Держи свои догадки при себе. Если пойдут слухи, я буду знать, кому ими обязан. И буду очень огорчен. Мы друг друга поняли?
— Никаких слухов. Ваши секреты останутся при вас, — сладким голосом, который сделал бы честь любому подхалиму, сообщил Виктор. — А кровь в меню добавим. Третья положительная. Заходите в любое время.
— Я подумаю, — хмыкнул Нику. — Миленько тут у вас.
Вампир вытолкнул Платона за дверь, уже сам почти скрылся в коридоре, когда наши с ним взгляды встретились. Он вдруг указал мне на беса, застывшего у стены в подобострастной позе.
— Если что, это была подсказка. Ты ведь умная девочка, да? Не разочаруй.
И ушел, забрав с собой Платона.
***
Адрон стоял перед портретом предыдущей версии себя и не мог сдержать улыбки.
Только что ушли арбитры. Они осмотрели весь дом, прошерстили каждую комнату, сунули свои носы везде, куда только смогли. Но, разумеется, ничего не нашли. Никаких запрещенных приборов. Ничего противозаконного.
Проверку инициировал доктор, и это его решение сыграло на руку хозяину особняка.
Сейчас он был в домашнем халате, расслабленный после мытья в ванной. Как же в «Теневерсе» не хватало простых маленьких радостей.
Когда-то давным-давно он сказал Платону, что ни за что не будет висеть на этой стене вместе со всеми остальными неудачниками, что были настолько никчемными, чтобы просто сдохнуть. Кто от старости, кто от болезни, кто от его собственных рук.
И он не соврал. Он никогда не будет здесь висеть. Потому что даже это фото в тяжелой рамке — уже не он. Как не были им и другие портреты. Другие облики, которые он успел сменить.
— Что, сынок? Так кто же из нас здесь висит по итогу? — не удержавшись, произнес он вслух.
Вчера Серп, сегодня Платон. И наоборот.
Мужчина прошел вперед, к самому первому портрету. Подпись гласила: «Азур Адрон».
Это было его самое первое имя. Если б не Альбеску, он, пожалуй, даже не вспомнил бы о нем.
Суровый взгляд, густые брови, а на голове парик, скрывающий залысину.
Его правнук, попавший вместо него в старое тело, был куда лучшим сосудом. Высокий статный блондин с голубыми глазами, правда, в боевом обличии хиловат. А в то время физическая сила имела большое знание. Пришлось быстро сменить его на следующего, а через сорок лет на еще одного…
