к тебе не испытывал! — Мужчина — хотя какой он после всего этого мужчина? — подскочил на ноги. — Я тебе ещё в Мэнсуэлле рассказал о его желаниях! После нашего поцелуя он переживал отнюдь не долго! Даже сейчас он где-то ошивается с новой пассией. — Он сел, с деланным сожалением (по крайней мере мне оно казалось фальшивым) глядя на меня. — Я вижу в твоих глазах презрение. Умоляю, не смотри на меня так! Я знаю, что не достоин прощения, но мне нужно хоть как-то искупиться…
— Откупиться. — Поправила я. — Вам просто нужно откупиться. Я даже знаю, как вы думаете сейчас: «Обсыплю эту дуру золотом и моя совесть будет чиста». Так?
— Отнюдь! — рыкнул он. — Мне правда жаль. Но я не мог поступить иначе…
— Могли! — я с шумом поднялась. — Вы… Ты… Ты! Ненавижу я тебя! О Господи, как же ненавижу! — выставив указательный палец перед собой, я наступала на него. Хочу ударить его! И могу! О да, я могу!!!
От звука звонкой пощечины даже я на мгновение испугалась. Какой кошмар! Я это сделала! И какое облегчение… Весь зал косится на нас и перешептывается, а Валтор, ничуть не разозленный, этим временем:
— Душу отвела? — спросил дракон. — Вторую щеку подставлять?
— А вам все смешно! — фыркнула я, отворачиваясь. Теперь мне стало обидно. От такой гаммы чувств заболела голова. Кажется, я начинаю понимать Эзельгейл. Наверное, до свадьбы она была нормальной!
— Постой, Дакота, — меня схватила за руку, не давая уйти. Мужчина поднялся. Теперь ему хватало силы смотреть в глаза.
— Отпустите меня. — Приказала сквозь зубы.
— Пока вы не скажете, что я могу сделать, чтобы извиниться…
— Отпустите меня!
— Я хочу знать ваше желание!
— Да сдохни ж ты уже! — прошептала я в сердцах. Пальцы дракона расслабились, выпуская мою руку. Он пораженно смотрел на меня, широко раскрыв бестыжие, но красивые очи. Выколоть их хочу! — Пожалуйста, исчезни из моей жизни, Валтор… Ты все только ломаешь.
Я отбежала от него. Оказалось, что все время на за нами наблюдал Джейд. Он со злостью смотрел на герцога.
— Не надо. — Твердо сказала я, когда мой верный друг сделал уверенный шаг в сторону дракона. — Пошли отсюда. Как можно дальше. Пошли… Пожалуйста, пошли, мне плохо…
Старик оглядел меня, ещё больше поджимая губы. Без лишних слов мы взялись на руки, уходя из маленького, уютного кафе… Теперь я сюда больше не приду. Воспоминания имеют свойство привязываться к предметам и местам.
Уже будучи далеко от торговой улицы, Джейд решился заговорить.
— Засранец! — выругался он. Никогда ранее я не слышала от него подобного. — Его нужно как-то…
— Не нужно. — Отрезала я. — О нем и говорить дорого. Миленький, давай не будем? Забудем и все.
— Ты не забудешь. Будешь потом сидеть в одиночестве, плакать в подушку. Думаешь, я не знаю, чем ты по ночам нередко занимаешься? Нет бы прийти, рассказать все мне!
— У меня все хорошо! — запротестовала я. — Мне даже легко теперь. Раз произошло, значит, так тому и быть. Довольно об этом!
Придя домой, я первым делом приняла горячую ванную. Не только для того, чтобы согреться. Мне хотелось смыть с себя сегодняшний день. Жаль, что так не получится с мыслями!
И чего это меня так задело? Если поразмыслить, то это даже хорошо — во всем виноват афродизиак, а не мои похотливые хотелки. И он целовал меня под его действием. И вообще, все ведь хорошо, правда?
— Угу… — захныкала я. — Хорошо…
Боль неизвестного происхождения смешивалась и обидой, накатывая волнами. Весь день до начала репетиции меня то отпускало и я расслаблялась, то схватывало вновь, неся мое тело в море бессильной злобы.
К слову, репетиция прошла ужасно! Я забывала заученные слова, вовсе не отыгрывала роль. Потому Эалвейн попросила меня уйти пораньше. «Верно, ты переиграла. Устала от роли. Нужно отдохнуть, а то это совсем никуда не годится!», — сказала она, выпроваживая меня из театра. Что ж… В этом она права, сегодня я была лишней и совершенно бесполезной.
* * *
Дни лениво текли. Ничего интересного и выдающегося не происходило. Я посещала занятия в академии, а после бодренько шла домой, ибо на практику мне больше ходить не нужно.
Как так? Произошло это утром спустя пару дней после самого яркого обеда в моей жизни. Джейд по своему обыкновения встал ни свет ни заря, начал греметь посудой на кухне. Разбудил меня. Сон как рукой сняло. Погода на улице стояла замечательная — тепло, но при этом с неба в чарующем танце сыпется снег.
— Ты куда это так рано? — спросил слуга, увидев уже собравшуюся меня.
— Хорошо на улице. Хочу перед учебой погулять, — ответила я, натягивая сапоги на ноги. Открыв дверь, я улыбнулась холодному ветру и тут же удивилась роскошной плетеной корзине с алыми розами.
— Батюшки, это от кого? — всплеснул руками Джейд. Я позвала его, дабы тот тоже взглянул.
— Разве это не очевидно? — фыркаю, доставая дорогую бумагу с тиснением. — «Самой удивительной женщине из всех!», — с чувством прочитала первую строчку. — «Пусть эти цветы радуют вас до тех пор, пока не завянут. С сегодняшнего дня я засчитал вам все дни практики, а потому вы освобождены от неё». Ох, каков добряк! Какое у него большое и доброе сердце! Так и пнула бы! — плевалась желчью я. — «Мне очень жаль. Вина за случившееся поедает меня изнутри. Прошу, озвучьте свое желание. Мой дом всегда открыт для вас». О! Теперь я ещё и желанная гостья!
Приду к нему со спичками и канистрой бензина. Жаль, что о последнем здесь никто и никогда не слышал.
— Знаешь, Дакотушка, мне все же кажется, что он правда чувствует себя виноватым, — проговорил Джейд. — Может, стоит…
— Не стоит! — я схватила корзину за ручку и стащила её по лестнице. — Джейд, скоро вернусь! Пока, — помахав слуге рукой, я поплелась с увесистым произведением флористического искусства вдоль по улице. Выкину эти цветы к черту! Вина его грызет! Так пусть сгрызет до костей!
— Ой, какие у вас цветочки красивые, — пролепетала проходящая мимо девушка.
— Нравятся?! — как-то резко отреагировала
