я. — С меня песок сыплется… Старая я стала… На йогу обратно пора. Кстати, вы с нами?
— Эм… — заметила Лена, обернувшись на Яридора. — Да, нам очень надо…
— Вот и отлично! Записываю. Итого четыре.
Так, надо будет список написать, что нужно. Пачули — раз, коврик — два… Что еще? Я забыла!
Ленка стояла возле елки, что-то внимательно рассматривая.
— Так, я составила расписание… Каждый день в четыре утра, — сообщила я, подходя к ней.
— Кондрашка, — позвала Ленка, а я стала присматриваться, кого это она зовет. — Иди, познакомься с Ниной!
Один шарик вспорхнул и направился ко мне
— Прямо вылитый твой помпон с шапки! — заметила я, вспоминая любимую шапку Лены. — Ну здравствуй, Кондрашка.
— Здравствуй, — послышался бархатистый мужской голос. Лена застыла с открытой челюстью.
— Ну вот так всегда, спалил контору! Тьфу! И доверяй после этого мужчинам! — фыркал с елки второй шарик.
— А это — Ириска Яридора, — представила Лена.
— Так, а почему ты со мной не разговаривал? — спросила Лена, крайне недовольным голосом.
— Да как — то стеснялся, — заметил Кондрашка. — Я вообще больше слушать люблю.
— Слушай меня! Пока никто не видит — дуй на елку! — послышался возмущенный голос Ириски. — Все, идите, куда шли! Мы в засаде! Охотимся на конфеты!
Я обернулась на внезапный скрип двери. В нее вошли красивый мужчина лет сорока, ведя под руку изумительной красоты женщину.
— Пора нам всем хорошенько познакомиться, — с улыбкой произнесла императрица.
— Да-а-а, — протянул император. — Вот теперь, и, правда, можно отметить настоящее Новогодие!
— Лена! Не филонь! — прокашлялась я, видя Ленка привалилась к мужу. — А ну быстро села ровно!
Лена со скрипом старой бабки выровнялась.
— У нас сегодня правая рука! Лена, правая! Правая вверх, левая в сторону! — выдохнула я. Музыкальная шкатулка играла мелодию. Старая ива покачивалась и скрипела: “Ищь, че удумали!”.
— Молодцы! — выдохнула я. Теперь осталось встать. — На сегодня все!
Лена встать не смогла. Лена затекла. Яридор погрузил Лену на плечо, направляясь в сторону выхода.
— Мне очень нравятся медитации, — заметил Кассиодор. — Прямо после них чувствуешь такой прилив энергии.
— Да, — соврала я, чувствуя, как после перерыва болит все. Пипка дрыхла. Она переела энергии.
— Так, Себастьян, — вздохнула я. — Ты клешни раскрывай. Иначе толку никакого не будет.
Я нашла что-то очень похожее на пачули. И теперь мы пачулим все. В коридорах пахнет пачули. И это очень хорошо для энергетики.
Себастьян с кряхтением встал.
— Мне пора заниматься делами. После того, как нам выделили королевство, дел невпроворот! Вот! — бухтел Себастьян. Он всегда бухтел. И сегодня не стало исключением.
Он вышел из сада, а Кассиодор скатывал коврики.
— Я смотрю, Яридору нравится, — заметил он. — Наверняка это ему помогает успокоиться и обрести душевное равновесие. Все-таки огонь — сложная стихия.
Я стала вставать осторожно, а Кассиодор подлетел ко мне, помогая подняться.
— Тише, тише, — произнес он, гладя мой чуть округлившийся живот.
Мы направились в наши покои. Предстояло сделать еще кое-что, пока Пипка спит.
Мы сидели на кровати, обложившись книгами. Одну из них Кассиодор держал в руках, а я повисла на нем, заглядывая на старинные страницы.
— Размножение фамильяров, — гласила обложка.
“Такое бывает у магов, которые искренне любят друг друга. Поскольку фамильяры являются как бы частью чародея, то и они начинают испытывать любовь…”, - прочитала я.
— Но ведь Себ — не фамильяр? — спросила я.
— Мы очень долго вместе, поэтому тут есть такая сноска. Что магические существа, живущие рядом, тонко чувствуют чародея, особенно, если чувства сильные, поэтому проникаются ими! — прочитал Кас. Он улыбнулся и поцеловал меня. А я потерлась о его плечо.
— Нас интересует немного другое, — перелистнула я страницу, глядя на спящую Пипку. Нас интересуют дети…
Кас стал листать, а я уставилась на картинку.
— Ма-ма! — по слогам произнесла я, поглядывая на дрыхнущую медузу. Последнее время мы подозревали, что она не просто так спит. И округлилась не потому, что усиленно лопала торты. Мы как бы мысленно скрещивали их, но решили подготовиться заранее.
На нас со страницы смотрели такие чупакабры, что у меня волосы зашевелились. Вот смесь кота и кролика была очень милой. А смесь совы и хорька не очень… Такую ночью увидишь нервной системой не отмашешься.
— А как понять, что она того? — полушепотом спросила я, потершись щекой о мужа.
— Не знаю, тут не написано… — прошептал Кассиодор, поворачиваясь ко мне и целуя меня.
Поцелуй что-то затянулся… Я чувствовала, как меня нежно уложили на подушку, как вдруг в дверь постучали.
— Не входить. Мы пачулимся! — прокашлялась Кассиодор.
— Тут срочное письмо! — послышался голос краба с тонкой душевной организацией. — От кого — не знаю.
Мы вздохнули. Государственные дела иногда не дают спокойно… назовем это “отпачулиться”.
Касс застегнул камзол, встал и направился к двери.
Себастьян вручил ему конверт и тут же скрылся. А все потому, что Пипка в последнее время стала еще более нервной и раздражительной.
— От кого? — спросила я, видя как Кас распечатывает конверт и садится на кровать.
— От дяди Градора, — удивленно поднял бровь Кас.
“Дорогие мои Кассиодор и Нина! Я рад, что не успел причинить вам зло. Как бы глупо это не звучало, но сейчас я искренне рад, что ты, мой дорогой племянник, так и не пустил нас в свою Академию.
Я был уверен, что смогу обуздать магию. Но магия подчинила меня. Никогда не пытайся повторить мою ошибку.
Хоть я и ни разу не видел твою невесту, но я уверен, что ты сделал правильный выбор. Ты всегда выбирал сердцем. И это правильно.
Я прошу прощения за ту боль, которую причинил. За мучительные кошмары, которые насылал. Я чувствовал себя, словно запертым в собственном теле. И я понимаю, что это — не оправдание.
Великая богиня дала мне еще один шанс завоевать сердце той, которую я однажды выбрал. И, поверь, мой мальчик. Я не ошибся в своем выборе. На этот раз я решил идти до конца. И теперь чувствую себя самым счастливым человеком на свете. Да-да, человеком, а не драконом. Но, скажу тебе, люди тоже могут быть счастливыми. Главное правило, которое я усвоил — жизнь смертных ужасно коротка. Но если каждый день наполнен счастьем, то она может показаться почти вечностью. Надеюсь, мы когда-нибудь встретимся. А пока что, простите за все. Градор”.
Конец
