Бровь воительницы приподнялась, выражая степень её сомнения: «Думаешь, если ты пропустишь завтрак, это не вызовет никаких подозрений?»
«Ммм… ну, тогда я могу сказать, что решила позавтракать с тобой».
Тронутая отчаянным желанием барда быть с ней, Зена попыталась призвать её к благоразумию: «Габриель, я бы хотела, чтобы так и было, но ты приехала сюда ради своей семьи. И будет странно, если ты будешь проводить столько времени со мной, а не с ними».
Бард разочарованно понурила голову, её плечи поникли.
Нежно приподняв подбородок возлюбленной, Зена мягко провела кончиком пальца по нижней губе женщины: «Поверь, я тоже хочу быть с тобой, больше всего на свете».
Видя безоговорочную любовь в глазах воина, Габриель ощутила душевный подъем: «Хорошо, тогда я приду за тобой, чтобы позвать на завтрак? Можешь же ты, по крайней мере, поесть с нами?»
Зена медлила с ответом, выискивая подходящие слова для того, чтобы объяснить барду, что за этим последует: «Я могу прийти, если хочешь» - начала она – «Но ты сможешь, вести себя так, словно между нами ничего не произошло? Будто ничего не изменилось?»
Поначалу вопрос воина порядком озадачил Габриель. Захваченная ураганом новых эмоций, она даже не успела подумать о том, чем могут обернуться их новые отношения: «Я не…» - она замолчала, внезапно со всей отчетливостью осознав, какой смысл был сокрыт в словах Зены. Вместо того чтобы праздновать рождение их любви, она должна была скрывать это. Ей придется как-то маскировать свою радость… утаивать свои чувства и притвориться, будто этот день ничем не отличается от любого другого. Сердце женщины оборвалось. Она с грустью потрясла головой – «Но… все изменилось… ты перевернула мой мир. Меня переполняет любовь к тебе и мне хочется кричать об этом. Как я смогу скрыть это?»
Зена притянула барда к себе, нежно целуя её в губы: «Я знаю, это сложно, но скоро мы уедем отсюда и впереди у нас вся жизнь».
«Вся жизнь» - машинально повторила Габриель.
Ощущая необычный покой, которого она не ведала никогда прежде, воительница продолжала прижимать барда к себе. Как бы трудно не пришлось им в будущем, она не могла думать ни о чем, кроме любви, которую она питала к молодой женщине, так доверчиво прятавшейся сейчас в её объятиях.
Габриель счастливо вздохнула: «Скажи мне, что это не сон».
«Не могу, для меня это сон… самый лучший из всех, что мне приходилось видеть».
Габриель ещё крепче прижалась к ней. То убежище, которое она нашла в объятиях воина, могло противостоять всему остальному миру. Её вера в их любовь была несгибаема. Пока они были вместе, они могли справиться с чем угодно, и ничто не могло поколебать её в этой вере. Бард осторожно высвободилась: «Я… наверное, мне пора».
Зена неуверенно кивнула. Наблюдая за тем, как её юная возлюбленная открывает дверь, она думала о приближающемся рассвете, который призван был ознаменовать первый день их жизни вместе: «До встречи» - прошептала она.
Мысли барда унеслись к бесчисленным дням и ночам, которые им ещё предстояло разделить, и Габриель блаженно улыбнулась: «До встречи… снова… и снова… и…» - дверь тихонько закрылась, и последние слова барда растворились в ночи.
Откинувшись на спину, Зена вслушивалась в тихие шлепки босых ног Габриель, спешащей домой. Воительница издала удовлетворенный вздох. Начиная с этого дня, дождь будет ассоциироваться у неё только с бардом.
Мысленно возвращаясь к тому, как они занимались любовью, Зена вновь слышала стоны Габриель, которые эхом отдавались в её сознании. Она прижала к губам пальцы, вдыхая аромат возлюбленной: дурманяще сладкий, он был полон жизни, словно лес после летнего дождя. Воительница вспомнила кожу барда, мягкую словно шелк. Никогда больше её руки не станут ласкать никого другого. Для Зены существовала лишь одна Габриель.
* * *
Холодная и одинокая, свернувшись калачиком на своей маленькой кровати, Габриель тосковала по теплым объятиям воина. Зена пробудила в ней то, что она так долго подавляла в себе, утолив голод, который едва не свел её с ума. Заниматься любовью с Зеной было подобно тому, чтобы парить среди звезд. Никогда больше не захочет она провести свою жизнь, ощущая груз, придавливающий её к земле. Для неё не было пути назад. Габриель больше не желала притворяться… только не это.
Она счастливо вздохнула, мысленно вызывая в памяти поцелуи воина. Она больше не сомневалась в желании Зены. Проведя рукой по бедру, Габриель вспомнила, как воительница мягко прижималась к ней. Она поднесла пальцы к губам. На них ещё сохранился мускусный возбуждающий запах её возлюбленной. Подобно могущественному эликсиру, он обострял чувства барда, наполняя её сознанием того, что она вдыхает аромат второй половины своей души.
Гекуба стояла посреди кухни, раскрыв от удивления рот. Обеденный стол был полностью заставлен блюдами. «Кто-то решил закатить пир?» - воскликнула она, поворачиваясь к старшей дочери.
Обтерев о фартук руки, испачканные в муке, Габриель улыбнулась: «Я решила, что пора уже и мне приготовить вам завтрак».
Гекуба удивленно оглядела сверкающую чистотой кухню: «И ты успела убраться?!»
«Мда» - бард сняла с огня небольшой котелок с водой и наполнила чашку матери – «Почему бы тебе не присесть, не выпить кружечку чая, пока остальные не пришли?»
Опустившись на стул, Гекуба продолжала с изумлением наблюдать за дочерью, деловито снующей по кухне. Никогда ещё она не видела её такой жизнерадостной. Из барда просто ключом била энергия: «Ты выглядишь такой… отдохнувшей. Наверное, наконец-то как следует, выспалась?»
Глаза Габриель засверкали: «Да, я чувствую себя потрясающе!» - она махнула рукой в сторону окна – «Ты уже выходила? Какой сегодня прекрасный день, не правда ли?! Ни облачка на небе!»
«Да уж, давно пора» - усмехнулась Лила, входя в комнату – «Я думала этот дурацкий дождь уже никогда не прекратиться» - она зевнула, глядя на сестру, но её глаза резко увеличились в размере, стоило ей посмотреть на стол – «Ого! Только посмотрите, сколько еды!»
Гекуба радостно улыбнулась: «Это твоя сестра хозяйничает с самого утра».
«Надо думать! Ты, наверное полночи не спала, чтобы столько наготовить».
Габриель почувствовала, что краснеет. Оставив Зену, она была в таком приподнятом настроении, что даже не помышляла о сне. Чем-то себя занять было единственно возможным выходом, чтобы удержаться от искушения вернуться в амбар: «Эээ… ну, не совсем. Мне просто захотелось немного вас порадовать».
