Это безграничное доверие. Это невероятное, запредельное обожание, готовность закрыть собой, оберегать, защищать.
Я кричу — выгибаясь на откуда-то взявшейся здесь теплой шкуре. Чувствую, как он наполняет меня, доводит до пика, до сумасшествия.
— Моя девочка… Моя конфетка… Сладкая, нежная, капельку бесстыдная. Да если бы я знал всю тебя — вот такую — я никогда бы тебя не отпустил, — его голос прерывается, Эрен хрипит, судорожно вдыхая воздух, зарываясь носом в мои разметавшиеся волосы.
Он любит меня. Он хочет меня. Он мой — от кончика носа — до кончика бессовестного волчьего хвоста.
— Залюбил я тебя, конфетка, — мурлычет лениво, перекатываясь на спину и укладывая меня на себя.
Ответственно заявляю — я человек-желе. Ни мыслей, ни тревог, ни тени деятельности. Да здравствует маленькое золотое желе!
Я растягиваюсь счастливо, чувствуя — ещё немного — и начну тарахтеть, что твоя кошка. Поднимаю взгляд — и замираю, чувствуя, как пересыхает во рту и сводит горло. Потому что в чужих серебристых глазах я вижу любовь. Абсолютную. Безграничную. Ту, которой мне так не хватало всю мою жизнь. Эта любовь закрывает пустоту в моей душе, лечит раны, уничтожает шрамы, растворяя их в беспредельном счастье.
— Я люблю тебя, моя кошка. Люблю тебя, Миари Вайре. Люблю, как ты споришь, как хмуришь брови и поджимаешь губы, как бросаешься отстаивать справедливость, — меня поцеловали в нос, — люблю, когда ты увлечена исследованиями, люблю, когда занимаешься с Миром, когда смеешься. Я надеюсь, что больше ты никогда не будешь плакать, — он смотрит совершенно серьезно, — и больше всего на свете надеюсь, что у нас появится наш собственный маленький свет, наше продолжение, отчего наша связь будет сиять только ярче…
Его клыки чуть покусывает шею, а ладонь ложится на живот, заставляя сладко содрогнуться от щемящего чувства.
Я чуть приподнимаюсь — и растворяюсь в чужих глазах. Снова.
— Я тоже люблю тебя, Эренрайте Вайре, Белый жнец, — мой голос звучит мурлычаще-хрипловато, так тягуче, что я сама себе удивляюсь. Разбудил во мне женщину на свою голову, пушистый мой, — я люблю тебя, несмотря на твой несносный и вредный характер. Люблю твою редкую улыбку, твою заботу о своих людях и сыне. Твою готовность исполнить свой долг до конца и твою преданность. Я никогда не забуду того, что ты был готов сделать для меня-человека. Но я люблю тебя не за что-то — а просто потому, что ты — это ты, мой Эрен.
— Пока бегут ледяной тропой спутники Госпожи… — меня прижали крепко-крепко, смешивая дыхание.
— Пока стоит Грань и сияют звезды космоса… — откликаюсь в ответ.
— Я буду с тобой, — заканчиваем одновременно.
Наши сердца бьются в унисон. Наши души переплетаются, а звери что-то тихо рычат.
И я знаю совершенно точно — наша история на этом не заканчивается, а только начинается. И она непременно будет самой счастливой. Потому что одна пушистая проблема обернулась самым пушистым на свете счастьем.
Вы не верите в оборотней? Подождите. Закройте глаза. Затаите дыхание. Обернитесь. Я точно знаю — где-то рядом бродит ваше счастье.
Спустя несколько лет
— Мрак тебя дернул, Сай, — кричу ассистенту, — тащи сюда свою мохнатую задницу и, будь, добр — прихвати пару реагентов на основе корня золотистого ягодника! Долго я должна тебя ждать?
Как-никак, стоять уже тяжеловато — седьмой месяц. Беременность у оборотней длится восемь-восемь с половиной, так что ходить осталось не так уж долго, но живот — как шар. Сколько вас там сидит? А? В папу такие вредные? Ни один рентген и даже магия целителей не берет!
— Да, арра-магистр, бегу! — воет где-то в глубине царства стеллажей в одной из комнат моей личной лаборатории лис-ассистент.
— Арра, вам нельзя переутомляться, — гудит из угла моя личная нянька, один из охранников и любимая наседка, согласованная сразу с Эреном и дядюшками — Роан Дарт, ещё один представитель семейства золотых кошачьих.
На деле — потрясающий мужчина с великолепным чувством юмора, остро отточенным умом и чуйкой на любые опасности, которая не раз уже нас выручала за эти годы.
— Я совсем немного, Роан! Сейчас последний ингредиент добавлю — и посмотрим, как проходит реакция. Ты же знаешь — я ни с чем ядовитым сейчас не работаю.
— Слава Моране! — прочувственно говорит моя суровая няньхранительница.
Да, помню как-то в самом начале, после окончания Алхимического факультета и получения вожделенного диплома я пыталась вывести формулу противоядия от одного из ядов, которым пытались травить Его императорское величество. И… в общем, увлеклась я не на шутку, а бессонные ночи привели к тому, что в нужный момент добавила одного минерала чуть больше, чем требовалось… Если бы не Роан — от нас бы только обгорелые косточки остались. Лучше не вспоминать, что тогда было с Эреном… после этого я зареклась работать больше девяти часов в день и никогда не оставалась в лаборатории на ночь. Ну его. Нервная система пушистого мне гораздо дороже.
Стоит ли говорить, что после этого случая на мне наверчено столько щитов и амулетов, что, окажись я в центре планетарного взрыва — и то выживу… скорее всего?
— Роан, а что там Малинка, не приходила? — уточнила я невзначай.
— Госпожа Малейна была вызвана в императорскую резиденцию два дня назад. Кажется, она сопровождает Владыку в одной из поездок на Локку — планету третьего сектора нашего рукава галактики как штатный юрист-дипломат, — откликнулся нянь, задумчиво глядя на то, как я кружу вокруг сложной техномагической установки.
— А мне даже не написала, — пробормотала, впрочем, совершенно не обидевшись.
— Вы были заняты с господином Мирримом, ездили на закрытый военный полигон, а связи там нет, звонок просто не прошел. Как вернулись, вы забыли поменять карту в магофоне, — сообщили мне доверительно.
Мрак! Вроде беременная, а не больная, а склероз растет и ширится — даже обидно! Ну ничего… потерла поясницу. Скоро маленькие — а во мне, кажется, целый выводок Вайре сидит — паршивцы появятся на свет — и Мая снова вернет себе разум.
Села в удобное кресло, поглаживая живот и чувствуя, как от моей ладони идет волна тепла. И… не может быть… Я тихо вскрикнула, не обращая внимания на встревоженно вскочившего Роана.
Подняла на него совершенно ошалевшие глаза.
— Трое, — шепот вышел благоговейным, срывающимся, — их трое, Роан! Два мальчика и девочка!
Я почувствовала. Первый раз почувствовала — мелкие вреднюки перестали скрываться!
— Звоню аро Вайре! — Мгновенно отреагировал оборотень, мотая головой. — Все, нечего вам тут делать, госпожа! Мне же хвост оторвут!
— Ладно уж, звони, — откликаюсь весело.
Кто-то у нас очень нервный будущий папа.
Все равно успею закончить реакцию. А в ближайший месяц мне и правда делать пока здесь нечего.
Пока ждем Эрена со взводом охраны — ей-ей, я не шучу — мысли снова перетекают на подругу.
Малинка и Тай. Тай и Малинка. И император. Забавная фигура. Мое зелье, которое может помочь в критическом состоянии, обращая человека в нечто совершенно иное, практически готово — но об этом я никому не говорю. Не время пока, не время. Тай за ней то хвостом, то прочь куда подальше. Сам не знает, чего хочется. И Иррган Шаэрти. Который, кажется, однозначно положил на неё глаз. Тут такая история разворачивается, что не грех сериал снимать и по галанету крутить. Не знаю, чем это закончится — я не лезу в их запутанные отношения. Но, как бы там ни было, кого бы она ни выбрала — или не выбирала вовсе — я буду рада, если дорогой мне человек будет счастлив.
Жмурясь от удовольствия, завершила работу и отключила установку.
В этот момент дверь беззвучно распахнулась — и ворвался Эрен. Глаза лихорадочно сверкают, волосы растрепаны, плащ криво застегнут.
Ринулся ко мне, упал на колени, прижимаясь щекой к моему огромному животу. Ноздри тонкого носа чуть подрагивали, втягивая знакомый запах, потихоньку мой волкокот успокаивался, продолжая, впрочем, довольно жмуриться.
