колено.
— Заткнулся бы ты, трепло гениальное. Тащи свое шампанское, надо успеть хоть немного напиться, пока не начался следственный эксперимент.
Холли удивленно сдвинул брови:
— Какой еще эксперимент? А чего это вообще все вокруг такие взволнованные бегают, не знаешь случайно?
— Ты, наверное, единственный человек в Британии, который не слышал о том, что у нас убили инквизитора.
Впрочем, мысленно поправила себя Тэсса, может, и нет. С великой долей вероятности орден вообще закрыл всю информацию о произошедшем.
А у нее за весь день так и не нашлось времени заглянуть в интернет.
— Ну и какие проблемы? Просто похороните этого мертвого инквизитора на нашем кладбище, а потом вызовите из-под земли и спросите зомби, кто его убил, — пожал плечами Холли и побежал за шампанским, оставив Тэссу с открытым ртом.
Она искренне надеялась, что больше никто до такого не додумается.
Нью-ньюлинские чудовища принадлежали только Нью-Ньюлину.
Профессор великой инквизиции Йен Гастингс сидел в деревенской пекарне «Кудрявая овечка» и пил несладкий чай без десерта. Мэри Лу во всеуслышание объявила, что ни крошки своих прекрасных тортов не подаст этому извергу.
Вокруг профессора образовалось пустое поле, а немногочисленные жители Нью-Ньюлина, зашедшие сюда за десертом и сплетнями, теснились в другой стороне зала, не желая пересекать невидимую черту.
Весть о том, что пришлый профессор пытал Эрла Дауни, облетела деревню со скоростью лесного пожара.
— Это нарушение прав человека, — громко объявил доктор Картер, которого произошедшее привело в самое скверное расположение духа. — Есть же законы, в конце концов, я уж не говорю о банальном милосердии.
— А я всегда утверждала, что инквизиторам закон не писан, — тут же подхватила Камила Фрост, пившая жгуче-крепкий кофе. — Возрождение ордена — это возрождение зла и беспредела.
— Как ваше имя, милочка? — наклонившись вперед, вежливо спросил Гастингс.
— Камила Фрост, — холодно процедила она, — главный редактор «Расследований Нью-Ньюлина». И имейте в виду, что о вашем вопиющем поведении будут уведомлены все СМИ Западного Корнуолла.
— И ни одно из них не напечатает о произошедшем ни слова, — безмятежно парировал Гастингс, — согласно закону о неразглашении подробностей деятельности инквизиции.
— Возмутительно, — вспыхнула Мэри Лу и с оглушительным звоном кинула поднос на стойку. — Ну ничего, на каждого наглого инквизитора найдется Тэсса Тарлтон.
— У нее нет полномочий препятствовать моему расследованию, — отмахнулся Гастингс.
— Тэсса поставит вас на место без всяких полномочий, — крикнула Фанни.
Теперь профессор обратил свой взор на нее:
— Не могу понять, юноша, зачем вы надели это нелепое платье?
— Как вы смеете! — вскочил на ноги Кенни, на его лице мгновенно проступили красные пятна, а спустя минуту он начал просвечивать.
— Так-так-так — восхитился Гастингс, — просто поразительно. Полагаю, сюда надо направить целую бригаду специалистов, изучающих паранормальные отклонения.
— Вы еще нас на опыты сдайте, — буркнул доктор Картер.
— А я вас не только на опыты сдам, — добродушно ответил Гастингс, — потому как, милые мои, сдается мне, что вы всем скопом справились с инквизитором, а теперь морочите мне голову своими липовыми алиби. Виданое ли дело, чтобы совершенно случайно почти вся деревня собралась в доме Тэссы Тарлтон именно в тот вечер, когда произошло убийство.
Пока собравшиеся ошеломленно переглядывались, придавленные весом такого огромного обвинения, Камила Фрост поднялась с места:
— Фанни, душечка, скажи мне, что ты не собираешься сегодня изображать из себя собаку Баскервилей, сейчас нам всем немного не до этого.
— Конечно, не собираюсь, — с достоинством ответила Фанни, — ты думаешь, я впервые слышу чушь и оскорбления? Профессор Гастингс не единственный мудак в этом мире, знаешь ли.
— В таком случае, я иду спать, — уведомила всех Камила и двинулась к выходу.
Гастингс выслушал этот обмен любезностями с рассеянной улыбкой на губах.
— Доктор Фрост, — нежно позвал он, — как продвигается ваша диссертация по нейробиологии? Я видел некоторые ваши пояснительные записи, очень интересно. Особенно мне понравилось исследование психосоматических причин невидимости Кевина Бенгли, которое вкупе с подробным анализом его ДНК дает удивительные перспективы для спецслужб.
Понадобилась целая минута, чтобы жители Нью-Ньюлина осознали услышанное. А потом Фанни с диким криком вцепилась Камиле в волосы.
Холли увязался за Тэссой на кладбище, поскольку, по его словам, нуждался в свежих впечатлениях.
— Ну не знаю, — усомнилась Тэсса, — как по мне, это так себе впечатления. Ночь, зомби, Эрл Дауни со вторым приступом за день.
— Вот когда попадешь в топ-двадцать самых известных художников Европы, тогда и будешь рассуждать о столь тонких материях, — высокомерно обронил Холли.
Встреча была запланирована на одиннадцать вечера, но они пришли на четверть часа раньше. Даже Вероника Смит еще не терзала своими упреками несчастного Малкольма, и среди могил царила спокойная тишина.
В неясном свете фонарей стройными рядами выстроились каменные плиты, и Тэсса с раскаянием обнаружила несколько сорняков. Совсем она запустила свои обязанности смотрителя.
А потом увидела сгорбленную фигуру у второй могилы в третьем ряду.
Потянув Холли за руку, Тэсса поспешно отступила назад.
— Что? — испуганно прошептал он.
— Фрэнк, — так же шепотом ответила она, — решил все-таки навестить своего покойного брата.
— Да ладно, — Холли вытянул шею, пытаясь что-то разобрать вдалеке, но Тэсса не дала ему времени на любопытство, выволокла с кладбища и усадила на скамейку.
— Ничего не понимаю, — сказала она, нервно засовывая руки в карманы, — он же всегда считал, что зомби — это иллюзия. Что они не могут никого утешить! Так чего его понесло извлекать Алана из-под земли?
— Возможно, ему просто надо с кем-то поговорить, — отстраненно заметил Холли, запрокинув голову к звездам.
Ночь была ясная, и небо сияло множеством золотистых искорок.
— Ты издеваешься? — мрачно спросила Тэсса. — Фрэнку есть с кем поговорить.
— Не-а, ему есть с кем трахаться.
Она с трудом подавила раздражение, прошлась по лужайке:
— Извини, Холли, но ты не большой эксперт в интимных отношениях.
— В отличие от тебя, Тэсса, я однажды был страстно влюблен.
— И кто здесь влюблен?
Он ответил ей преисполненным терпеливой снисходительности взглядом.
— Фрэнк? — растерялась Тэсса и села рядом. — Ты уверен? И что теперь делать?
— Тебе что, тринадцать?
Тэсса устало потерла лицо руками.
— Послушай, я не сплю уже вторые сутки. Мне сейчас совершенно не до любовных драм, — пожаловалась она и тут же выругалась: — Нет, ну кто бы мог подумать! Я была уверена, что Фрэнк такой же, как я.
— Израненный и одинокий, да, — согласился Холли.
— Все-таки с монстрами проще, чем с людьми.
— Тэсса, — Холли взял ее за руку, — ты помнишь, зачем ты меня здесь оставила? На тебя особенным образом влияет мое творчество. Я разрисовал тебе потолок, создал картину с солнцами. Ты понимаешь, что это значит?
Сердце
