Смертью. Ужасом. Сандер обогнал нас, первым ворвался в медицинские боксы, я потеряла его из вида, заблудившись в многочисленных лабиринтах стеклянных перегородок.
— Здесь! — Дарья свернула в небольшой закуток, я еле поспевала за ней. Нас остановила прозрачная дверь во всю стену с надписью: «Вход только для медперсонала». За дверью удалось разглядеть несколько каталок с ранеными, туда-сюда сновали люди в белых халатах. Взгляд сам остановился на стоящей в стороне каталке. То, что лежало на ней опознать невозможно — груда костей и мяса свисала по обе стороны, роняя тяжёлые красные капли на пол. Лицо изуродовано, словно его кромсали ножом, беспощадно стирая черты. Рыжие волосы слиплись от запёкшейся крови. Я прислонилась к стеклу, издала сиплый крик и жадно хватала воздух ртом — его вдруг стало слишком мало в этой тесной комнате. Лёгкие разрывались от давления, хотелось расцарапать грудь, чтобы наконец вздохнуть свободно.
— Отойдите, вы мешаете! — К дверям с нашей стороны двое мужчин в белых халатах несли раненого.
— Там мой муж, — я указала на каталку.
Один из мужчин открыл дверь и кивком пропустил меня внутрь. Дарья успела прошмыгнуть следом. Я бросилась к Тёме, в этом месиве невозможно кого-то узнать, но я чувствовала — это он.
— Могу лишь ввести препарат, чтобы не мучился. — На моё плечо кто-то положил руку. Я подняла глаза — совсем молодой парень в мятом и забрызганном кровью халате смотрел на меня с сочувствием. — Он не жилец. Сами видите.
Я мотнула головой, отказываясь понимать смысл его слов. Неожиданно рядом возник Сандер.
— А если переливание? — Он остановил молодого врача, ухватив его за руку.
— Его подрали несколько оборотней, там по кусочкам собирать надо. Переливание ничего не даст.
— Человеческая кровь не поможет. А вампира? — Сандер так и держал его за руку, и молодой человек занервничал.
— Может возникнуть отторжение, проверять надо, это займёт время. У нас рук не хватает! В первую очередь надо спасать тех, кого можно спасти! А тут врачей-то нет, знахари одни! У меня семь операций на очереди! Кто их будет делать? — Парень наконец вырвал руку, Сандер не пытался его удержать. Вместо этого повернулся ко мне:
— Какая группа?
— Что?
— Какая группа крови у твоего мужа?
— Группа… — Я зажмурилась, пытаясь собраться с мыслями и не обращать внимание на хор отбойных молотков в голове. — Первая. Первая положительная!
Сандер вздохнул с облегчением, оставил меня рядом с умирающим Тёмой, а сам быстрым шагом скрылся за одной из ширм, перегораживающих комнату. Я старалась не смотреть в сторону каталки с кровавой кашей. Почему-то ничего не чувствовала. Ни страха, ни боли. В голове пустота.
Вернулся Сандер, на ходу закатывая рукав порванной рубашки. Только сейчас заметила, что на ней тоже капли крови, а рука разодрана почти до кости. Рядом семенила девушка-медсестра, за ней — Дарья, уже в белом халате, катила переносную станцию для переливания крови.
— Надо провести тесты, даже если группа совпадает! — нервно щебетала медсестра.
— Он же всё равно не жилец, — оборвал её Сандер. — Пока мы делаем тесты, помрёт.
Меня отодвинули от каталки с Тёмой и усадили на стул рядом, Дарья заглянула в глаза, щёлкнула пальцами перед носом. Я не моргнула, смотрела прямо перед собой невидящим взглядом. В её глазах появилась тревога, она схватила со стола аптечку, порылась там и повернулась ко мне со шприцем. Я равнодушно позволила ей воткнуть иглу в вену. Последнее что увидела — Сандера в кресле рядом с Тёмой. И почти плачущую медсестру с катетером в руке, растерянно разглядывающую то, во что превратился мой муж. Веки потяжелели и опустились.
Я пришла в себя на кушетке. Кто-то заботливо укрыл покрывалом. С огромным усилием заставила себя сесть. Несколько минут восстанавливала дыхание, обвела взглядом комнату. Каталки с Тёмой нет. Сердце ухнуло вниз. Еле передвигая ноги, я прошлась по залу, заглядывая за ширмы. Пусто. Снова пусто. Меня остановила одна из медсестёр.
— Вам плохо? — Она попыталась усадить меня на кушетку, но я вырвалась:
— Где мой муж? Ему делали переливание.
— Тяжёлый?
— Что? — я непонимающе моргнула.
— Состояние у него тяжёлое? — пояснила медсестра.
— Да. Очень. Он… — Я разрыдалась.
— Значит, в реанимации, — она ободряюще положила руку мне на плечо. — Но вам туда нельзя.
Я вышла в коридор. Разглядывала надписи на дверях. Где же? Где эта реанимация? Здесь легко заблудиться. Лабиринт из бесконечных коридоров. В одном из них меня встретил Сандер, и я радостно бросилась в его объятия:
— Где Тёма?
— В интенсивной терапии. Но он ещё без сознания. — Сандер прижал меня к себе и поцеловал в макушку. Я уцепилась за него, как за спасательный круг, заливая слезами плечо.
— Он не умрёт?
— Теперь уже точно нет. Идём.
Он подвёл меня к палате, но я не решалась войти. Перед глазами всё ещё стояла та груда перемолотых, словно на мясорубке, костей. Всхлипывая, держалась за ручку и не могла сделать и шага. Сандер сам открыл дверь и вошёл вместе со мной, направляя меня к нужной койке. До середины груди Тёму скрывало одеяло, но искалеченные руки лежали поверх. Выглядели уже не так страшно — кости вроде на своих местах, кровь на ранах запёкшаяся. Через всё лицо шли рваные полосы, рассекая надвое верхнюю губу. Нос явно сломан. Воздух через него шёл со свистом.
— Почему они ничего не делают? — Я подняла глаза на Сандера. — Раны нужно обработать!
— Пока нельзя. Кровь должна проникнуть во все клетки и восстановить повреждения. Это займёт какое-то время. Нельзя сбивать процесс, — и, замешкавшись, добавил: — Шрамы останутся.
Я закрыла лицо руками. Лишь бы он выжил. Нельзя было вмешивать его в эти разборки. Он — человек. Как я это допустила?
— Ты знал, что на него могут напасть во дворце? Охрана? Ты знал, что ему не справиться с оборотнями и всё равно… — До меня вдруг дошло, что Сандер хотел так избавиться от соперника.
— Я его спас. Мог этого не делать.
— Да, прости.
— Ничего. Я понимаю, в каком ты состоянии. Тебе лучше вернуться домой, в ближайшие сутки он вряд ли придёт в себя, — Сандер и глазом не повёл на мои обвинения.
— Я останусь. Я не могу бросить его сейчас.
— Хорошо. Скажу, чтобы тебе принесли постельное бельё.
Я осталась в палате. Застелила соседнюю койку. Кроме Тёмы в палате ещё двое. Один весь перебинтован, только глаза видно. Второй почти всё время спал, иногда постанывал и просил подать воды. Большую часть ночи я не спала, просто лежала и смотрела
