— Он поедет на войну. Он боевой маг. Солдат.
Война.
Салотто в огне. Мой дом разрушен.
— Неужели это и правда сделали выпускники Бер-Сухта? Как они смогли?
Ил-Танка говорил, что им это не под силу.
Мастер Эльрих вздохнул, меж его бровей пролегла глубокая складка.
— Я не могу говорить об этом, Соле. Даже наедине. Но война никогда не бывает справедливой. Это всегда столкновение интересов конкретных людей. Не солдаты ведут войну, и не герои. А те, кто стоит в стороне.
Он тяжело поднялся на ноги, чуть прихрамывая, подошел к окну.
Я так много еще хотела спросить, но понимала уже, что ответов не будет.
— За сутки до присяги рекомендуют воздержаться от пищи, — сказал мастер. — Советую не пренебрегать этим, Соле.
Обычно, на отдых и адаптацию после присяги дают два месяца. За это время баланс восстанавливается. А мне дадут сутки. Дальше — как хочешь, но за работу. Скидок мне делать не станут, времени нет.
У Лана тоже времени не было. Но ему еще хуже. По второму разу нити приживались плохо, намного дольше, чем в первый раз. К тому же, его защита стала сильнее, гораздо плотнее сеть. Ему не доверяли окончательно.
Я больше не видела его.
Не знала, где он и что с ним сейчас.
Очень надеялась, что он не выкинет чего-нибудь снова. Я боялась этого и одновременно хотела, не могла не хотеть. Он спасет меня? Если меня еще можно спасти… Главное, чтобы сам не поплатился за это.
Наверно, больше всего хотела, чтобы он был рядом.
Я знала, что тоже поеду в Этор, учить меня будут на месте. Уже сейчас нужна дополнительная сила поддержки, в Илитрии ее не хватает. И я сразу смогу помочь…
Взять силу земли, направить в новое русло, установить связи. Мастер Эльрих сказал, что от меня требуется именно это. Земля Этора огромна, в горах почти никто не живет. Можно взять немного, это не повредит.
Мертвый лес, сухая земля…
Мертвое море Салотто.
Я не могу.
Но и выбора у меня нет.
Мастер обернулся и долго смотрел на меня, словно заново обдумывал, что же все-таки предстоит сказать.
У нас с тобой одинаковый талант, Соле, — сказал он. — Одинаковой направленности. Серебряные нити под кожей — это материализованная магическая энергия. Такие же ниточки, как ты видела, что связывают людей, что идут к сердцу земли. Установление и разрыв таких связей — то, что у нас получается лучше всего. Как и плетение собственных сетей. Таких, как мы — мало. И даже не потому, что это редкий дар. Это заблуждение, не такой уж он и редкий. Просто опасный. Мы плохо поддаемся контролю. Лан пытался работать с тобой еще в Бер-Сухте, пытался воздействовать, подчинить тебя. Он не так уж плох, как псионик, надо сказать. Но с тобой у него не выходило. И чем больше он старался, тем сильнее было отторжение. Обычно бывает наоборот, ментальное воздействие раз за разом пробивает брешь… — мастер вздохнул. — Но я не об этом, Соле. Мы опасны, ты должна это понимать. Нас боятся. Если боевого мага можно сравнить с дрессированной гончей, то мы скорее медведи. Или тигры, если тебе так больше нравится. С нами можно работать, нас можно использовать. Но нас надо держать в клетке или на цепи. Мы не имеем права спать на хозяйской подушке, как какая- нибудь болонка. Ты никогда не будешь свободна. Больше никогда.
Не могу сказать, что это испугало меня. Я слышала версии и похуже.
— Ил-Танка говорил, что меня закопают в землю.
Мастер Эльрих хмыкнул, но ничуть не удивился.
— Не исключено. Я уже говорил, что наш дар не такой уж и редкий. Ты думаешь, куда деваются те, с кем сотрудничество не удалось?
Что-то сжалось и заныло в животе. Признаться, я впервые серьезно оценила реальность такого исхода. Тонкая грань под ногами, чуть оступишься и сорвешься.
— Не хочу пугать тебя, — продолжал мастер, — но будь внимательна. Если хочешь выжить, от тебя потребуется не просто лояльность, но и преданность.
— Преданность? После всего?
— Да, — сурово сказал он. — Иначе никак. Жесткий контроль, либо искренняя преданность. Почему бы и нет? Многие очень честно считают, что делают благое дело. Служат людям.
— Мертвое море, мертвая земля — это благое дело?
— Соле… я понимаю, что ты еще слишком молода, поэтому так реагируешь. Юношеский максимализм. Но подумай, Салотто стоит на том месте, где раньше росли леса. Лес вырубили, построили город. Мы постоянно используем ресурсы земли.
Мастер сам так не думал, смотрел на вещи иначе.
Не знаю. Это слишком сложный вопрос для меня. И все же…
Мастер Патеру на скамеечке… Я помню.
— Перекрыть всем магию и пойти копать огороды, — засмеялся парень за моей спиной.
Многие поддержали его, хотя смех вышел не очень веселый.
— Да, — серьезно сказал мастер Патеру, — это было бы лучшее решение.
Лучшее решение.
Не знаю, что предпочла бы я, если бы это хоть как-то от меня зависело.
— В любом случае, Соле, это будет твой выбор, — спокойно произнес мастер. — Тебе придется решать. Одно из двух. И что бы ты не выбрала — идти до конца. Ты сможешь?
Я не знала ответ.
* * *
Одле в огне.
Мелито зашел ко мне вечером, положил передо мной газету.
Фотографии.
Я глянула, но поняла, что не могу на это смотреть. Сердце замирает. Я видела этот город, я помню… А теперь там руины. Полгорода стерто с лица земли.
Ответный, показательный удар Литьяте. А ведь там были люди… Обычные люди, совсем не те, которые по Салотто били огнем. Невиновные.
Я знала — Джара собиралась в Одле. И мастер Ил-Танка. Хотелось верить, что с ними все хорошо, что они оказались в стороне, не дошли еще или укрылись… А еще почти все наши, Ина, Регар, Вэй… не могу сказать, что после того, что сделали с Ланом и Джарой, я испытывала к ним нежные чувства. И все же, такого они не заслуживают.
Небо в огне — это слишком. Так нельзя.
Я смотрела на эту газету и понимала — войны не будет. Будет бойня. Все сметут и подомнут под себя. Этору просто нечего противопоставить. Ружья и пушки ничто против магии. Заклинатели не справятся. Даже Тарр не справился.
Мастер Мелито довольно ухмылялся мне. Я, конечно, слишком громко думаю, он все слышит. Ну и пусть.
«Самодовольный болван» — мысленно сказала я, глядя ему в глаза. Он поджал губы.
— Напрасно ты так, Соле, — сказал он вслух. — Мы с тобой должны стать друзьями. Я твой куратор. Мы теперь всегда будем вместе.
— Пока смерть не разлучит нас?
— Именно так, — серьезно сказал он.
Его губы растягивались в улыбке, но глаза оставались холодны, полны надменного превосходства. Он был так поразительно похож на Лана, и, в то же время, поразительно непохож. Ухоженные длинные волосы, такие же светлые, но чуть мягче скулы, чуть более тонкий нос и брови, чуть пухлее губы, глаза… да, такие же небесно-голубые, но у Лана в глазах был живой огонь. У Мелито — пустота… глянец и пустота.
