Любовь и разочарование поднялись, освобождаясь от ее контроля.
— Я хочу знать, любишь ли ты меня! — прокричала она.
Ее повышенный голос разнесся по пляжу. Волнение под тентом остановилось. Разговоры смолкли.
— Хм, Лиз? — Регина встала перед ними, сжимая в руках красный передник. — Прошу прощения, что прерываю. Но ты нужна Маргред. Сейчас.
* * *
Сейчас. Пульс Зака бешено колотился в голове. Пульсируя против его ширинки. Он просунул руку на полдюйма дальше между мягкой плотью и грубой джинсовой тканью, почти там, уже почти там…
У Стефани перехватило дыхание. Ее мышцы живота сжались под его запястьем.
— Зак, нет.
Он не мог думать. Он мог только дышать. Вся кровь в его теле оставила мозг и прилила вниз.
— Ты такая…
Теплая. Мягкая.
— Симпатичная, Стефани. Позволь мне…
Она стала извиваться.
— Нет.
Нет.
Слово разбилось, и эхом отозвалось в его пустом черепе. Его тело стало жестким, а все его части остальные части жесткими уже не были.
— Пожалуйста, Зак. — Она лежала под ним на плоском гранитном уступе, ее глаза были огромными, блестящими в лунном свете.
Пожалуйста.
С трудом сглотнув, он вытащил руку из ее джинсов, распрямляя пальцы с чувством потери. Перекатившись с нее, он откинулся назад, ударяясь головой о жесткий камень.
Звезды. Фейерверк.
Она выдохнула. Хихикнула.
— Ты в порядке?
— Нет. Но я поправлюсь. — Он втянул воздух в легкие. Гранит был прохладным под его спиной, воздух был прохладным на его лице. — Вероятно. Через несколько часов.
Стефани передвинулась. Встала. Он увидел короткую вспышку белого бедра и голубые стринги, прежде чем она застегнула свои джинсы.
Он закрыл глаза, разочарованно. Все болело.
— Почему? — Слово вырвалось из него.
Он слышал шелест, когда она села около него на скале.
— Ты имеешь в виду, почему нет?
— Я имею в виду… — Почему она должна была так подумать? — Я думаю.
— Ты мне нравишься, Зак. Действительно нравишься. Но я не хочу забеременеть, ладно? Мне всего шестнадцать. Я не хочу, чтобы меня выбило из колеи, и я попала в тупик, работая на моего отца и работая на острове до конца жизни.
Это было разумно. Не то, чтобы он чувствовал себя очень разумным в данный момент. Но он открыл глаза.
— Я могу использовать презерватив.
— У тебя есть презерватив?
Краска залила его лицо.
— Нет. Но я могу принести один. В следующий раз.
Его мама держала коробку в столе. Нет.
Он мог купить их в продуктовом магазине. Но тогда он должен будет волноваться о том, чтобы скрыть его покупку от мистера Вайли. И Дот. И от любого гребаного назойливого человек на всем гребаном острове. Но он бы сделал это. Для Стефани.
— Зак, это мило. Но дело не только в презервативе. Я не хочу ввязываться, не во все, так или иначе, связываться с кем-то еще. Я не готова быть частью пары. Я живу своими интересами. Я хочу пойти в колледж. Я хочу путешествовать. Я хочу возможностей.
Неприятие было жаром в его теле, горьким во рту.
— Ты хочешь возможностей больше, чем ты хочешь меня.
Ее глаза расширились немного.
— Ну… Да. И ты тоже.
Возможности. Боже.
Его легкие болели. Глаза горели. Какие возможности были у него? Он был ребенком, уродом, застрявшем в теле, которое он не мог контролировать, с отцом, которого он едва знал. Он хотел… Стефани. Что-то.
Его тоска тянулась и сворачивалась внутри него в большой, скользкий ком, он боролся, чтобы не вспыхнуть. Он должен был уйти, выбраться отсюда, прежде чем он взорвется.
— Отлично. Он взял себя в руки, встал на ноги, протянул руку, чтобы помочь ей встать. — Давай я отведу тебя обратно.
Нерешительно, она взяла его за руку.
— Зак…
Но он не хотел больше говорить. Он не хотел думать. Он шел около нее, не говоря ни слова, пока они не увидели, натянутые тенты, свет и огонь и людей, суетящихся под крышей. Что-то происходило. Ему было все равно. Он подождал, пока Стефани не оказалась на тропе вниз по склону, прежде чем он сорвался с места, в ночь. К морю.
Доктор в Элизабет одержал верх, оставляя все эмоции, сожаления и боль, позади. Она разберется с Морганом и ее чувствами к нему чуть позже. Сейчас у нее на руках пациентка с предродовыми схватками, которая вот-вот родит.
— Ее нужно транспортировать, — отдала она указание, ее голос профессионала звучал бодро. Доктор должен быть всегда уверен, даже когда женщина в нем хотела уйти в попытке зализать свои раны.
— Она этого не перенесет, — сказал Калеб.
— Не в госпиталь, — согласилась Лиз.
Шестьдесят минут судном для ловли омара, двадцать вертолетом. Схватки Маргред были в интервале меньше, чем в три минуты и больше, чем одна минута. Если бы Лиз не была так сосредоточена на своем собственном разговоре с Морганом… Она покачала головой. Не время для второй попытки или вины.
— В клинику, — сказала она.
Маргред сделала несколько коротких, осторожных шагов от тента к пляжу.
— Я сейчас сяду, — объявила она.
Сесть было хорошей идеей. Риск инфекции сделал внутренний осмотр невозможным, но Лиз все еще должна была проверить Маргред. Изменение положения могло даже замедлить роды. Но Маргред направилась в неправильном направлении.
— Не в песок, — сказала Лиз.
Калеб взял жену за руку.
— Ты можешь сесть в джипе.
— Здесь, — сказала Маргред. Хватая его мускулистое предплечье, она тяжело опустилась на пляж.
Другой рукой он немедленно ее поддержал. Он встал на колени около нее.
— Милая… — Его низкий голос дрожал от нервов и смеха. — Этого не было в плане рождения.
Она откинула назад волосы, улыбаясь ему.
— Не в твоем плане.
— Мэгги…
— Ах. — Она закусила губу, морщась от боли.
Лиз опустилась около них, ободрительно положив руку на колено Маргред.
— Хорошо, теперь ляг, давай посмотрим, готов ли ребенок.
Она осмотрелась, оценивая переполненный тент, темный пляж. Боже Мой.
— Что тебе нужно? — спросил Дилан?
— Свет. Ткань. Подушки. Эти скатерти? Почисти их, если возьмешь. И мою сумку. В машине. — Она автоматически потянулась за своими ключами, но в красивом голубом платье не хватило карманов. Привставая, она сняла сумочку через шею.
— Держи. — Ее черная медицинская сумка появилась как будто по волшебству, ее держала сильная рука с длинными пальцами. Она подняла глаза и увидела Моргана. Ее сердце ухнуло. Как он…
