Наконец-то наклонился к губам, я спонтанно приоткрыла рот, но поцелуя не последовало — Ринс выдохнул в меня. Почти сразу стало чуть легче, часть его дыхания завихрилась внутри, щекоча гортань, потекла в легкие. И улыбка Ринса уже стала знакомой — ироничной и широкой. Чему он так радуется?
— Нет, ты не отключишься, — сказал он неожиданно. — Кажется, я более чем в порядке. Оставайся здесь, со мной. Будет весело.
Прозвучало так, будто он вовсе не об обмороке говорит, а о чем-то более глобальном, но съязвить я не смогла. Дыхание магии возвращало в тело силу, добавляло чувствительности. Я и не заметила, как движения внутри стали резкими и мощными. Застонала теперь от совсем других впечатлений. Изогнулась на очередном отстранении, поймала его выдох на очередном приближении. Странный и немного дикий танец, но отвлечься мысленно от него невозможно.
Ринс подхватил меня под талию, приподнял, чуть притянув к себе, а я уже не могла открыть глаза от удовольствия. Это было немыслимое ощущение, и оно с каждым движением внутри рвалось еще сильнее вверх, распускалось в голове и растекалось по всему телу. Скорее всего айх снова применял магию, потому и я терялась в эмоциях. Он все же сдался — дотянулся до губ и поцеловал глубоко, жадно. А этого мне хватило. Я кончала, не отвечая на движения языка, но на этом ничего не прекратилось. Ринс снова прижал меня собой к постели и, не разрывая поцелуя, все вколачивался и вколачивался. Я обмякала под ним, становилась еще податливей — как вода в море, колышимая глубоко подземными спазмами, но реакция уже не доходит до поверхности. Это было действительно долго, я будто отключалась и снова приходила в себя, то тонула, то вырывалась в сознание.
Медленно выдохнула, когда он наконец-то вышел — я была истощена удовольствием. Но Ринс перевернул меня, подхватил под живот и резко поднял, ставя на четвереньки — член вонзился снова, уже под другим углом и вызывая иные ощущения. Я бы рухнула лицом вперед, если бы он не удерживал, но колени заметно дрожали от слабости. Переместил ладони мне на грудь и еще ускорился. Ринс будто бы только входил в раж, разогревался. Вряд ли секс может длиться так долго — вероятно, прилив сил накрыл его с избытком. А если он обычно такой… то я недостаточно страстная для него любовница, меня на него попросту не хватает. Но, вопреки усталости, меня догнал и второй оргазм — слабее, чем первые спазмы, но он окончательно меня вытряс. Я уже даже не стонала, я висела на сильных руках и принимала все новые и новые толчки.
Он кончил мощно — я почувствовала внутри еще более сильное напряжение. Уснула, скорее всего, еще до того, как он все же позволил мне коснуться телом простыни. Но он снова перевернул себе и еще долго целовал податливый рот, гладил грудь, судорожно сжимал соски, терся о мое бедро пахом и никак не мог успокоиться.
Глава 32
Как странно просыпаться в одной постели с мужчиной, который стал твоим любовником: по взаимному согласию, к взаимному удовольствию, но без любви и планов встретить вместе старость. Наверное, я все же зациклилась на мыслях о романтической истории когда-то давно, теперь уж точно пора о них забыть. Ринс избавил меня от этого спорного удовольствия — когда я открыла глаза, айх сидел спиной ко мне за столиком, заваленным книгами. Наверное, все еще не терял надежды отыскать ответы на свои вопросы.
— Ноттену немного лучше, — сообщил, не оборачиваясь. — К сожалению, ему тот же способ восстановления сил не подходит, но я поделился с ним резервом. Надеюсь, вскоре он совсем оклемается, мне как никогда нужен напарник.
Наверное, я должна была что-то ответить, потому выдавила нейтральное:
— Рада за Ноттена.
— А я за нас всех. Кстати, твою подругу уже можно возвращать в замок. Подойди, я поделюсь дыханием — ты вполне можешь страдать некоторое время от слабости.
Слабости я не ощущала, но резко села.
— Китти? Зачем?
Он рассмеялся — наверное, очередная глава в книге попалась смешная.
— А вдруг она девственница? В этом смысле ты теперь бесполезна. Предлагаю принести ее в жертву хотя бы таким способом.
Я осторожно опустила голые ноги на пол и тоже невольно усмехнулась.
— Вот уж понятия не имею, девственница ли она. Но припоминаю, что вы пока, вроде бы, не можете быть с другой женщиной.
— Точно. Иногда вылетает из головы сей прискорбный факт, — Ринс деланно вздохнул. — Но сейчас отменой клятвы заниматься некогда, Богиня создала проблемы поважнее.
С этим спорить невозможно. Мне вмиг расхотелось веселиться:
— Что вы собираетесь делать, айх?
— Жду, когда Ноттен сможет стоять на ногах. Отправимся с ним сначала во дворец, потом в библиотеку, свяжемся с другими сильными магами — уточним, у всех ли происходит подобное, или лишь мы удостоились чести… В общем, собираюсь делать хоть что-нибудь, чтобы понять происходящее.
— В этом я вам искренне пожелаю удачи, — ответила я.
Ринс встал и направился ко мне. Я невольно потянула на себя угол одеяла, чтобы прикрыться. Этим вызвала всплеск непонятного озорства — Ринс наклонился и поцеловал, одновременно опрокидывая меня на спину. Накрыл собою, заставил забыть о возражениях. Я почти мгновенно начала поддаваться желанию — чертова связь, делающая из меня марионетку. Теперь касания обнаженной кожи к ткани его одежды казалось возбуждающим. Ну и пусть делает что хочет. Особенно когда я хочу того же.
Ринс тем не менее после поцелуя приподнялся и спросил с раздражающей иронией:
— Вижу, ты не против.
— А разве у меня есть выбор — быть ли против?
Вероятно, этот ответ его чем-то не устроил. Но улыбка не померкла — она лишь исчезла из глаз.
— Катя, то, что произошло ночью, уже не отменить. Я думал, отложу близость… до более спокойных времен, но есть вещи поважнее твоих желаний.
Я нахмурилась.
— Говорите так, будто сами не очень-то хотели. Просто использовали аккумулятор для подзарядки, практически заставили себя?
— Хотел. Но не так. Потом как-нибудь объясню, как именно все должно было происходить в идеале. А пока займусь лучше делами. В общем, если отправишься за Китти, напомни там эйохам, что они мне одного из своих задолжали.
— Я лучше всех остальных рабов из замка пока к эйохам перенесу — на передержку.
Он все-таки усмехнулся:
— Решила всех спасти от злобного меня?
— Всех не спасешь, — я вздохнула, но мотнула головой, собираясь сформулировать мысль четче: — Нет, айх, я не думаю, что в этой ситуации могу вас судить. Вам я, наверное, кажусь инфантильной дурой, заботящейся только о себе и своих близких. Просто… это очень больно — смириться с потерями, даже если они неизбежны.
— А если бы встал выбор — моя смерть, Ноттена или смерть твоей Китти? Вполне возможно, что эту дилемму еще придется решать. Представь, что решаешь ты: кто полетел бы на алтарь первым?
Зачем он спрашивает, если ответ очевиден? Но фраза отчего-то застряла в гортани и уже на выходе изменилась:
— Я… не знаю, айх… Вряд ли я смогла бы выбрать и не возненавидеть себя после. Боже, надеюсь, мне никогда не придется принимать таких решений.
— Ну, и этого достаточно. Запомнил: не доверять тебе важных решений, что я, впрочем, до сих пор и делал. И, кажется, меня только что повысили до Ноттена и подруги, — он прикоснулся лишь на секунду к губам. — На этом и закончим приятное утро, хотя воевать с тобой мне нравится больше, чем с Богиней. Найди себе какое-нибудь развлечение пока я, с твоего разрешения, пойду принимать сложные решения.
Еще бы добавил: «Кто-то же должен всех спасти. Так пусть опять это буду несравненный я», — именно так и прозвучало. Такие эпитеты себе не отвешивают, хотя они и полностью отражают действительность. Я больше ничего не сказала, но зачем-то приподнялась и теперь сама коснулась его губ легким поцелуем. Отважно посмотрела в черные глаза и заявила без обиняков:
— Кто, если не вы, айх? А мы с вами сможем повоевать и позже.
