Я еле поспевала за леди Одуванчиком и едва сдерживалась, чтобы не заплакать. И так уже показала свою слабость, когда уходила от магов. Глаза в пол, руки сжала в кулаки, чтобы унять дрожь. А еще ни с кем так и не попрощалась. Все произошло так стремительно, что я даже не услышала, куда дальше будет держать путь Марк и остальные. Кажется, вампир кинулся ко мне, когда ректриса скомандовала идти на выход. Не помню… Мне было душно не столько от так и не расстегнутой верхней одежды, сколько от переполнявших эмоций и мыслей, в которые погрузилась, когда услышала свой приговор. Это был конец.
— Быстрее, магесса, — даже не оглянувшись, коротко поторопила меня Загрыз.
Говорить я была не в состоянии, поэтому даже не спросила ее о том, куда мы так торопимся. Хотелось верить в то, что не на встречу с Катериной Зной, которая подготовила для меня очередную ловушку. А может… Что, если некромантка специально все это подстроила? Как-то же лекари подтвердят, что колдовала над вампиром именно «я»? И, главное, как вовремя они с марионеткой «узнали», что на вампире приворот, наведенный леди Сневр! Да им не составит труда сделать вид, что все хорошо, а потом на балу по-тихому от меня избавиться. А потом скажут родителям, что за мной рано утром приехал экипаж. И куда я дальше делась, знать не знают.
Руки стали трястись еще больше, а волосы на голове встали дыбом. Мне было страшно. Я не знала, куда меня ведут, и что собираются со мной сделать. И вроде бы мы вышли на улицу, быстрым шагом направляясь на территорию магесс… Но куда именно? В темные казематы или в женское общежитие? От неизвестности сносило крышу. Паника то и дело подкрадывалась к горлу и тут же липким комом оседала вниз. Я не одна. Со мной Маффр. И он каким-то чудом может связываться с Марком. Но какой мне от этого толк? Он ведь меня ненавидит…
Глубоко вздохнула, на миг прикрыв глаза. И увидела его. Хмурого и сосредоточенного на чем-то важном. Образ Леара отчетливо проявился во тьме видения.
«Прости меня, — одними губами произнес парень, — за ложь. Я с тобой».
Предательские слезы выступили на глазах. На улице уже смеркалось, и даже случайный прохожий не смог бы увидеть непрошенную влагу, что сразу же ослепила. Я закусила губу, стараясь успокоиться. Сейчас не время раскисать, у меня еще есть время, чтобы все исправить. И желательно без сердобольных «родственничков». Вполне вероятно, поднимется шумиха и меня начнут методично втаптывать в грязь. Пускай. Зато не нужно будет больше притворяться высокомерной и надменной, коей не являюсь. В каком-то смысле это будет моя маленькая месть Эвелине за все, что по ее милости мне пришлось пережить.
Я чувствовала себя героиней фэнтезийного любовного романа, той самой попаданкой, которой, о боже, не удается мимикрировать под местное население. Ведь когда читаешь книгу, кажется все очень просто. Подумаешь, перенеслась в другой мир… Соберись и действуй! Ты — избранная, тебе должны достаться все плюшки. Правда, авторы не всегда пишут, что эти плюшки бывают отравлены смертоносным ядом. И что в конце героиню не обязательно ожидает хэппи энд. Да, к концу повествования обычно ощущается накал страстей, прямо как у меня сейчас. Но смогу ли я выжить — вопрос. И если да, то в роли кого? А если мой конец все-таки ближе, чем я думаю… Конец… Конец…
Я шла и гипнотизировала двери, ведущие в теплый, освещенный магическим светом холл замка, принадлежащего магессам, и не могла думать ни о чем другом, кроме как о своей дальнейшей участи.
А в это время Эвелина валялась в постели и изображала из себя бедную простудившуюся внучку, которая привыкла манипулировать родными и близкими. Как только в скудно обставленную комнату входила ее бабушка, девушка начинала тяжело дышать и изображать очередной приступ кашля. На самом же деле она таким образом отлынивала от тяжелой работы, которую должна была выполнять, чтобы «научиться уму-разуму», как часто говаривала Елизавета Михайловна.
Пока принявшая ее под свой кров пожилая женщина не видела, Эви тайком изучала смартфон Марии и то, что с помощью него можно было узнать. Благодаря помнящим свое дело рукам, она залезла в Интернет, однако, полностью игнорируя социальную сеть, в которой у «нее» накопилось уже много сообщений. Это было ее единственное развлечение в забытой богами деревеньке, где даже пофорсить было не перед кем.
Леди Сневр было плевать на окружающих. Она пользовалась добротой бабушки Маши и ее соседки тети Стеши, которая носила в дом молоко и творог. Она была помоложе Елизаветы, а потому не считала нужным гонять ее через заснеженную проселочную дорогу к себе за продуктами. Вот если бы Машенька была бы поздоровее да покрепче. Тогда бы ее можно было попросить. А тут вон оно как… К ним приехала городская, совсем изнеженная барышня. Летом ведь ее только откормили…
Всемирная паутина, однако, нисколько не помогала магессе в поисках себе подобных. Про волшебную энергию в этом техногенном (как услужливо подсказал ей электронный справочник) мире даже и не слышали. Если наделенные силой существа и встречались, то только в сказках. Но это не устраивало леди Сневр, и она раз за разом открывала все новые и новые сайты на тему оккультизма, эзотерики и астрологии. Гадания, наговоры и целебные настои здесь играли роль развлечения. Люди лечились травами, но особо не верили в них. Чудо-экстрасенсы, ведуны и ведуньи, колдуны и ведьмы… Это тоже оказалось лишь ради забавы.
И тогда Эвелина всеми силами захотела вернуться обратно. Она не желала верить в то, что проведет тут остаток своих дней. Девушка люто возненавидела все, что ее окружало. И как только в ее сердце зародилась Тьма, что-то в голове щелкнуло. Словно вскоре должна была решиться ее судьба.
Была беспроглядная ночь. Скоро наступит праздник Алой луны, а она прозябает неизвестно где. Мария, заняв ее место, наверняка порочит честь благородной леди, а заодно и рушит все, чего Эвелина с таким трудом достигла. За окном шел снег, и несмотря на то, что Елизавета Михайловна сегодня хорошенько протопила печь, ей было зябко. Внутри все холодело, лишь стоило представить себе иномирянку, облаченную в чужие вещи, дорогие и ослепительно прекрасные. И Эви все чудилась не переносящая все невзгоды с достоинством соперница, а кривоногая цапля, которая то и дело падает, зацепившись каблуком за подол длинного платья.
— Бал в честь Алой луны, — одними губами прошептала Эвелина. — Что же ты мне принесешь?
Внутри у девушки появилось ощущение, что именно тогда все встанет на свои места. Что Тэгерайс не мог так коварно и безвозвратно переместить ее в тело жительницы другого мира. Несомненно, магия крови из древнейшего рода вскоре призовет свою единственную наследницу. Но почему тогда коченеют пальцы на руках и ногах от страха? Душа рвется на части, а боль мгновенно прострелила висок? С какой вообще стати наверху решили поиграть именно ее судьбой?
Темноволосая девчонка сидела в кровати, натянув одеяло до подбородка, и дрожала. Необъяснимый страх нахлынул волной, подкидывая разуму самые трагичные варианты развития событий. А что, если сестрица Фрэдерика поняла, что Эви приворожила ее брата? Или вскрылся тот факт, что леди Сневр оказалась свидетельницей прошлогоднего убийства? А что, если за ней (то есть телесной оболочкой, которая осталась в Институте) снова охотится какой-то убийца? Мало ли кому ее род мог встать поперек горла.
В этот день со мной так ничего и не случилось. Мы с ректрисой зашли в просторный холл и, не прощаясь, разошлись в разные стороны. Ну, как разошлись… Я остановилась, как вкопанная, ошарашенно следя за тем, как Лоренса чинно удаляется в сторону какой-то темной ниши. Никто за собой не звал, не тащил силком, поэтому я решила, что на этот раз меня отпускают. С чем было связано подобное поведение женщины, я понятия не имела. Возможно, Катерина Зной все же решила подстраховаться и еще раз проверить свою марионетку на наличие сбоев в наложенном на нее заклинании. Торопиться ей было некуда.
Когда осознала, что меня на время оставили в покое, со всех ног помчалась к нам с Рингой в комнату. Надеялась найти там подругу, живую и невредимую. Что, собственно, и произошло. Однако, было видно, что магесса Нейкс при встрече не разделяла моей радости. Девушка даже не повернулась ко мне, когда я отворила дверь. Все стояла и печально смотрела в окно.
