Но теперь всё изменилось настолько чудовищно, насколько только могло.
Из кармана мантии Тёмного Лорда появился пузырёк с острой, пахучей мазью.
– Вставайте, – коротко приказал он. – И держите волосы наверху, они будут мне мешать.
Кира быстро закрепила их парой прищепок и встала.
– Милорд? – прошептала она.
– Как часто вы двое занимались любовью? – поинтересовался Тёмный Лорд. – Каждый день? Чаще?
– По-разному. – Кира прикрыла глаза, вспоминая. – Но куда чаще, когда я ночевала у него дома… или здесь.
– Он когда-нибудь возбуждал вас, лишая удовольствия насильно? Как я этой ночью, когда приковал вас и заставил надышаться благовониями?
Но сразу отпустил. А вдали от жаровни её голова прояснилась почти сразу.
– Те благовония были слишком слабы, – с сожалением произнёс Тёмный Лорд. – Мой предшественник берёг вас: вы бы мало что почувствовали. Поэтому я решил избавить вас от скучного сидения в темноте. Сейчас я хочу, чтобы вы бегали по стенам.
Кира поёжилась. Эти слова не предвещали ничего хорошего.
– Сожмите пальцы, – властно сказал он. – И не разжимайте кулаки вовсе.
На этот раз в приказе была магия, которой Кире нечего было противопоставить. Её пальцы сжались сами, и даже когда Кира попыталась разжать хотя бы мизинцы, чужая магия накрыла её кулаки с такой силой, будто едва она захотела бы их раскрыть, их переломал бы ураган.
– Хорошо, – прошептал Тёмный Лорд. – Превосходно.
Вероника, на её месте должна была быть Вероника… Что он хотел с ней сделать, как наказать?
И не время ли было молить о пощаде?
– Милорд… – начала Кира, но он приложил палец к её губам.
– Ни звука. Я услышу ваши крики позже.
И будет ими наслаждаться, поняла Кира по его лицу. О, он будет слушать их, как самую сладкую музыку.
На её языке кружилось по крайней мере с полдюжины дерзостей. Но она не осмелилась открыть рот.
А потом он раскрыл пузырёк, и оттуда запахло мускусом и желанием.
На подушечках его пальца появилось тёмное вязкое вещество, и он начал покрывать летучей мазью её грудь и плечи.
– Вы запомните этот опыт, – прошептал он. – И трижды подумаете, стоит ли мне противоречить.
Там, где его пальцы касались её тела, кожа начинала гореть от его прикосновений. Кира почувствовала, что взлетает, таким лёгким и жарким стало её тело. Все ощущения обострились, она часто и тяжело дышала, каждое прикосновение казалось ей подобным самой интимной ласке. Ей хотелось расправить руки-крылья, взлететь…
– Эту мазь используют для самых сильных адептов последнего года, когда обучают их искусству левитации, – сухо пояснил Тёмный Лорд. – Двух-трёх прикосновений бывает достаточно. Больше опасно: у неё слишком сильный возбуждающий эффект.
Он шагнул к ней.
– Как вы вот-вот убедитесь.
– Уже убедилась, – выдохнула Кира в его лицо. Её грудь жгло огнём, жар уже дошёл до впадинки между её ног, и если только он собрался намазать её и там тоже, она не выдержит… – Милорд, пожалуйста…
Он холодно, медленно улыбнулся.
– Вы ведь тоже были мне неверны. Едва вы узнали, как я обращался с миледи Крейн, вы едва не сбежали. А узнав, как я буду обращаться с вами, сбежали окончательно. Ведь всё было именно так, согласно вашему рассказу? Вы заслуживаете наказания не меньше неё, маленькая лгунья.
Не отрывая взгляда от неё, он опустил руку вниз. Его пальцы обрисовали пупок, линии бёдер – и, вольготно зачерпнув мази, принялись, поглаживая, втирать мазь в её промежность. Кира попыталась сжать ноги, но у её горла тут же оказался ритуальный кинжал.
– Видите, я предусмотрел и это, – заметил он. – Поднимите голову выше.
Он шевельнул кинжалом, вынуждая её задрать подбородок, и беспощадными движениями начал намазывать её горло. Такие быстрые, такие опасные прикосновения: Кира беспомощно застонала, изнывая от невозможности прикоснуться к нему.
– Где же всё твоё отвращение? – прошептал он ей в ухо. – Ты ведь готова упасть на колени, забыв свою хвалёную гордость, лишь бы я разложил тебя прямо здесь на полу.
– Нет, – из последних сил выдавила Кира.
Он только засмеялся.
– Нет?
Он опрокинул пузырёк над второй рукой. Небрежно поставил его на край ванны.
И холодными пальцами коснулся её сосков.
Кира не застонала даже – почти взвыла, задыхаясь от желания. Её сопротивление больше не значило ничего. Всё, чего она хотела – оттолкнуть ненавистный кинжал, потянуть на себя полы мантии и заставить его… вынудить… умолить… ползать перед ним на коленях, лишь бы он сжалился над ней и прекратил эту муку. Лишь бы он взял её, или позволил это сделать кому-нибудь другому.
Но, взглянув в его лицо, она поняла, что он никому этой чести не уступит.
– Вы возьмёте меня? – с надеждой прошептала она. – Сейчас?
Тёмный Лорд холодно покачал головой.
– Это ваше наказание. Я предпочёл бы, чтобы на вашем месте была бы другая, но…
Он сделал шаг назад, отняв кинжал от её горла, оценивая свою работу, глядя на её обнажённое тело, покрытое тёмным золотом.
И обвёл рукой ванную комнату, простирая ладонь короткими резкими жестами во все стороны. Стены на миг заблестели – и погасли.
– Катайтесь по полу, кричите, умоляйте, – неумолимо произнёс он. – Пылание вашего тела не усмирит ничто. Ни горячий душ, ни ледяная ванна, ни острый камень – ванная запечатана, и вам не будет позволено ни первого, ни второго, ни третьего. Только если кто-то другой смилуется над вами… но мимо меня не пройдёт никто.
– Но мне станет легче, если меня возьмёте… вы? – прошептала Кира, держась прямо из последних сил.
– О, этого не случится.
Он скрестил руки на груди. Кира попыталась разжать пальцы, протянуть руку ко впадине лона – но её руки, сжатые в кулаки, не могли ничего.
– Я сломаю тебя, – негромко сказал он. – Ты распробуешь вкус подчинения, настоящего и сладкого. Но сначала ты будешь наказана. Никогда больше ты не посмеешь уйти.
Всё её тело горело. Она рухнула на пол, раздвигая бёдра, пытаясь ледяным мрамором пола унять невыносимое пылание, сжигающее её.
Короткий смех.
– Глупая маленькая лгунья. Вы моя, а я не упускаю своего. И не прощаю неверности – или попыток меня забыть.
Он говорил сейчас не с ней, поняла Кира.
Но наказывал – её.
Без слов он оглядел её беспомощную, натёртую мазью фигуру.
– Я вернусь за вами, – насмешливо сказал он. – Если, конечно, вспомню о вас вовремя. Можете цепляться за эту мысль.
А потом он ушёл, закрыв за собой дверь.
Она смыкала колени, пыталась включить душ, даже подползти к холодному металлическому крану – но магия, запечатавшая ванную, не позволяла ей сделать ничего. Только ласкать себя руками – но её кулаки были надёжно сжаты.
Кира каталась по полу в исступлении. Сходя с ума, чувствуя, как горят огнём её соски, как сотрясается от спазмов пустота между её ногами.
– Пожалуйста, – выкрикнула она. – Не надо! Хватит!
Она кричала снова. Стонала. Жар, желание, невозможные дикие фантазии… она сходила с ума от фантомов собственного распалённого воображения.
И наконец в горячечном бреду почувствовала, как другое нагое тело опускается на неё. Кира прикрыла глаза, почти теряя сознание от облегчения.
Он не ласкал её, прижимая к полу. Только сжал её колени, перевернул ягодицами вверх, распахнул её бёдра – и вломился в её жаждущее лоно, не встретив сопротивления.
Кира не знала, что можно было заниматься любовью так долго. Он мучил её каждым толчком, всё её нутро болело, ныло, саднило, она не могла вытерпеть ещё ни минуты, но проклятая мазь делала своё дело, и она снова стонала искусанными губами, беспомощно лепетала, прося ещё – и получая.
Медленное изысканное наслаждение. Тяжёлая изматывающая пытка. Пальцы, прижатые к её входу, терзающие самую нежную часть – и грубые, резкие, быстрые толчки сзади, без малейшей жалости или снисхождения показывающие ей, где было её место.
