— Вот, отчитываюсь. Это помыл, это обработал, тут отметки сделал… — он воодушевлённо рассказывал и показывал, водя меня туда-сюда. — Мне бы помощника, так будет быстрее, — попросил в конце смущённо.
— Будет тебе помощник, не волнуйся, — пообещала я и спросила, хитро сощурившись: — Ну что, уже успел пригласить кого-то из девушек на свидание? Ты смотри, не зевай, а то санитары всех расхватают.
Бедняга покраснел до корней волос и опустил взгляд.
— Да куда мне, безногому, — ответил с грустью.
— Ничего-ничего, — я похлопала его по плечу. — Ты красавец, каких поискать. А как первую зарплату получишь, так вообще завидным женихом станешь.
Когда я покинула хозблок, в кармане зашевелился Пискун:
— Ты что, всех переженить надумала?
— А разве это плохо? По-моему будет замечательно, если каждый найдёт своё счастье. В сказках всегда хороший конец.
— Ага, ты ещё для Лейна и Ойзенберга пару подбери, — съехидничал тиин.
— За что ты так ненавидишь бедных женщин? — я расхохоталась, представив, как два этих ворчуна окучивают моих красавиц-повитух. — Ладно, посмеялись и хватит. Ко мне сейчас Йен зайти должен.
Конечно, я не забыла о практикантах. Нейт Лейн разрешил Йену два дня в неделю проводить в госпитале благой Валиры под моим чутким руководством, да и сам парень сообщил, что ему нравится акушерское дело, и он хочет посвятить ему жизнь. Особенно его привлекают акушерские операции. Я сразу заявила, что помимо всего прочего он должен научиться уходу за новорожденными. Парень искренне не понимал, зачем ему это надо, но, когда я сказала, что его куратором в этот нелёгком деле будет Делла, обрадовался, хоть и пытался это скрыть.
— И вообще в жизни пригодится, ты ведь планируешь когда-нибудь завести детей?
Тот почесал затылок.
— Ну да, конечно. Но не больше троих!
Я коснулась его плеча и едва сдержала желание потрепать по зардевшейся щёчке. Юноша не поймёт такого фамильярного обращения.
— Вот и славненько.
Уже после, когда я выкроила время и села отдохнуть в своём кабинете за чашкой чая, в дверь раздался негромкий стук.
— Да-да! Войдите! — сказала и подумала, что так всегда. Стоит приземлить пятую точку, как что-то случается.
Внутрь просунулась кудрявая голова Дэрина, а потом и он сам.
— Нейра Эллен, — позвал юноша совсем непривычным робким голосом.
— Ты что-то хотел, Дэрин? Почему такой грустный? Нейт Лейн вдруг передумал и запретил тебе сюда ходить?
Дэрин был в числе тех, кто изъявил желание брать у меня уроки. Если честно, я в этом не сомневалась. Но сейчас мальчишка мялся на пороге и смотрел в пол. Это на него не похоже, точно что-то серьёзное.
— Ну же, говори, я слушаю, — произнесла терпеливо и отхлебнула чаю, пока он не успел остыть.
— Я хотел кое-в-чём сознаться.
Вот так поворот.
— Да? И в чём же? Опять потерял чью-то историю болезни?
— Нет, — Дэрин опустил взгляд. Его щёки алели, как спелые помидоры. — Меня мучает совесть, мне нужно кое-что вам сказать.
— Говори.
Тот вздохнул. Эдак мы до вечера кота за хвост тянуть будем. Я поднялась и подошла ближе к парню, сложила руки на груди и заглянула ему в лицо.
— Ты язык проглотил? Странно, ведь раньше без устали им молол.
— Когда вы только прибыли в Левилль, — начал он кисло и поднял на меня взгляд нагадившего в тапки щенка, — нейт Ойзенберг мечтал вас выставить отсюда. Он пообещал мне рабочее место в госпитале после окончания практики, поэтому я…
— Я знаю, что ты хочешь сказать.
Казалось, парень сейчас расплачется. Удивительно, но я на него совсем не злилась, на данном этапе это казалось таким незначительным.
— Это была огромная ошибка, я повёл себя просто отвратительно! — эмоционально воскликнул он и с надеждой посмотрел на меня.
— Кто старое помянет тому глаз вон, — я поправила волосы.
Кажется, парень воспринял мои слова всерьёз и побледнел.
— Как глаз? Может, не надо?
— Да пошутила я, расслабься. Хорошо, что ты нашёл в себе силы признаться.
— Если бы я знал, какая вы, то никогда бы так не сделал! — Дэрин вышел из ступора и начал тараторить, наступая на меня: — Я пойму, если вы решите меня выгнать. Но, пожалуйста, не делайте этого! Я исправлюсь, буду хорошим, вот увидите!
— Ладно, прощён. Посмотрим, как ты будешь работать. Я тебя не выгоню.
— Правда? — просиял тот.
— Ага.
— Какая вы замечательная! Можно я вас обниму? Или хотя бы ручку поцелую? Ну пожалуйста!
— Эй-эй, перестань, — я еле увернулась от загребущих лап практиканта и рявкнула, точнее, пискнула: — Соблюдайте субординацию, я всё-таки ваш руководитель!
— Есть! — с дурацкой улыбкой тот вытянулся по струнке и едва ли не вприпрыжку выбежал из кабинета.
В коридоре послышалось радостное улюлюканье и крики: “Ураа! Не выгнала! А ты говорил выгонит!”.
Я упала в кресло и принялась глотать кипяток, чтобы никто опять не отвлёк меня от чаёчка.
* * *
Вместе с Сальвадором мы начали давать заболевшим новое лекарство, а Ули в это время уговаривал их сдать кровь для анализа. Селяне на него косились, как на блаженного, но постепенно сдавались в руки медицины. К сожалению, у меня на всё не хватало времени, поэтому вскоре я доверила инфекционную проблему учёным целиком и полностью, и они прекрасно справлялись. Только вот печаль — Халли я в Крайней не обнаружила, а жители сказали, что бородатая женщина куда-то исчезла.
— Жаль, у меня не получилось уговорить её на операцию, — поделилась я с Пискуном.
— Это не твоя вина, Эл. Она сама хозяйка своей жизни.
— Знаю, но всё равно как-то не по себе становится, как представлю, что она отправилась в цирк уродцев.
Увы, теперь я ничего поделать не могла. Но оставалась слабая надежда на то, что Халли вернётся.
Вскоре я полностью укомплектовала первую группу повитух, которые теперь гордо именовались акушерками. Всего двое были левилльскими, остальные приехали из других мест. Пятнадцать женщин от девятнадцати до шестидесяти пяти лет заняли светлую и уютную учебную комнату. Они с любопытством разглядывали медицинские плакаты, которые под моим началом нарисовал местный художник. А инструменты вызывали у них восторг и священный трепет. Правда, женщины в преклонном возрасте отказались учиться хирургии в акушерстве, ссылаясь на то, что у них не будет условий для работы, в глухой-то деревне, годы уже не те и зрение, и вообще скоро на пенсию. Кто помоложе, дали своё согласие.
— Полагаю, нам надо начать с азов: строения таза и анатомии женских органов, — начала я первое занятие. Несмотря на то, что многие из повитух успели принять не один десяток младенцев, с анатомией у них было туговато. Они не знали и того, что в моём мире было известно даже школьницам. Предстояло дать им основные понятия в максимально сжатые сроки.
— Нейра Эллен, — вдруг прервала меня молодая ученица, — у нас в селе часто встречаются женщины, которые в детстве перенесли рахит. У них таз искривлён, и это вызывает проблемы. Мы будем проходить…
— Конечно будем, — я кивнула. — Это очень важная тема, всё зависит от степени тяжести и размеров плода. Иногда можно справиться традиционными способами, иногда помогает только чревосечение и акушерские щипцы. Но давайте обо всём по порядку.
Я решила что, когда к нам поступят первые роженицы, разобью акушерок на небольшие группы. Так удобней, практичней, да и самим роженицам будет некомфортно, если их обступит толпа глазеющих зрителей. Но что поделать, медик должен учиться у постели пациента, другого выхода нет. В годы учёбе в университете нас всей группой запускали в родзал или в операционную, и это было ужасно. Правда, в процессе половина обычно сбегала, испугавшись вида крови или царивших запахов. А разгильдяи мчались в столовую или курилку, делая вид перед преподавателем, что им тоже дурно. Обычно я сразу распознавала таких умников и лепила им отработки.
Первое занятие прошло удачно. После теории мы рассматривали строение тазовых костей, которые я шантажом выманила из коллекции Ойзенберга. Я показывала основные акушерские инструменты и механизм родов, используя в роли младенца купленную когда-то пучеглазую тряпичную куклу. Может, кто-то и считал теорию ненужной и скорей стремился приступить к практике, но лично я так не думала. Если роды неосложнённые, то особая помощь тут не нужна, но нередко встречаются сложные и опасные случаи.
