― Мой муж не просто жив. Он ищет меня! ― закончила Лейса восклицанием, в котором смешались вина, отчаяние и маленькая толика радости: Эйлерт ее не забыл, не бросил, вернулся!
― Ты смотри… Не подумала бы, что сын Дома Ночи на такую верность и привязанность способен, ― проворчала Ювина. ― О ночных говорят, что они холодные, как ледышки, и медлительные, как улитки. Как только не засыпают прямо поверх жены?
Анналейса порозовела, припомнив свою первую и единственную брачную ночь. Эйлерт в ту ночь ни сонным, ни вялым не был! Даже сейчас она не отказалась бы повторить то, что было между ними тогда, более месяца назад…
― Не о том речь, ― отпив глоток холодной воды, произнесла она тихо. ― Муж меня найдет непременно. И мне бы теперь понять: что делать, когда мы с ним встретимся? О чем с ним говорить, чего просить или требовать?
Пока Бася, Нанна и Ювина переглядывались и пожимали плечами, раздался голос квеллы Далии.
― Мы постараемся сделать так, чтобы нэйт Ренсли не сумел тебя отыскать, Анналейса. Будет крайне неприятно, если он решит вмешаться в наши планы. На вас, мои дорогие девочки, возложено слишком много надежд. Вы не имеете права подвести молчунов и всех, кто от нас зависит!
― И что вы намерены предпринять? ― первой сообразила, о чем спрашивать, Бастинда.
Квелла Далия приблизилась, отодвинула для себя стул, налила себе в свободную кружку травяного отвара. Потом уселась за стол с девушками ― впервые как с равными!
― В столице что-то назревает. В Домах неспокойно, а члены Совета заливают друг друга сладким медом, хотя обычно редко какая встреча проходила без жарких споров, а иногда и ссор. Все это выглядит подозрительно, но нам ― на руку.
― На руку? ― не поняла Анналейса. ― Почему?
― Если члены Совета разругаются между собой и перейдут к открытой вражде ― это ослабит весь Совет! И тогда нам, молчунам, будет проще добиться своего! ― Квелла Далия улыбнулась, но улыбка ее больше походила на воинственный оскал. ― Завтра, мои дорогие ученицы, мы отправляемся во Фраккан!
― Завтра? ― растерянно переспросила Ювина.
― Уже завтра?! ― подхватила Лейса.
Нанна и Бастинда промолчали, но по их лицам было видно, что потрясены они не меньше.
― Да, в полдень. Ты помнишь пещеры у реки, Анналейса? ― Квелла Далия послала Анналейсе требовательный взор.
Лейса кивнула. Кто ж такое забудет-то?
― Прекрасно! ― наставница довольно хлопнула в ладоши. ― Откроешь туда дорогу Ночи для своей четверки и для нас с квеллом Лёре. Мы с братом будем рядом с вами и в пути, и потом, когда доберемся до Фраккана.
Анналейса закрыла глаза, стиснула салфетку, которую до того теребила в руках. Сделала пару глубоких вдохов. Потом спросила насколько могла смиренно:
― Смогу я еще раз навестить няню с сестрой, чтобы проститься?
― Отправляйся утром, сразу после завтрака, но за хвалю до полудня будь добра вернуться!
― А можно и мы с Лейсой? ― влезла с просьбой неугомонная Бася.
Впрочем, Нанна и Ювина тоже закивали, загомонили:
― И мы хотим к рейве Тордис заглянуть, поблагодарить ее за любовь и ласку! Она к нам всегда добра была!
― Хорошо. Ступайте все. Но не вернетесь вовремя ― пеняйте на себя. ― Квелла Далия отставила почти опустевшую кружку и ушла.
Подруги остались сидеть за столом ― оглушенные новостями, придавленные свалившейся на них ответственностью. Шутка ли ― им предстоит изменить судьбу целого королевства!
― Ох, что-то мне боязно… ― выдохнула впечатлительная Нанна.
― Хватит ли нам силенок? ― подхватила Ювина.
И даже Бастинда опустила подбородок на ладони, сложенные на столе, на миг прикрыла глаза:
― Ой, и меня пробрало! ― призналась тихо.
Спать в эту ночь девчонки улеглись с трудом. Долго сидели в спальне Анналейсы, шептались, гадали, как они могут повлиять на Совет, и клялись помогать и защищать друг дружку до последнего.
Утром, с первым ударом колокола, означающим шесть хвалей до полудня, все четверо вскочили, умылись, оделись и сразу после завтрака вместе отправились к дому рейвы Тордис. Прощание вышло душевным и трогательным настолько, что и сама Лейса, и ее подруги вышли в слезах.
Анналейса и вовсе держалась за уши, в которых все еще звенел отчаянный крик Мауры: «Ты как мама и папа! Уйдешь и не вернешься! Не уезжай!»
― Что-то я за тебя переживаю, Лейса! ― подхватила подругу под локоть Нанна. Ее Дар улавливать чужие чувства говорил, что нэйта близка к обмороку.
― А давайте заглянем в храм Четырех, попросим Столпы о милости к нам и к тем, кто остается, ― Бастинда подхватила Анналейсу под второй локоть, тревожно заглянула ей в лицо.
― Не успеем. Четверть хвали до полудня, ― попыталась остановить подруг Ювина.
Но Анналейсе вдруг показалось, что в храме им следует побывать обязательно.
― Дорогой Ночи пойдем ― всюду успеем, ― решила она и открыла окно во тьму. ― Ну же, смелее!
Храм был пуст, тих и полон света.
Девчонки разбрелись по сторонам ― каждая к своему Столпу. Затеплили лампадки, сложили ладони лодочкой, зашевелили губами, прося о милости.
Каменные изваяния, как всегда, молчали.
Равнодушно смотрел на Анналейсу Черный Змей. Безразлично витал взором где-то вдали покровитель рассветников ― Белый Лебедь. Сурово, свысока сверкала пламенными очами Огненная Ящерица ― символ Дома Дня. Холодно и кровожадно скалил зубастую пасть тотем Дома Заката ― Серый Крокодил.
Если Лейса ждала каких-то чудес и знаков, то напрасно. Алтарь не отозвался на ее прикосновения, Черный Змей не пошевелил даже кончиком хвоста, а колокола под четырехгранным сводом так и не ожили.
― Пора, ― окликнула Анналейса подруг. ― Иначе даже дорога Ночи не спасет нас от опоздания.
Удивительным образом тишина и покой, царящие в храме, заполнили и ее мятущееся сердечко, наполнили уверенностью в необходимости ехать в столицу, действовать, бороться!
― Да, пора, ― Бастинда, Нанна и Ювина подошли к Анналейсе, убедились, что ее губы и скулы снова порозовели, а в глазах вместо слез появилась решимость.
Вчетвером, плечом к плечу, девушки вышли из храма. На верхней ступеньке Лейса заметила мужчину в плаще темпларов, с покрытой капюшоном головой. Плащ выглядел выцветшим и поношенным, а мужчина, похоже, был таким худым, что его костистые плечи выпирали даже из-под плотной ткани верхней одежды.
Подруги спустились по четырем широким ступеням, миновали незнакомца, отошли на пару десятков шагов.
― Лейса, давай скорее! ― потребовала Бастинда.
Анналейса шевельнула губами, очертила рукой круг и, пока подруги одна за другой исчезали в темном провале, зачем-то оглянулась. Словно ее окликнул кто-то. Скользнула взором по колоннам храма. Пробежалась рассеянно глазами по костистой фигуре темплара, который вдруг поднял голову и уставился ей вслед.
«Не думала, что храмовники бывают светлыми, как сыны Ночи, и носят бороды», ― подумала, как о чем-то незначительном Лейса и, отвернувшись, шагнула во тьму.
33. Эйлерт
Река Пустоловка, в верховьях почти прямая, к югу становилась все более извилистой. Она петляла между холмами и взгорьями, словно сапожник, перебравший бракаренсы, в незнакомом квартале. Ее берега, высокие, скалистые, были почти необитаемы.
Отряд магов особого назначения, к которому присоединились Эйлерт и два брата-темплара, потратил три дня, чтобы отыскать хоть один поселок, а в нем ― проводника, способного подсказать дорогу к пещерам. Еще половину дня пришлось потратить на то, чтобы вернуться вверх по течению реки: пещеры, как оказалось, отряд проскочил, так и не заметив.
― Вот, вот он ― спуск! ― Парнишка из селян, нанявшийся к отряду провожатым, указал на одному ему заметную тропинку через густые заросли колючего кустарника, когда солнце уже почти скрылось за подернутыми сизой поволокой холмами на другом берегу реки. ― Только лошади тут не спустятся, нет! Да и вам, господа маги, лучше утра дождаться.
