— Не так быстро. Вам будет плохо.
— Притормози, — сказала мне Андреа и надела носки мне на ноги. — Никогда больше не выкидывай это дерьмо, слышишь меня?
— Конечно, — прошептала я.
— Вот. — Роберт протянул Кэррану рубашку.
— Что вы все здесь делаете? — прошептала я, когда Кэрран надел ее на меня.
— Мы пришли, чтобы спасти вас, — улыбнулся Кристофер. — Даже я. Я не хотел возвращаться в это место, но я должен был. Я не мог оставить вас в тюрьме.
Он дал мне еще бульона. Я выпила. Кэрран прижал меня к себе.
Мы находились в какой-то большой комнате. В центре горел костер, пожиравший остатки офисной мебели. У одной стены стояла груда перегородок из кабинок. В потолке были окна. Комната выглядела так, словно лежала на боку. В этом не было никакого смысла.
— Где мы находимся? — прошептала я.
— Вы не знаете? — Голубые глаза Кристофера расширились. — Мы в Мишмаре.
Башня-тюрьма Роланда. Я знала только то, что Ворону рассказал о ней Роланд. Когда пал деловой район Омахи, мой отец выкупил остатки обедневшего города. Он взял колоссальные куски упавших небоскребов, высотой в два, три, четыре этажа, перетащил их на отдаленное поле где-то в Айове и сложил их друг на друга в огромную башню, скрепленную магией и окруженную стеной. Это было порочное место, постоянно меняющийся лабиринт, где выходы запечатывались сами собой, а стены принимали новые формы. Здесь бродили дикие вампиры. Здесь охотились существа, которым никто не давал названия, потому что они не имели права на существование. Из Мишмара не было спасения, никто не выбирался оттуда.
— Ты пришел в Мишмар ради меня?
Кэрран прижал меня к себе, баюкая, как ребенка.
— Конечно.
Я так сильно любила его.
— Ты гребаный идиот. — Мой голос был хриплым. — Какого черта ты это сделал?
— Потому что я люблю тебя. Дайте ей еще бульона. Она приходит в себя.
— Мы должны убираться отсюда, — сказала я. — Хью проверяет меня в моих снах.
Глаза Кэррана стали золотыми.
— Пусть приходит.
— Вампир! — крикнула Андреа.
Разбилось окно над нами и слева от нас. Осколки стекла и дерева каскадом посыпались на пол. Вампир ввалился в комнату, его разум вспыхнул горячей искрой передо мной. Он приземлился на четвереньки, старый, изможденный и нечеловеческий. Из его спины торчал острый костяной гребень. Еще один древний.
Вампир рванул вперед, а затем резко остановился.
— Я все еще… повелитель мертвых, — сказал Гастек с одеяла на полу. — Убейте его, пока я не потерял сознание.
Глава 14
Я ОТКРЫЛА ГЛАЗА. Я лежала на одеяле, завернутая в несколько слоев одежды.
Кэррана нигде было не видно. Он держал меня, казалось, несколько часов.
Каждый раз, когда я просыпалась, он был рядом, но не сейчас. Я забеспокоилась.
Ладно, пора приводить себя в порядок. Он не собирался испаряться. Он не был галлюцинацией. Он был рядом… где-то здесь.
Надо мной маленькие ненавистные точки магии двигались взад и вперед. Вампиры. Один, два… Девять. Я откинула одеяло. Комната была почти пуста. Кристофер дремал, прислонившись к стене. Слева от меня на своих одеялах лежал Гастек. Роберт, альфа крыс, сидел рядом с ним. Ни Кэррана, ни Джима. Мне также показалось, что я видела Андреа, но это не могло быть правдой. Андреа не могла быть здесь. Она была беременна. Она не стала бы рисковать ребенком.
Кареглазая женщина опустилась на колени рядом со мной. Она была моего возраста, с темными волосами, полными губами и смуглой кожей. На ней была черная свободная абайя, халат в исламском стиле и такой же хиджаб, широкий шарф, накинутый на голову. Мне она показалась арабкой. Я уже видела ее раньше среди сотрудников Дулиттла.
— Кто ты такая?
— Меня зовут Насрин. — Она нежно коснулась моего лица, изучая мои глаза. — Я здесь, чтобы исцелить тебя.
— А где Кэрран?
— Он проверяет баррикады, — сказала Насрин. — Джим с другими стоят там на страже. Как ты себя чувствуешь?
Что за баррикады?
— Комната не плывет перед глазами.
Она улыбнулась.
— Это хорошо. У нас была короткая магическая волна, и я немного поработала над тобой.
— Мне кажется, я помню.
В какой-то момент я теряла сознание, но Кэрран будил меня каждые пять минут, чтобы покормить. Сначала это был бульон, которым меня вырвало один или два раза. Я смутно помню, как Андреа передала мне мокрую тряпку, чтобы вытереть лицо, а Насрин что-то бормотала и подносила флягу к моим губам. Что бы я ни выпила, мне стало лучше. Затем мне дали какую-то таинственную смесь, которую приготовил Дулиттл и отправил с ними специально на случай, если мы умираем с голоду. Я спросила, что в ней, и Кристофер очень серьезно ответил мне: «Сорок два процента сухого обезжиренного молока, тридцать два процента масла и двадцать пять процентов меда». Я не стала спрашивать об остальных процентах, боясь выплеснуть все это наружу. Затем пришла магическая волна, и кто-то пропел надо мной заклинание, и внезапно я почувствовала голод. Я проглотила два литровых контейнера этого вещества, и мой желудок захотел еще, но я потеряла сознание. Казалось, что вся эта последовательность повторялась не один раз, но я не была уверена.
— Что было в бутылке, которую ты мне дала? — спросила я.
Она улыбнулась. Она совсем была не похожа на Дулиттла, но что-то в ней передавало ту же успокаивающую уверенность.
— Воду «Зам-зам».
— Благословенную воду из Мекки?
— Да. — Она, улыбаясь, кивнула и поднесла бутылку к моим губам. — Пей.
Я сделала глоток.
— Когда Пророк Ибрахим изгнал Хаджару с их малолетним сыном, Исмаилом, в бесплодную пустыню Мекки, он оставил их там только с мешком фиников и бурдюком с водой. — Насрин коснулась моего лба. — Температуры нет. Хорошо. Когда вся вода кончилась, Исмаил заплакал, потому что хотел пить, и Хаджар начала искать воду. Она взбиралась на горы и ходила по долинам, но земля была бесплодной. Есть какое-нибудь головокружение?
— Нет.
— Это тоже хорошо. Наконец на горе аль-Марва Хаджаре показалось, что она услышала голос и окликнула его, умоляя о помощи. Ангел Джибриль спустился на землю, коснулся ее своим крылом, и излил источник «Зам-зам». Его вода утоляет как жажду, так и голод. — Насрин снова улыбнулась. — Мы привезли часть ее с собой домой, когда моя семья отправилась в святое паломничество. Моя медицинская магия побуждает организм к самоисцелению, заставляя его усваивать пищу с двойной скоростью. У тебя не было ран, так что, поскольку твое тело поглощало питательные вещества, все они направлялись прямо туда, куда должны были поступать, а вода еще больше ускорила процесс. Если у нас получится продолжить в том же духе, ты скоро будешь ходить. Не так уж плохо для тридцати шести часов лечения, и, похоже, мы сможем избежать синдрома повторного кормления. Без магии восстановление твоих сил заняло бы несколько недель.
Я посмотрела на Гастека.
— Он восстанавливается медленнее, — сказала Насрин. — Ты с самого начала была в лучшей форме, и у тебя было больше резервов, чем у него. Не волнуйся. Я верну тебя в боевой вес. Это моя специальность. Я глава восстановительного отделения Крепости. Мы подозревали, что ты можешь страдать от недоедания, поэтому мы с доктором Дулиттлом решили, что я буду наиболее эффективной.
— Спасибо тебе.
— Не за что.
Я попыталась поднять голову.
— Ты сказала, что есть баррикады. Где?
— Они в обоих концах коридора. — Насрин подняла глаза. — Этаж над нами кишит дикими вампирами. Гастек попытался сосчитать их в какой-то момент и упомянул четыре один раз и шесть два часа спустя. Мы убили парочку, но они уже были покалечены. Это место вредно для вампиров.
Теперь вампиров было девять. Они каким-то образом чуяли нас и продолжали кучковаться. Мы должны были сбросить на них ядерную бомбу или переместиться.
— Они питаются друг другом, — сказал Гастек. Он повернулся и лег на бок, лицом ко мне. Его глаза ввалились в глазницы. Он выглядел как призрак самого себя.
