От его рычания у меня пробежали мурашки по все телу, а мелкие волоски встали дыбом. Я только успевала удивляться стремительности происходящего. Рука Демона скользнула к декольте платья, обхватив грудь, а я задохнулась от новых ощущений. Они были настолько сильными, что я не выдержала, протяжно застонав от удовольствия.
— Зар…
Казалось, это еще больше распалило мужчину. Покрывая мою шею поцелуями, он вжимался в меня максимально близко, насколько того позволяла одежда и мои ребра.
— А как же Сангрория? — Промелькнула трезвая мысль. Надо было остановиться. Я не могу… Или могу? Действительно, а что мне мешает?
— К шартру всё! — Демон тяжело дышал. — И Сангрорию и договор, и дела, и прошлое, — рычал мужчина, в глазах которого клубилась тьма, а по его облику проходила рябь, — всё к шартру! — Повторил он, словно убеждая и меня и себя.
Наши узоры освещали комнату, играя бликами на стенах. Я, наслаждаясь ласками Демона, наблюдала за отблесками из-под полуприкрытых век. В какой-то момент Бальтазар переместился вместе со мной на руках прямо к кровати и, уложив меня на нее, сжал в когтях ткань платья, разорвав его на несколько частей. Погодите, когтях?!
Я приподнялась на локтях, с небольшим испугом смотря на то, как мужчина изменился, став настоящим собой, с рогами, когтями и клыками, и радуясь тому, что на мне всё еще есть нижнее белье. Мое земное белье, которое я берегла и лелеяла, пока мадам Ривельера шила мой необычный заказ по эскизам.
Нависая надо мной, Бальтазар замер, увидев в моих глазах испуг. Вот только истолковал его неправильно, равно как и я поначалу. Я испугалась не его демонического облика, а того, что будет. Ведь я — девственница. И девчонки часто шушукались, что это очень больно. Были, конечно, редкие случаи, когда все проходило так, что девушка и не заметила, но больше было тех, кто рассказывал страсти, описывая ту самую ужасающую боль в свой первый раз.
— Ты меня боишься. — Не вопрос — утверждение. Я сглотнула, кивнув, не спеша признаваться в истинных причинах. — Почему тогда узор светится? — Подбородком указал на мою руку. — Или ты меня обманываешь? — Прищурил черные глаза Демон.
Пригвоздив мои руки к кровати одной рукой, второй провел от груди к животу в невесомой ласке, дразня.
— Ай-яй-яй, маленькая Ринна, — увидев мою реакцию на него, Демон цокнул языком, — за обман ты будешь наказана. — Склонившись, мужчина начал целовать грудь, выступающую за пределы белья, спустился к животу. Я выгнулась, не в силах выдержать эту невыносимо приятную пытку.
— Бальтазар, что ты делаешь? — Пискнула я, рвано дыша.
— Наказываю. — Ухмыльнулся он и перевернул меня на живот.
Ногами и спиной ощутила, как мужчина прижимается ко мне, слегка придавливая к кровати. Я настолько потерялась во всех этих ощущениях, что когда Бальтазар прикусил чувствительную кожу у затылка, я вскрикнула. Но не от боли.
— Цветок истинности. — Прошептал Демон, целуя мою татуировку на спине, которая слилась с узором истинности во время обряда. — Величайший дар. Этот редкий цветок скрыт от глаз посторонних, но тот, кто сумеет отыскать его — обретет свою истинную пару. Так гласят легенды Идеона. Я не верил в это, считая легенды детскими сказками родителей, которым просто повезло. А когда стал зрелым мужчиной, повидав за свою долгую жизнь всего две истинных пары, окончательно уверился в том, что истинные пары — редкость, проявляющаяся раз или два в тысячелетие. — Его голос стал болезненно хриплым. — С кем угодно, но не со мной… Я до сих пор не могу поверить, что ты — не сон. Что ты в моих руках…
Я обернулась через плечо, чтобы увидеть лицо Демона, его настоящие эмоции. Хотела спросить про цветок, ведь это тату я выдумала сама, но он поймал мои губы, и я забыла обо всем на свете. И вновь началось наше обоюдное помешательство. Какая Сангрория? Я и без нее была пьяна им.
А потом всё изменилось. Я почувствовала это, ощутив на себе более властные прикосновения опытного мужчины. Он прижал меня спиной к себе и лег на бок, а его рука скользнула в самое средоточие, в самое скопление пульсирующего жара. Одно движение уверенных рук и мой мир взорвался, разлетелся на тысячи осколков. Я и представить себе не могла, что может быть так хорошо.
— Вот так, моя девочка. — Хрипло шептал мне на ухо Зар, пока я дрожала всем телом от горячих волн, накрывающих меня. — Умница.
Лизнув меня за ушком, уложил мое всё еще ватное тело на подушки, и, возвышаясь надо мной, начал стягивать с себя одежду. От увиденного у меня в горле пересохло. Идеальный. Эта мысль билась в сознании. Возникло дикое желание коснуться его. Что я и сделала. Приподнялась и провела руками по его твердому торсу, груди, плечам, широкой спине. А в голове стучала набатом мысль «Мой». Никому не отдам этого мужчину!
Демон порыкивал, или урчал, — не разобрать. Но когда на пол полетели штаны, я увидела, что мода этого мира не предусматривает наличие у мужчин такого предмета гардероба, как трусы. Краска стыда залила мои щеки. Я отвела взгляд, не в силах смотреть туда.
— Почему ты смущаешься. — Бальтазар вновь навис надо мной, а его рука потянулась к последней обороне на мне — нижнему белью. Я инстинктивно отпрянула. А мужчина нахмурился. — Что-то не так?
— Всё не так! — Взвизгнула я, моргая слишком часто, потому что взгляд так и норовил скоситься туда, куда не следует.
В одно мгновение я оказалась прижата к груди Демона. Он усадил меня к себе на колени, а сам был какой-то взвинченный. Принялся обнюхивать меня. Втянув воздух у моей шеи, он резко отпрянул, будто я его ударила.
— Не может быть. — Его брови сдвинулись на переносице. Воздух между нами накалился от негодования, исходящего от Бальтазара. — Почему ты не сказала?
— Не сказала что? — Не понимала я.
— Что ты девственница! — Рыкнул Демон, ссадив меня.
Поднявшись с постели, он судорожно натянул штаны и повернулся ко мне спиной.
— Мне надо было на каждом углу кричать «Я девственница! Я девственница!»?! К тому же я тебе об этом говорила! Еще в первые дни нашего знакомства! — Вспомнила я.
— Но ты вела себя так, — он остановился, подбирая слова, — будто уже познала мужчину. — Его спина была напряжена. — И, возможно, даже не раз. А слова чаще всего пустой звук.
Я соскочила с кровати, не веря своим ушам. Меня начало потряхивать от слез, подкативших к горлу. Чувствовала я себя в этот момент так, будто меня отвергли и облили помоями. Резко развернув его за плечо, я от всей душе заехала по его физиономии. Голова Демона дернулась в сторону. Он мог увернуться, но не стал.
— Убирайся. — Вырвался тихий злой шепот.
— Ринна, — что-то услышав в моем голосе, Бальтазар виновато посмотрел на меня, — я не могу солгать, Сангрория все еще действует. Но это не отменяет того факта, что я так думал. Раньше. Прости меня за это. — Он запустил руку в волосы. — Знай я, что ты девственница, это бы многое изменило.
— Изменило бы что? — Не то злость, не то обида змеей скручивалась в груди, отравляя душу и сердце.
— Я бы не…
— Не стал этого делать? — Слезы все же прорвали плотину.
— Да нет же, Ринна! Послушай! — Бальтазар, не давая мне вырваться, заставил смотреть в глаза, обхватив мое лицо, несмотря на все попытки ему помешать. — Я хочу тебя. Хочу так, что мне приходится воевать с самим собой! Со своим внутренним Демоном, который хочет сделать с тобой такое, что тебе лучше не знать. — Зло произнес мужчина, но при этом нежно вытирал слезы, катившиеся из глаз. — Но не таким должен быть твой первый раз. И только это меня останавливает! Ты прекрасна. Прекрасна, как Богиня, Ринна! Я не знаю, что еще тебе сказать, чтобы ты, наконец, поверила, что я…
Он не договорил. А я хлюпнула носом, понимая, что просто эмоциональная дура. И прижалась к его груди, позволив себе прореветься. Бальтазар молча гладил меня по волосам, давая возможность вдоволь выплакаться. Слезы быстро кончились, стоило осознать, что я сама виновата во многих ситуациях.
