касалось языка. Чьего-то неуемного змеиного жала — не сомневалась, пасквиль сочинила Эльвира. И ладно бы оставила его при себе, в рамочку вместо диплома повесила, так она послала свои выдумки родителям. Моим родителям. И, что хуже, ректору. Стенания отца и поджатые губы матери я как-нибудь пережила, уверена, одного взгляда на Деймона хватило бы, чтобы родительница начала прихорашиваться и строить глазки. А вот ректор не женщина, он в два счета уволит некроманта. Ну и меня вышвырнет из академии, само собой.
— Что за?..
Не будь меня рядом, Деймон бы выругался, но он старался спасти остатки моего воспитания. Будто бы при повторном прочтении что-то изменилось, некромант заново пробежал строки глазами и в недоумении уставился на меня.
Насупилась:
— Полагаешь, моих рук дело? Мол, с предложением тороплю.
Деймон медленно покачал головой и разгладил лежавший перед ним лист.
— Сомневаюсь. Ты не круглая дура.
— Зато у нас тут завелась прямоугольная.
Отодвинув свободный стул, оседлала его, уперлась подбородком в жесткую спинку.
— Почему прямоугольная?
Деймон неодобрительно глянул на меня, но замечания делать не стал.
— Потому что гроб прямоугольный, а жидкость принимает форму сосуда, в котором находится.
Некромант нахмурился.
— Какая жидкость? Какой гроб? Что за бред ты несешь!
— За бредом — это к Эльвире, — сдала злейшего врага. — И за желчью тоже. Не человек, а ходячее проклятие!
— Ты думаешь, это она?..
На лбу Деймона залегла глубокая морщинка.
— Ну а кто еще? Она и намекала, и открытым текстом говорила. Вспомни ее улыбочки.
— Но какая ей выгода?
Окончательно позабыв о работе, некромант принялся расхаживать по комнате.
— Избавиться от меня. Раздражаю я ее. Красива, молода, с призраком поладила, нареканий нет. А еще ты. Завидует наша кобра. Она меня под статью подвести пыталась, — с юристами поведешься, терминов наберешься. — Только я сразу смекнула и на все просьбы отвечала «нет».
— То есть, — попытался подловить Деймон, — противозаконные просьбы других людей ты бы выполнила?
— Нет, конечно!
Сопроводила возглас взглядом «за кого вы меня принимаете!»
— Но кто бы не сочинил анонимку, придется ехать, объясняться.
Судя по лицу Деймона, он тоже понимал, чем обернется незапланированное возращение в Бердыч.
— Я на всех склянках лаборатории поклянусь, что ты меня не совращал. Чистая правда, между прочим, потому что мы как школьники.
— Хороши школьники! — усмехнулся Деймон.
Видимо, вспомнил, чем мы занимались на крыше. Я тоже вспомнила и густо покраснела.
Стукнула кулаком по стулу:
— Не сейчас, Деймон! Нам линию защиты продумать нужно.
— О, смотрю, участие в суде пошло тебе на пользу!
И уже серьезно, без тени улыбки добавил:
— Нам много чего нужно продумать. И на время увеличить дистанцию.
Вздохнула:
— Понимаю…
Никаких поцелуев, никаких объятий, снова «айл» и «айла».
— Это ненадолго, — попытался ободрить Деймон.
— Как знать…
Что-то я настроена пессимистично.
Мы действительно жили в одном доме, одни, без пригляда. Кто поручится, что с самого первого дня не устраивали оргии? Вдобавок наша взаимная неприязнь, затем переросшая в любовь, слишком бросалась в глаза.
А когда мне надоедал Деймон, я прелюбодействовала с демонами, уединялась в кладовке с курьерами и дворянами в экипажах. Все со слов анонима, превратившего меня в лидера развратного движения империи.
— Я не узнаю тебя, Джуди!
Деймон обнял меня со спины, уткнулся носом в макушку.
— Моя воинственная ведьмочка изобрела бы тысячу и один способ, как отомстить обидчикам.
— Ты мне сам запретил, никакого членовредительства и необдуманных поступков. Вот стараюсь, следую твоим заветам.
Улыбнулась и потерлась затылком о его подбородок.
— Это-то и странно!
— Ты дурно на меня влияешь.
— Ты тоже.
— Я?!
Наглый поклеп! Как после такого усидеть на месте?
— Да ты. — Деймон давно обзавелся антидотом к моим убийственным взглядам. — Прежде я вел чинную, размеренную жизнь…
— Ложился в десять вечера.
— И это тоже. Иногда. Редко. Не сбивай меня с мысли!
— Господин некромант, — с лукавой улыбкой обошла вокруг него, скользя ладонью по телу, — как же вас легко запутать! А ведь на кладбище ценится усидчивость и хладнокровие, как же вы справляетесь?
Деймон сначала насупил брови, а потом от души рассмеялся, клюнул губами в щеку:
— Ты восхитительна!
— Никогда в этом не сомневалась.
Именно так, женщину красит высокая самооценка, а не платье и губная помада, чтобы там ни проповедовал Алекс. А еще любимый и любящий мужчина рядом, с ним ты всегда отличница, победительница и императрица.
Постояла, подумала и решила: ничего у тебя не выйдет, Эльвира. К Астароту мой пессимизм! Я благополучно перейду на пятый курс, Деймон получит повышение, которое мы отпразднуем в одной постели на зависть злобной секретарше, которую никто не любит. Но если Эльвира скоропостижно скончается от разлива желчи, я тут ни при чем!
— Смотри, скоро твое лицо на эмблеме столичного экспресса появится! В который раз ты на нем едешь? В тысяча первый?
Я всеми силами старалась развлечь Деймона, который стоял как на похоронах. Сама тоже пребывала не в лучшем расположении духа, но две грозовых тучи на одной платформе — перебор, придется поработать солнышком.
Ситуация складывалась гаденькая. Вдобавок папаша Эрика снова нарисовался. Не сам, через адвоката. Не любил тот проигрывать, жаждал наказать всемирное зло в моем лице, грозил обнародовать «порочащие связи». Так он именовал наши отношения с Деймоном. Правда, чего добивался, непонятно. Извинения не бриллиант, обратно не вернешь, так что пусть судачит по всем великосветским гостиным, как матерая преступница ловко обвела вокруг пальца бедняжку Эрика. Не удивлюсь, если в экспрессе нам подадут газету с заметкой обо мне на первой полосе. Этак к Бердычу из соблазненной девицы превращусь в главу имперского преступного мира. Ну а Деймон — в мое жертву, которую я затащила на кладбище, надругалась и шантажом заставила за собой ухаживать. Если очень надо, я согласна, все для карьеры любимого. А моя… Всегда можно сказать, что выбрала семью.
Деймон не ответил. Погруженный в свои мысли, он рассеянно вглядывался в сужающуюся к горизонту дорожку шпал. Нервничал.
— Не беспокойся, — положила руку ему на плечо, — я поумнела, не стану говорить то, что думаю. Совсем наоборот, я скажу то, о чем совсем не думаю.
Признаться, грядущая беседа с ректором и меня лишила сна. Пока ворочалась, успела прокрутить ее в голове так и этак, набросала план действия. И все равно в горле стоял комок, а ладони потели.
— И о чем же ты не думаешь? — заинтересовался Деймон.
— Ну… — возвела очи горе. — О работе. Учебе. Нравственности.
Деймон фыркнул и наигранно ужаснулся:
— Двуликий, с кем я связался?!
— С ведьмой, милый.
Целомудренно чмокнула его в лоб:
